озволили, он поспешил отправиться в обратный путь.
Возвращаясь в Берлин, штурмбаннфюрер был в приподнятом настроении, ведь его замысел удался: после их внезапного визита Гитлер вышел из депрессии и даже пошутил и улыбнулся Оленьке на прощанье. Шелленберг сказал:
— Я ваш должник, фрау Ольга.
Оленька тут же поймала его на слове:
— Что ж, вы можете ваш долг отдать немедленно. Вы помните документальный фильм о взятии Крыма, который мы видели сегодня перед «Бургтеатром»? Я увидела на экране фамильный дом семьи Чеховых, музей Белая Дача. У меня сердце оборвалось — в ворота входили немецкие солдаты. А ведь это музей моего великого дяди Антона Чехова. Я прошу вас — пускай ваши солдаты покинут музей Чехова и не будут обижать мою тетю, Марию Павловну Чехову.
— Я понял, — ответил Шелленберг, — и лично займусь этим, как только вернусь в Берлин.
И правда, немецкие солдаты, расквартированные в музее Чехова в Ялте, вскоре покинули его и больше не беспокоили сестру Чехова.
Я не буду приводить донесение Оленьки, посвященное ее посещению «Вольфсшанце», — оно не так подробно и не так красочно, как истинные впечатления Оленьки от этого визита.
Оленька
Оленька давно привыкла, что в Германии как-то не принято праздновать Новый год. Все силы обычно брошены на Рождество, и елку так и называют рождественской. А как славно было в детстве в Царском Селе! Оленьку и Аду обычно приглашали на детский праздник к царевнам — к этому событию готовились заранее, шили нарядные платья или маскарадные костюмы, если предполагался маскарад. Вот и этот год, завершившийся так печально, ей пришлось провести дома — только с мамой, и как они ни старались, праздника не получилось. Стало вдруг грустно, жизнь уже почти прошла, а она не достигла ничего, кроме блестящей карьеры в государстве, которое так и не стало ей родным.
От грустных мыслей ее отвлек телефонный звонок Эммы Зоннеман, в прошлом неплохой актрисы, а ныне жены великого босса Германа Геринга, второго человека в государстве. Она скучала по своей беспечной актерской жизни и время от времени собирала у себя бывших коллег-подружек по кинобизнесу. Прежних дружков ее влиятельный муж просто бы не допустил. Вот и сейчас она решила устроить девичник — маленький уютный ужин, тем более что Геринг отправлялся в ревизионную поездку по фронтовым аэродромам.
— Хоть и девичник, — проворковала в трубку Эмма, — а форма одежды парадная. Чтобы праздник был праздником.
Значит, одеться следовало по высшему разряду, ведь все подружки по киноцеху были суперзвездами и наряжались они не для мужчин, а скорее, чтобы поразить друг друга, поэтому нельзя было перед ними ударить в грязь лицом.
И Оленька послушно побрела в гардеробную. Платьев там было много, но все не те: подавленная трагическими событиями уходящего года, она не покупала ничего нового, а многое из ее гардероба погибло в развалинах дома на Кай-зердам.
«А что, если заглянуть в шкаф Адочки», — мелькнула мысль. Его хозяюшка уже переселилась в берлинскую квартиру своего мужа, подающего надежды молодого хирурга, но самые изысканные наряды оставила у себя в девическом шкафу, чтобы их не постигла печальная участь нарядов с Кай-зердам. Первым бросилось в глаза свадебное платье Адочки; верная своему главному принципу — делать все наперекор матери, любимая дочечка выбрала для венчания не белое платье, как было принято, а зеленое. Оленька, конечно, не стала спорить — это ведь была Адочкина свадьба в конце концов, тем более что изумрудный цвет платья изумительно подчеркивал зеленые глаза невесты.
Сегодня это оказалось очень кстати. Если Оленьке удастся влезть в платье дочери, его цвет вполне подходит для девичника. Осталось только примерить. Она так увлеклась, что не слышала, как за ее спиной появилась мать.
— Куда ты так вырядилась среди бела дня?
— Меня пригласили на ужин в отеле «Адлон».
— Кто пригласил? Я его знаю?
— Это не он, а она. Эмма Геринг.
— Ой, Ольга! Меньше водись ты с ними! Скоро их не будет, и с тебя спросится!
— Если спросится, я отвечу, не волнуйся!
— Есть что-то, чего я не знаю?
— Лучше скажи, ясновидящая, мне идет это платье?
Платье было одобрено мамой, и поздним вечером следующего дня Оленька подъехала к отелю «Адлон», где Эмма предусмотрительно сняла маленький банкетный зал в подвале — на случай воздушной тревоги. Англичане не подвели, и в положенное время завыли сирены, возвещавшие бомбежку. Но девичью компанию они не испугали и не помешали веселиться по полной программе. Присутствовали главные кинозвезды Германии: Сара Леандер, Марика Рокк, Ольга Чехова, Лиззи Вертмюллер и Хейди Бриль, а также Ева Браун. Была, возможно, еще пара других, но их Оленька упустила в своем списке, представленным Конторе после вечеринки. Зато в своих донесениях об этом праздновании, а их было несколько, она рассказала много интересного. Дело в том, что Эмма для развлечения задумала конкурс на лучший рассказ о каком-либо реальном событии. Победительница награждалась большим флаконом контрабандных французских духов «Шанель № 5», а записки с номером избранного рассказа следовало бросать в атласный розовый ридикюль, который должен был стать вторым призом. На суд кинозвезд было предоставлено пять историй, и две из них привела в своих донесениях Оленька.
