Повесть
Южнее Душанбе
Дело казалось безнадежным. В середине октября на территории колхоза «Ватан» Бустонабадского района был обнаружен разложившийся труп мужчины с разбитой головой и затянутым на шее ремнем. Он лежал в развалинах давно заброшенной кибитки. Старики рассказывали, что ее покинул бакенщик в тот самый год, когда его единственного сына утащил под воду сом-великан. Ходили и другие легенды. Так или иначе, но кибитка много лет пустовала, и место это, пользовавшееся дурной славой, старались обходить.
От центральной усадьбы колхоза в сторону развалин тянулось хлопковое поле. Оно незаметно переходило в обмелевшую протоку, за которой когда-то и жил бакенщик.
Как обычно, осенью на помощь хлопкоробам прибыли студенты. Двое из них, парень и девушка, искали уединения и незаметно пересекли протоку.
Так был обнаружен труп. После тщательного осмотра места происшествия в распоряжении следственных органов оказалось немногое: довольно хорошо сохранившаяся одежда и топор без особых примет, на обухе которого сохранились следы человеческой крови.
Никаких документов в карманах убитого не оказалось. Первоначальными следственными действиями удалось установить лишь то, что это не местный житель.
Судебно-медицинская экспертиза подтвердила, что мужчину сначала оглушили твердым предметом по голове, а затем удавили ремнем от брюк.
По республике заявлений об исчезновении человека, похожего на убитого, не поступало. Проверка в Министерстве внутренних дел СССР также пока ни к чему не привела.
Седьмого ноября выпал снег. Это было трудным испитанием для хлопкоробов. Вновь были мобилизованы на подмогу студенческие отряды. Колонны автобусов с зажженными фарами потянулись в долину.
Капитан Рахимбаев смотрел на пустынные, унылые поля, и незнакомое, смутное чувство поднималось в груди. Еще вчера вечером он меньше всего мог предположить, что утром ему придется трястись в набитом автобусе, прижимая к груди массивный портфель из желтой кожи.
Полковник Дианинов вызвал его, приказал собираться в дорогу. Рахимбаев в те дни занимался делом о краже из магазина горпищеторга. Когда стало известно, что студенты вновь собираются на хлопок, Дианинов распорядился передать дело о краже майору Колчину.
— А вы заодно подышите там свежим воздухом, — закончил он разговор. — Тоже мне рак-отшельник! В вашем возрасте не иметь семью — преступление.
Рахимбаев промолчал. Он ведь не виноват, что в свои тридцать лет не встретил близкого для себя человека. Значит, не судьба.
Полковник посмотрел на плотно сжатые, упрямые губы капитана и совсем другим тоном добавил:
— Может, эта поездка хоть что-нибудь прояснит в связи с убийством в колхозе «Ватан». Да, вот возьмите с собой, пригодится. — Дианинов протянул Рахимбаеву министерский портфель с замысловатой застежкой…
Автобус резко затормозил. Чья-то раскладушка, пристроенная в проходе между сиденьями, угодила Рахимбаеву в бок. Он недовольно сдвинул густые черные брови.
— Извините, — смутилась худенькая девушка в телогрейке с чужого плеча, доверчиво глядя на него бирюзовыми глазами. — Пожалуйста, извините.
— Давай сюда свою раскладушку, Ниночка, — сказал кто-то из студентов.
«Вот женюсь на ней, — неожиданно подумал капитан, — и доложу полковнику, что мое семейное положение приведено в соответствие с уставными требованиями жизни».
Хмурое утро неприветливо встретило студентов, раскисшая земля хлюпала под ногами. Поникшие растения с трудом удерживали на тоненьких ножках почти невесомые коробочки с хлопком. Обрывать их было трудно, мешки наполнялись медленно.
Доцент Каландаров, начальник штаба студенческого отряда, не скрывал раздражения. Его сердило все: погода, нарушенные планы, присутствие старшего оперуполномоченного уголовного розыска.
Последовавшие два теплых дня резко изменили было настрой, а потом снег с дождем снова приостановил работу на неделю. В помещении школы, где расположились студенты, стало холодно. Ту самую Нину увезли в больницу с воспалением легких.
Пребывание капитана в колхозе пока не давало никаких результатов. Собственно говоря, Рахимбаев был готов к этому и особенно не расстраивался. Он внимательно изучал окружавших его людей, проникался студенческой атмосферой.
Из преподавателей прежде всего выделил эффектную женщину с высокой прической и надменным взглядом ореховых глаз. Знакомясь, она протянула изящную, но сильную руку, представилась коротко:
— Галина Дмитриевна.
Каландаров откровенно уделял ей особое внимание, однако никто этому не удивлялся — видимо, привыкли еще в институте.
В один из дней к зданию школы подрулила зеленая «Волга» с шашечками на дверцах кабины и гребешком на крыше. За рулем сидела цветущая женщина в нейлоновой куртке на «молнии». Капитан Рахимбаев отметил ее независимый вид, прямую осанку, строгую правильность черт.
Женщина легко взбежала на крыльцо, поздоровалась с Каландаровым. Впервые за эти дни доцент улыбнулся.
