Зоенька, как и велел Харламов, тут же повернулась. Но не успела она сделать и несколько шагов, как Василий Васильевич окликнул ее:
— Постой, дочка! А ну-ка, поди сюда.
Ей стало страшно. Вернувшись, она невольно оглянулась: в переулке — никого. Василий Васильевич со смущенным видом возвратил телеграмму:
— Ты что же, милая, не по адресу вручаешь?
— Как не по адресу? — осмелев, спросила Зоенька. — Улица ваша? И дом ваш?
— Действительно так. Только я не Васильев, а Василий Васильевич. Читаю: «Ходжиев». Думаю: кто такой? «Возможно, приеду…» А я никого не жду… Смотрю: «Васильеву». Вот-те и на!.. Адресок-то перепутан.
— Как же быть? — растерялась Зоенька.
— Да никак. — Василий Васильевич пошевелил усами. — Неси обратно, а расписочку мою порви.
Девушка пожала крутыми плечиками и взяла телеграмму. На ее курносом личике было недоумение. Василий Васильевич засмеялся:
— Ничего, дочка, бывает.
Зоенька повертела в руках телеграмму и засунула в карман.
— А расписочку? — напомнил Василий Васильевич.
— Вот, — Зоенька послюнявила карандаш и поставила крест на квитанции. Потом она медленно побрела назад по улице.
Василий Васильевич постоял, посмотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом, и, прикрикнув на бульдога, вернулся домой.
Капитан Харламов с нетерпением ожидал почтальоншу. Она рассказала ему все как было.
— Так вы сказали, Зоенька: товарищу Васильеву телеграмма? — уточнил Харламов.
— Сказала.
— И он взял ее, прочел, а потом говорит: не по адресу?
Зоенька кивнула.
А Харламову было над чем задуматься.
Кто такой Ушаковский
Поехал Бородуля со старшиной в отряд за продуктами. Такое дело ему по душе. Но как хоть внутренне не повозмущаться? Вот, скажем, почему машину потряхивает, а пыль как дымовая завеса? Он что, нанялся глотать ее? Старшине-то в кабине хорошо…
Пока он так размышлял, в кузове вдруг объявился незнакомый сержант с бесхитростным, обожженным солнцем лицом. На гимнастерке синий значок с позолоченной двойкой в центре.
— Привет! — сказал он.
Бородуля раздумывал: отвечать или не отвечать?
И почему-то заулыбался.
— Ты чего? — не понял сержант.
— А ты — трубочист!
— Вот еще! Ну ты и выдумщик.
— А почему у тебя погоны черные? — привязался Бородуля.
— Значит, положено.
— А мне почему не положено?
— Ты — пограничник. У тебя погоны зеленые. Да ты что, с луны свалился?
Бородуля засопел… Сержант попытался с ним заговорить, но тот словно язык проглотил. Тогда он вдруг достал из кармана платок, свернул его в шарик и дунул — платка не стало.
Бородуля разинул рот от изумления, сержант вынул из кармана расческу, накрыл ее вновь появившимся платком. Поколдовал, поколдовал — и расческа оказалась у Бородули в кармане.
В районном центре сержант сошел, о чем-то переговорил с Пологаловым, протянул на прощание руку…
Бородуля перегнулся через борт:
— Что он сказал?
— А тебе все надо знать? Ну если интересно, скажу, — ответил старшина. — Поедем к ним со своей самодеятельностью.
— А кто он такой?
— Сержант Рощин — комсорг роты, классный специалист.
— А почему у него погоны черные?
— Так ведь он локаторщик, у них форма такая.
Конечно, Бородуля видел локаторные установки, но как-то еще не задумывался, для чего они здесь.
Итак, Василий Васильевич не взял телеграмму, адресованную Степану Васильеву. Какие выводы мог сделать капитан Харламов? С одной стороны, что задержанный на границе агент иностранной разведки мог сообщить неправильный адрес. Но с другой, откуда зарубежный «гость» мог знать, что в таком-то городе существует именно такая улица и такой дом?
К тому же разве нельзя предположить, что не случайно фамилия адресата созвучна имени и отчеству старого парикмахера.
— Я думаю, — доложил Харламов своему начальнику, — что Василий Васильевич имеет отношение к разоблаченной нами в прошлом году шпионской группе.
— Возможно, — согласился начальник отдела. — Старая история: до поры до времени он оставался в тени, а тут пришла пора и ему действовать.
По имеющимся документам нетрудно было установить, что Василий Васильевич Ушаковский, 1907 года рождения, из крестьян, родился в местечке Несвежаль (Западная Украина). Холост. Прописка в порядке. Живет в собственном доме, приобретенном в первом послевоенном году у гражданки Спириной Марии Кузьминичны. Акт купли-продажи заверен в нотариальной конторе. Указана сумма: десять тысяч рублей.
Капитан Харламов запросил адресный стол, где сейчас может проживать гражданка Спирина. Нужно было повидаться с ней, чтобы выяснить, действительно ли она продала свой дом гражданину Ушаковскому и именно за указанную сумму? В Комитете государственной безопасности знали, что сразу после войны дома здесь стоили примерно в десять раз дороже. Значит, возникал естественный вопрос: почему так неразумно продешевила Спирина? Если же в документе указана одна сумма, а дом продан за гораздо большую, то откуда у демобилизованного солдата нашлось сразу столько денег?