Донесение № 1
(Монолог Евы Браун, за который она получила первый приз, но не потому, что она подружка Адольфа Гитлера, а потому, что заслужила.)
«Генрих Гиммлер много раз уговаривал Адольфа посетить один из его мистических сеансов, но Адольф всегда отказывался под каким-нибудь предлогом, потому что боялся попасть в плен этой мистики. Но на этот раз ему стало уже неудобно отказываться — наступал новый, 1943-й год, и Гиммлер обещал совершенно необыкновенную церемонию. Адольф предложил мне поехать вместо него, и я согласилась. Я хорошо помню все детали. Гиммлер прислал за мной свой «мерседес» с водителем, унтергруппенфюрером Отто Ланге, который одновременно выполнял и обязанности экскурсовода.
Мы проехали весь Курфюрстендам и оказались на тихой улочке на окраине Грюневальда. Дом, у которого мы припарковались, напомнил мне большой имбирный пряник — его первый этаж был выкрашен в коричневый цвет, а два верхних — в кремовый. С восточной стороны он завершался восьмиугольной коричневой башенкой, наводившей на мысль о шоколадном цветочке на торте. Мы вошли через кованые железные ворота, украшенные знаками Зодиака.
Мой спутник сообщил, что церемонию будет вести друг рейхсфюрера СС, великий маг Фюрстер, имя которого хорошо известно в определенных кругах. Ланге ввел меня в просторную, скупо меблированную комнату с белыми стенами, дубовыми панелями и наглухо задернутыми зелеными шторами на окнах и усадил в кресло рядом с Гиммлером.
Прежде чем сесть на стул во втором ряду, он шепнул мне:
— Герр Фюрстер вот-вот появится. Ему нужно какое-то время, чтобы настроиться на медитацию, тогда он сможет проникнуть в мир духов.
Через пару минут в комнату вошел пожилой господин в солидном коричневом костюме с резной тростью из слоновой кости в руке. По еле слышному вздоху, пронесшемуся по комнате, я поняла, что это и есть Фюрстер. Он опустился в кресло возле круглого стола и вдруг обратился ко мне:
— Дорогая фройляйн Ева, я счастлив видеть вас здесь, среди нас. Прошу, сядьте рядом со мной.
Я растерянно поднялась и села рядом с ним. А он продолжил:
— Когда дух посетит меня, я потеряю дар речи и за меня будет говорить мой друг Отто.
Он кивнул куда-то за мое плечо, и в ответ мой водитель перешел в первый ряд и сел по другую сторону от Фюрсте-ра, который сказал:
— Прошу присутствующих расслабиться, закрыть глаза и глубоко вздохнуть. Только если мы все будем спокойны и расслаблены, дух сможет чувствовать себя достаточно уверенно, чтобы войти сюда. Когда я впадаю в транс, мое тело становится очень уязвимым, и я прошу вас воздержаться от резких движений и выкриков, они могут повредить мне. Прошу вас, дорогой Отто, пожалуйста, погасите свет.
Едва я успела увидеть, что выключатель находился на расстоянии вытянутой руки от Отто, как тот погасил свет. В полной темноте он объявил:
— Герр Фюрстер потерял дар речи и будет теперь говорить только через меня.
Я заметила, что дыхание Фюрстера становится все медленней и тише, словно он действительно растворялся в пространстве. Отто как-то неуверенно вздохнул и сказал:
— Я в каком-то незнакомом городе, в котором никогда не был. Я не знаю, как я сюда попал…
— Кто ты?
— На мне какая-то униформа, я стою у входа в какой-то красивый дворец, у меня в руках оружие, я охраняю этот дворец.
— От кого ты его охраняешь?
— Черные вороны собираются на пир. Два черных ворона прилетят сюда, чтобы договориться о том, как уничтожить светлое царство.
— Когда они прилетят сюда?
— Скоро! Совсем скоро!
— Завтра?
— Нет! Не завтра! Через 10 дней!
— Что же это за дворец?
— Он белый! Белый! Белый дом!
— Где он, этот белый дом?
— Я вижу много воды, просторы воды! Дом этот далеко, за большой водой!
— Это океан? Или море? Или озеро?
— Не знаю, это очень большая вода! Черные вороны слетаются за большой водой!
После этих слов свет зажегся, и я увидела, что герр Фюр-стер откинулся в кресле, сидит с закрытыми глазами и словно не дышит. Мне даже показалось, что он потерял сознание. В ту же секунду рядом с ним оказался сам рейхсфюрер Гиммлер, который стал щупать его пульс и звать по имени, пока тот наконец не открыл глаза и не прошептал:
— Пойди поскорей к своему другу Вальтеру и поройся в сегодняшних и вчерашних телеграммах.
Гиммлер вскочил и, как безумный, бросился к двери, потом обернулся и крикнул мне:
— Ева, немедленно расскажите Адольфу!
Я еще не пришла в себя от увиденного, в голове у меня все кружилось, и я не знала, смеяться мне или верить в то, что произошло, ведь это было так похоже на пошлый спектакль. Я все же поспешила встать и попросила герра Ланге отвезти меня домой. Он сказал, что не может покинуть герра Фюрстера в таком состоянии, и приказал одному из охранников доставить меня туда, куда попрошу. Я решила сразу ехать к Адольфу и рассказать ему о предупреждении Фюрстера. Я подумала, что он в крайнем случае рассмеется, но вряд ли на меня рассердится. Но он отнесся к этой истории очень серьезно и тут же позвонил Гиммлеру, который как раз нашел у Шелленберга шифрованную телеграмму от нашего агента из Испании. В телеграмме было написано по-испански: «14-го января Рузвельт и Черчилль тайно встречаются в Белом доме».