…но его интересовала только ближайшая лавка с товарами для пляжа. Прямо на уличных вешалках Одинцов быстро выбрал одежду для себя и Моретти. В забегаловке напротив отеля он прихватил сэндвичи, взял большие картонные стаканы с кофе и вернулся в номер: оставлять итальянку надолго не стоило.
– Ты похожа на Рафаэллу Карра, – сказал Одинцов, когда девушка вымылась и переоделась.
В ответ она только угукнула, поэтому осталось непонятным: сравнение с известной в прошлом певицей – это комплимент или нет. Сидя на краешке кровати, посвежевшая итальянка с аппетитом уплетала сэндвич. Последние сутки пираты её не кормили.
– Меня зовут Карл, – продолжал Одинцов. – Карл Майкельсон. А тебя?
– Алессандра, – ответила Моретти с набитым ртом.
Одинцов не стал ждать, пока она снова потребует идти в полицию, и объяснил, почему обращаться к властям ещё рано. Основной довод звучал так же, как и в разговоре с Леклерком: у пиратов повсюду есть связи. Если хозяева Лока в сговоре с полицейскими – беглецов уже никто не спасёт. Значит, для начала надо обеспечить себе надёжную защиту.
– Я позвонил друзьям. Они скоро будут здесь. Теперь смотри. Первое, о чём тебя спросят в полиции: как ты сумела сбежать?
Одинцов напомнил, что в перестрелке погибла куча местных. Если об этом уже известно, их обоих мигом арестуют. Продажные полицейские свяжутся с пиратами, а те поспешат отомстить и уберут опасных свидетелей.
– Тебя прислала Чэнь? – спросила Моретти, прихлёбывая кофе.
Одинцов пожал плечами.
– Понятия не имею, кто это. У меня завтра начинается научный конгресс. Я прилетел раньше, поехал смотреть острова, и тут пираты…
– Чэнь Юшенг, – настойчиво повторила Моретти. – Моя подруга, биолог. А ты совсем не похож на учёного.
– Я не учёный, я эксперт по безопасности в страховой компании. Чэнь Юшенг… Так бы сразу и сказала! Она есть в списке участников конгресса, но мы не знакомы. Это ей ты отправила письмо?
Девушка вздрогнула, оторвалась от кофе и с подозрением посмотрела на Одинцова.
– Откуда ты знаешь?
– Ха! – Одинцов улыбнулся. – Забыла? Главный пират сам сказал. Меня из-за твоего письма чуть не убили.
– У тебя есть телефон? – спросила Моретти.
– Есть. А кому ты собираешься звонить?
– Чэнь. Я тебе не верю.
– Звони. – Одинцов отдал ей мобильный и продолжил: – Ничего не получится. Чэнь с другими учёными сейчас летит сюда из Тайбэя.
После безуспешных попыток дозвониться итальянка неохотно вернула телефон.
– Потерпи до утра, – посоветовал Одинцов. – А пока расскажи мне, что это было за письмо и что у вас там вообще случилось на острове. Надо же понять, как вести себя с полицией…
Короткий рассказ Моретти всерьёз озадачил Одинцова. Он даже не стал разбираться в деталях без Евы с Муниным и Дефоржем. А коротким рассказ вышел потому, что вскоре итальянка начала зевать через слово. Кофе – коварный напиток: сперва даёт энергию, но через полчаса усыпляет. Девушка здорово натерпелась в плену, и теперь её снова сморило.
Глянув на часы, Одинцов предложил:
– Поговорим, когда мои друзья подъедут. Ляг, поспи.
Моретти свернулась калачиком под простынёй в изголовье огромной кровати; Одинцов улёгся на циновку при входе и тоже вздремнул вполглаза, пока его компаньоны путешествовали в Сиануквиль…
…а проснулся, когда телефон с выключенным звуком завибрировал от звонка Дефоржа.
– Мы на месте. Ты где?
Одинцов назвал адрес. До появления Чэнь Юшенг не стоило везти Моретти в Xihu Resort Hotel. Там видеокамеры кругом и много чужих глаз. Лучше договориться с Дефоржем о более надёжном укрытии, перевезти туда Моретти, выслушать её историю целиком и обсудить предстоящий разговор с Чэнь.
– Жду только тебя, – предупредил Одинцов. – Моих отправь спать и своих за собой не тащи. Нам толпа ни к чему.
И всё же, выйдя через полчаса из притона, в забегаловке напротив Одинцов увидел не только Дефоржа, но и Еву с Муниным.
– Они отказались оставаться в отеле, – развёл руками француз.
Одинцов хмуро кивнул компаньонам и спросил его:
– Твои ребята уже сняли квартиру? Там работать можно?
Само собой, оперативники «Чёрного круга», прибывшие в Сиануквиль заранее, первым делом должны были найти подходящее место, где к постояльцам проявляют меньше внимания, чем в роскошном отеле.
– Квартира готова. Едем, покажу, – сказал Дефорж.
– Подгони машину ко входу, – велел Одинцов. – Лучше микроавтобус, а то не поместимся. У меня женщина в номере.
– Что-о?! – вырвалось у Евы.
Всю дорогу из Трата в Сиануквиль она упрекала себя за резкость в телефонном разговоре. Стало уже понятно, что не ради рыбалки Одинцов отправился в Камбоджу раньше всех. А для такого срочного сбора компании тем более должно было произойти что-то серьёзное. Ева хотела при встрече первым делом извиниться перед Одинцовым…
…но при упоминании другой женщины вспыхнула.