Еще один важный запрос был послан в Несвежаль. Нужно было узнать, там ли родился Василий Васильевич Ушаковский и кто из его родных или знакомых еще проживает в этом селении.
И наконец, где сейчас находился минометный батальон, в котором служил ефрейтор Ушаковский? Может, кто из оставшихся однополчан смог бы установить его личность.
Запросив соответствующие органы, капитан Харла мов отправился в отдел кадров артели, куда входила интересовавшая его парикмахерская. Там он ознакомился с трудовой книжкой дамского мастера Ушаковского. Все было в порядке, да и сам Василий Васильевич — на хорошем счету.
В автобиографии, приложенной к листку по учету кадров, Василий Васильевич писал, что родителей не помнит. Воспитывался у дяди, крестьянина-издольщика.
После воссоединения Западной Украины по состоянию здоровья решил перейти на более легкую работу и переквалифицировался на парикмахера. С первых дней Великой Отечественной войны — на фронте, имеет правительственные награды.
Василий Васильевич между тем продолжал спокойно работать, и в его особняке на окраине города было тихо, если не считать свирепого лая бульдога, который, видимо, недаром ел хлеб.
После известной телеграммы хозяин особняка стал еще осторожней и, словно невзначай встретившись с Буйволом на автобусной остановке, успел шепнуть ему новое место встречи, категорически запретив приходить к нему домой. Сказал он и несколько слов о прокуроре, после чего Буйвол укрепился в мысли, что скоро придется «менять климат».
Вечером на берегу Нежнинки Буйвол излил свою злость на Зубе, дела которого в последнее время резко пошатнулись. То ли курортники стали бдительней, то ли просто удача покинула Зуба, потому что он примелькался, и органы милиции уже заинтересовались его особой. Зуб чувствовал это и страшно трусил.
Том оказался счастливей. Парнишка подавал надежды, и Буйвол приблизил его к себе. Теперь он знал, что Том потерял родителей на войне, убежал из детского дома, связался с рецидивистами, а когда главаря «застукали», стал промышлять самостоятельно.
Примерно так же складывалась поначалу биография самого Буйвола. Его юность проходила в смутные двадцатые годы. Он убежал из голодного приволжского села на юг. Потом неожиданно судьба свела его с армавирским священником. Но духовный деятель из Буйвола не получился. Он отсидел срок за крупную кражу. С годами стал осмотрительней.
Неожиданно для себя постаревший Буйвол почувствовал к приведенному Зубом пареньку расположение. Что-то дрогнуло в его огрубевшем сердце. Том вряд ли догадывался об этом. Когда прежняя воровская шайка распалась, он решил, что настал благоприятный момент изменить образ жизни. Перебрался в Ростов, недели две слонялся по городу, не зная, с чего начать, куда поступить работать, как объяснить, чем занимался раньше. Деньги кончались, и надо было срочно что-то решать. Тут произошла история с попавшим под электричку журналистом Басенюком, и Том не выдержал, сорвался.
Буйвол не пытался разобраться в его психологии. Ему просто хотелось верить этому угрюмому, но самостоятельному пареньку. Зуб совсем другой. Душонка у того трусливая, и хотя руки ловкие, он всегда шел на «работу» с опаской, а действовал только наверняка. Он и часы-то не снял со своего подвыпившего «клиента», которого дожал Том, только потому, что тот недостаточно захмелел.
Со старым парикмахером дело имел только Буйвол.
Он познакомился с Василием Васильевичем в годы войны, когда тот был еще Довбней и брил киевского гауляйтера. Случайно дороги панского отпрыска Довбни и Буйвола снова сошлись. Это было как раз в то время, когда Василий Васильевич обосновался под Южногорском.
Буйвол помог ему запутать несчастную вдову Марию Кузьминичну Спирину, а затем избавиться от нее. Но при этом он допустил оплошность. Дело в том, что труп женщины был довольно быстро обнаружен в одном из ущелий. Опознать не удалось: документов
у жертвы при себе не оказалось, голова была размозжена камнем. Но Буйвол не снял с убитой кольцо, на котором были выгравированы буквы: «М. Т.».
Василию Васильевичу объяснил: он нарочно не снял кольцо, чтобы в случае чего запутать следствие.
Что означает «М. Т.»? Мария Трошина. А попробуй кто догадаться, что Трошина — девичья фамилия Марии Кузьминичны и некто Спирин преподнес ей это кольцо еще в те дни, когда только начинал ухаживать.
Василий Васильевич не разделял мнение Буйвола: лучше все-таки никаких улик. Но в конце концов все обошлось.
Что новый прокурор в городе ворошит старые дела, Василий Васильевич знал точно. По правде говоря, это его не слишком тревожило — за давностью преступления вряд ли прокурор что-нибудь сумеет узнать. Однако старый мастер решил сыграть на этом, чтобы заставить Буйвола перебраться в Среднюю Азию, где скоро его помощь окажется необходимой.