— Здравствуйте, Гулчехра. А я, признаться, весь терялся в догадках…
— Ничего со мной не случится, — весело ответила она. — Дорожные знаки я уважаю.
— Познакомьтесь, — сказал доцент, представляя Рахимбаева. — Товарищ из милиции.
— Абдусаломова, — назвалась женщина, почтительно прижимая руки к груди.
В багажнике «Волги» оказались яблоки, лимоны, мешок картошки, казан с пловом, лепешки. Пока разгружали машину, доцент успел сообщить, что сын Гулчехры Абдусаломовой — студент третьего курса Камол Султанов и подобные визиты уже бывали.
— Несите плов прямо в учительскую, — распорядилась Гулчехра.
Капитан с утра ничего не ел. Но все же вежливо отказался от душистого, приправленного ароматными травами плова.
— Прошу всех желающих к столу, — сказала Гулчехра, приветливо улыбаясь.
— Ну что бы мы без вас делали? — шутливо откликнулся Каландаров.
— Пропали бы совсем, — подхватила она.
Когда колхоз «Ватан» завершил выполнение плана по заготовке хлопка, студенты принялись сворачивать свое нехитрое хозяйство.
В этот день капитан Рахимбаев опять увидел зеленую «Волгу». Немного погодя выяснилось, что Гулчехра приехала за Каландаровым.
Тяжелый, холодный вечер уныло опускался на землю. Доцент пригласил в машину Рахимбаева и Галину Дмитриевну. Капитан оказался рядом с Гулчехрой, а Каландаров и преподавательница разместились на заднем сиденье.
— Можно ехать. — Доцент откинулся на спинку сиденья.
Гулчехра привычно включила зажигание, «Волга» плавно взяла с места.
— Вы забыли про счетчик, — напомнил Рахимбаев, но женщина не ответила.
Вскоре выбрались на шоссе. Против ожидания «Волга» свернула в сторону от указателя к Душанбе.
— А вот так мы не договаривались! — запротестовал было доцент, но Гулчехра даже бровью не повела.
— Придется подчиниться, — усмехнулась Галина Дмитриевна.
Через некоторое время промелькнул районный центр Мехнатабад. В кишлаке Даванг «Волга» нырнула под виноградник и по запорошенной снегом асфальтированной дорожке подрулила к ухоженному дому с мехмонхоной[11] на втором этаже.
— Прошу, дорогие гости, в мой дом, — приветливо сказала Гулчехра.
Капитан Рахимбаев сидел на курпаче,[12] поджав под себя ноги. Раскаленная железная печь обдавала жаром. Расстеленный на полу дастархан был заставлен тарелками с конфетами, печеньем, орехами, гранатами, восточными сладостями. Потом появились чайник, пиалы, лепешки из пресного теста — фатир, куски отварного мяса, кислое молоко — катык, водка.
Муж Гулчехры — длинный, худощавый человек с продолговатой головой и обвислыми табачного цвета усами — хлопотал по хозяйству.
— Темиров, — представился он, виновато улыбаясь.
— Камол — сын Гулчехры от первого брака, — поспешила разъяснить Галина Дмитриевна.
— Другие дети тоже не от него, — добавил доцент, вовсе не заботясь о том, слышит его Темиров или нет.
Такая бесцеремонность покоробила и удивила Рахимбаева. Однако Темиров сделал вид, что ничего не произошло. Все с той же вымученной улыбкой он принялся услужливо разламывать лепешки.
Гулчехра время от времени заглядывала в комнату, интересовалась, как чувствуют себя гости.
— По-моему, эта женщина создана для того, чтобы мужчины теряли голову, — многозначительно заметила преподавательница.
Рахимбаев понял, что эти слова адресованы ему, и почувствовал неловкость. Темиров между тем продолжал делать вид, что, кроме обязанностей хозяина, его ровным счетом ничего не интересовало.
Тусклая электрическая лампочка в пестром плафоне создавала интимную обстановку.
Новый гость шумно ввалился в комнату.
— Кажется, я в самый раз!
— Вот приятная неожиданность! — обрадовалась Галина Дмитриевна.
— А, — широко улыбнулся гость. — И вы здесь? — Он был в элегантном костюме, который скрывал его полноту и делал моложе.
Галина Дмитриевна наклонилась к Рахимбаеву:
— Прошу любить и жаловать. Это Якуб Назарович Фазылов — очень хороший и полезный человек. Настоящий волшебник.
— Вы в этом уверены? — сверкнув золотыми коронками, спросил Фазылов. — Что ж, в таком случае могу предложить итальянские сапожки. Вы ведь говорили о них на днях.
— Вот видите! — горячо воскликнула женщина. — И как это вам только удается?
— А я их обмениваю на трактора, — засмеялся он.
— Началось! — недовольно обронил Каландаров. — Однако хватить шутить. Лучше выпьем за этого человека, хотя бы потому, что его дочь учится на нашем факультете.
— Вернусь утром, — сказала Гулчехра мужу. Он стоял на морозе жалкий, дрожащий, с непокрытой облысевшей головой, придерживая полы стеганого халата.
Капитан Рахимбаев подумал, что никогда бы не отпустил свою жену в ночь с чужими людьми. Но Темиров лишь покорно сложил руки на груди.