– Быстро же ты себе подружку нашёл! Сколько берёт за ночь?
– Дорого, – бросил через плечо Одинцов, уходя за Моретти, а когда итальянка заняла место в салоне микроавтобуса, который подогнал водитель Дефоржа, представил её всей компании: – Это Алессандра.
– О-ла-ла! – поразился сам Дефорж на французский лад. – Какой сюрприз…
Ева узнала Моретти, вымучила на лице улыбку и мысленно обругала себя дурой, а вслух сказала:
– Очень приятно.
– Очень приятно, – повторил за ней удивлённый Мунин, который не знал о вчерашнем письме и не мог понять, зачем Одинцову понадобилась эта миловидная блондинка с подбитым глазом.
Все вместе они приехали на квартиру, снятую оперативниками, и Моретти рассказала об исследованиях на острове – уже не вкратце, как Одинцову, а обстоятельно.
К утру компания решила позавтракать на свежем воздухе, несмотря на возражения Одинцова. Кафе для ночной публики успели закрыться, но неподалёку под открытым небом работало заведение для таксистов и клерков, желающих выпить кофе по дороге в офис.
Столы стояли под тентом на дощатой террасе, которая выходила двумя сторонами на перекрёсток узких улиц. Несмотря на ранний час, мимо сновали прохожие и тарахтели тук-туки, а от окрестных магазинов доносился грохот ящиков под шумную местную речь: торговцы принимали у водителей товар.
– Где твои люди? – спросил Одинцов у Дефоржа.
– Моих людей не надо видеть, – ответил тот с многозначительным видом. – Достаточно знать, что они на местах.
И всё же Одинцов поглядывал по сторонам даже за едой. Мунин и Ева пытались выяснить что-то у Моретти, которая наседала на Дефоржа с вопросом: когда можно будет пойти в полицию? Дефорж убеждал её подождать ещё немного…
…а внимание Одинцова привлёк щуплый кхмерский парнишка. Он остановился на улице рядом с террасой и прикурил, но вместо того, чтобы идти дальше, – застыл на месте, странно держа сигарету. Слишком странно…
– Ложись! – крикнул своей компании Одинцов, своротил стол с остатками завтрака и рванулся к Моретти, которая сидела напротив.
Он опоздал всего на мгновение.
В городе на дистанциях до сотни метров снайперы предпочитают использовать малокалиберную винтовку. Ей не нужен глушитель: звук выстрела тонет в уличном шуме…
…но траектория лёгкой пули изменяется даже от небольшого ветерка. Поэтому поблизости от цели занимает позицию ассистент снайпера. Люди Дефоржа проморгали обоих. Кхмерский парнишка держал сигарету на отлёте вертикально. Наблюдая через оптический прицел за тем, куда и как сносит густую струйку дыма, стрелок сделал поправку на ветер. Он не мог промахнуться…
…и не промахнулся. Лишняя секунда, которую Одинцов потратил на то, чтобы распознать в прохожем ассистента снайпера, стоила Моретти жизни. Одинцов сшиб итальянку со стула, но на пол она упала уже мёртвой – с маленькой кровавой дырочкой на виске, возле тёмных, давно не крашенных корней белокурых волос.
Глава XVI
Плазменные телевизионные панели в бизнес-центре Xihu Resort Hotel украшало название конгресса: «Биотехнологии омоложения и продления жизни».
– К чему стремились великий Гиппократ и его современники две тысячи четыреста лет назад? – спрашивал с подиума солидный топ-менеджер группы страховых компаний INSU и сам отвечал: – К тому же, к чему стремимся и мы, – к здоровью! От здоровья зависят внешний вид и самочувствие, ясность ума и способность к деторождению, многолетняя деловая активность и прочие важнейшие составляющие нашей жизни…
Учёные терпеливо ждали, пока закончатся обязательные речи на церемонии открытия. Ева и Мунин с Одинцовым были единственными, кто ловил каждое слово: любая информация могла пригодиться.
– У древних греков эстафету подхватили древние римляне, – говорил страховщик. – В течение нескольких веков они достигли заметного успеха и составили первый классификатор человеческих возрастов. До четырнадцати лет римлянин считался юным, в пятнадцать для него наступала зрелость, а в сорок три – старость, которая длилась до шестидесяти трёх лет. Ну, а счастливчики, которым повезло перешагнуть этот рубеж, попадали в категорию долгожителей…
Древнеримская классификация не понравилась Одинцову.
– Старик в сорок три года?! Что за хрень?! – возмущённо пробурчал он.
– Это давно было, – утешил Мунин, а Ева покосилась на обоих, высоко вскинув брови: не мешайте слушать!
– За минувшие две тысячи лет человечество проделало колоссальный путь, – говорил топ-менеджер. – Сейчас мы неплохо приспособлены к жизни. Наш организм сам замедляет процессы старения. Молодость продолжается с восемнадцати до сорока четырёх лет. Следующий интервал, от сорока пяти до пятидесяти девяти, – это средний возраст. Пожилым называют человека в возрасте от шестидесяти до семидесяти четырёх. Только после этого приходит старость – от семидесяти пяти до девяноста лет, а долгожители здравствуют и дальше…
Нормы Всемирной организации здравоохранения отчасти примирили Одинцова с действительностью, а совсем ещё молодой Мунин шепнул ему: