Неординарный способ отгородиться от окружающего мира и одновременно быть в курсе всех происходящих на островах событий. В последний раз новостными сводками я баловала себя пару месяцев назад, когда в долгие зимние вечера нужно было выдумать оправдание своему безделью. Не знаю, успею ли я в этом году заняться запасами на зиму, потому что, с учетом всех выпавших на мою долю опасностей и неприятностей, я бы не делала таких далеко идущих планов. Отказаться от задуманного и повернуть домой меня сейчас могло заставить только что-то совсем из ряда вон выходящее. Надвигающаяся революция, не меньше.
Время от времени я вспоминала о наставнике и мысленно надеялась, что Форель будет навещать старика хотя бы изредка. Отчего-то не верилось, что она была такой уж черствой и зловредной старухой. Если бы она по-настоящему хотела сделать мне какую-нибудь пакость, то не сидела бы столько лет сложив морщинистые ручонки. Она не из таких – она баба пробивная, не то что я. Расклеилась совсем, по собственному мужу сохну, как удав по новому паркету. И было бы из-за чего терзаться – Шел не из тех мужчин, что ценят стоящую подле него женщину. Нет, красоту ее, прелести там, округлости – еще может быть, не спорю. Но, чтобы видеть в женщине человека, а не просто подсобный инструмент, мало просто казаться мужчиной. Нужно еще им быть.
Некромант относился к категории людей, с которыми тяжело находиться рядом, но к которым тянет, когда остаешься в одиночестве. Наверное, я была извращенкой с мазохистскими наклонностями, раз позволяла себе так изводиться в его отсутствие. Ему самому, наверное, до дна морского, страдает Шрам без него или нет. Конечно, у него же теперь есть Лина – царская особа, несостоявшаяся Пе́рова невеста. Девку, в принципе, мне было жалко: такая пара не состоялась. И ей страдания почти что вдовьи, и принцу загробные мучения. Если, конечно, он туда вернется еще – я имею в виду, в свой гроб.
Вблизи владелец Снежного замка выглядел немного необычно. Поднимаясь вслед за ним по широкой парадной лестнице, я долго размышляла над тем, чем же именно так сильно привлекло мое внимание его лицо. Еще и радио мешало: трындело постоянно что-то над самым ухом, не давая нормально сосредоточиться.
И тут я поняла. Все дело было в коже дракона, которая, по сути, кожей-то и не была. Все его тело было покрыто мелкими белоснежными чешуйками, но так ладно сросшимися, что «кольчуга» выглядела заметной только тогда, когда ее владелец выражал какую-то эмоцию. К настоящему моменту он выразил только безразличие, безразличие и еще раз безразличие. Обширный список чувств тысячелетнего дракона, я польщена.
– Надолго в наши края, госпожа? – спросил ящер, не оборачиваясь.
Я, может, девка малообразованная, но воспитание в свое время получила, поэтому в грязь, по идее, ударить лицом не должна. Грязнее было уже некуда.
– Мы с драконихой слегка разминулись, но я вам даю честное морское, что, как только найду Верли, то тут же покину ваши земли.
Дракон едва заметно фыркнул в белоснежные усы, думая, что я не замечу. Ничего, я и не к такому пренебрежительному отношению привыкла. Только вот потом чур не плакать, когда я с ножом за спиной подбираться буду. Тут уж ничего конкретного пообещать не могу.
Мы наконец преодолели поистине бесконечную лестницу, вошли в залу, сплошь уставленную мягкой мебелью с подушками из красного бархата, затем пересекли ее и направились в следующую… Дверь за дверью преодолевали мы шикарные, но определенно нежилые комнаты. И если во дворце Рыва у меня было ощущение, будто там живут знатные богачи, то здесь вообще казалось, что никто никогда и не жил. Да, привезли просто-таки невероятное количество разнообразной мебели, торшеров и канделябров, но все это находилось под покровом тусклого света, совсем как в музее. Вроде бы красиво, но трогать нежелательно. Неужели Снежный дракон был таким уж скупердяем?
Фисташковая комната, лимонная, слоновая кость… Каждая зала была выдержана в строго определенном стиле. Я внезапно почувствовала себя очередной женой Синей Бороды, которой тот строго-настрого наказывал не совать свой любопытный нос в запертый подвал. Здесь ситуация была похожа, только вот таких «подвалов» здесь, наверное, было не меньше тысячи.
– Откуда прибыли? – продолжал свою неторопливую беседу хозяин замка, рассекая очередные роскошно обставленные апартаменты.
Я уже стала опасаться, что мы ходим по кругу, преодолевая одни и те же комнатушки, хотя, сказать по правде, ни одной похожей комнаты я здесь еще не увидела. Где-то потолок был расписан под небо, по которому туда-сюда сновали нервозные чайки. Тумбы были похожи на птичьи гнезда, а узорчатый книжный стеллаж – на уступчатую скалу, нависшую над морем-ковром.
Прежде чем ответить, я вспомнила слова Шела. Он говорил мне когда-то: «Врагам ничего не говори, недругам – недоговаривай, незнакомцам – ври, друзьям – улыбайся».
– Меня зовут Шалот. Шалот с Летучего острова, – повинилась я, пожалев, что так непрезентабельно выгляжу.
Любой дурак из таверны, увидев меня, скажет, что в таком наряде и с такой перекошенной физиономией я больше похожа на бандитку с большой дороги, нежели на заблудшую овцу. Но мой гостеприимный хозяин тоже был не промах – он же не думал, что я полезу драться к, возможно, старейшему и легендарнейшему из всех известных мне драконов. Пусть воображает себе что хочет: я ничего против не имею.
– А я про вас читала, – ни с того ни с сего ляпнула я.
– Да? – Человек-ящер тут же встрепенулся. Даже чуть замедлил шаг, чтобы идти вровень со мной. Такой чести я и не ожидала – только вот класть чужую добродетель уже некуда, не обессудьте, господин Снежный дракон. – И что же читали, Шалот?
Так, судя по тону, хвостатый меня раскусил. Ну и ладно – никогда не умела правдиво врать. Если уж нет у человека таланта к живописи, так нечего цепляться к криво нарисованной голове, больше похожей на другую не менее выдающуюся часть тела.
– О том, какой вы могущественный… дракон. – Щелчок зубами. – И о том, какой вы мудрый, конечно же…
Ну вот. Сама сдурила – сама и выкручивайся.
– А про диету? – заискивающе оскалился белобрысый.
– К-какую диету? Ах, эту диету?
Час от часу не легче. Сейчас он еще спросит меня, сколько во мне живого весу и не страдаю ли я какими заболеваниями. Знал бы дракон, какой деликатес самолично заявился к нему в хоромы!
Не успела я и охнуть, как перед глазами, словно молния, пронеслась яркая вспышка света. От неожиданности я зажмурилась, но тут же пожалела об этом: тяжелое драконье дыхание повисло в воздухе удушающим туманом. Похоже, теперь я начинаю понимать, почему во всех комнатах дворца такие высоченные потолки.
Пересилив себя и открыв глаза, я лицом к хвосту столкнулась с самым громадным драконом из всех, что встречались мне за всю жизнь. Огромный, с глазами, в которых отражались искорки огня, он возвышался надо мной, упираясь длинной, как у жирафа, шеей в самый потолок. Чешуя его и вправду выглядела как ледяные сосульки, смерзшиеся в один большой айсберг. Острые, словно свежезаточенные ножи, шипы угрожающе покачивались на гибком позвоночнике, очень похожем на змеиный.
Сердце забилось со скоростью улепетывающего от лисы зайца. С моей стороны наивно было предполагать, что все драконы такие уж безобидные, а я, в случае чего, уж как-нибудь выкручусь. Сейчас мне не хватало Шеллака, у которого на все случаи жизни имелся план, любовью к которым, в свою очередь, я не отличалась.
Тело у Снежного дракона было будто бы (или вправду?) абсолютно прозрачным, а внутри размеренно отбивало ритм черное сердце. Я могла видеть, как пульсируют на шее чернильного цвета вены, перекачивающие по организму такую же черную кровь. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных.
Слава Посейдону, это не про меня.
А ящер все не шевелился – лишь изредка подрагивали его прозрачные, как речная вода, крылья, сплошь пересеченные выпуклыми жилами. Ждал ли он от меня какой-нибудь глупости или выражения восхищения его устрашающим видом – знало сейчас только море. Поэтому действовать приходилось наугад, так как терять определенно было уже нечего.
– Вы собираетесь меня съесть? – собрав всю волю в кулак, спросила я напрямую.
Харканью, вырвавшемуся из драконьей пасти, возможно, нужно было казаться саркастическим смехом, но мне этого определенно не понять.
– Съесть? – Раскатистый гул был мне ответом. – За кого ты меня держишь, дурочка? Определенно, ты очень много читала обо мне. Я бы даже сказал, слишком много.
Затем последовал очередной взрыв смеха, а мне, как причине насмешек, было совсем не до шуток.
– Тогда зачем вы меня пугаете? – нахмурилась я, когда поняла, что совсем запуталась.
– Пугаю? – снова переспросил дракон. – Я думал, Шрам с острова Туманов ничто не может напугать. – Чудовище наклонилось ко мне поближе, так что мне в полной мере удалось насладиться его горячим дыханием. Когда черные безжизненные глаза ледяного дракона смотрят на тебя вот с такой вот иронией, тут уж не до храбрых мыслей, что бы там ящер ни говорил. – Я много читал про эту госпожу, твою покойную матушку, – добавил он, словно по секрету, явно издеваясь.
Я вспыхнула.
– Так вы…
– Да, крошка, мысли я читать пока что не разучился. А даже если бы и так, то врушка из тебя никакая – все на лбу написано.
Никогда прежде никому не удавалось всего за каких-то несколько секунд не только поставить меня на место, но и заставить сожалеть о том, что в детстве витаминов мало пила. Мне бы чуть подрасти – я бы показала этому зазнайке!
– Я, как и ты, – продолжал дракон, неспешно рисуя здоровенным крюком-когтем по воздуху, – очень люблю всякие истории. К сожалению, не так уж много гостей ко мне захаживает, а, не дай мне пресвятая богиня слукавить, за веков десять ни одна живая душа порога замка не переступала…
Дракон разошелся не на шутку. Наверное, одиночество здорово двинуло ему мозги. Бедняга змей: некому было его выслушать, не с кем было поболтать, поделиться новостями, обсудить свежую сплетню… Я бы не выдержала, а посему с этим типом надо вести себя поосторожней.