о размера. — Это, наверное, приделан имитатор — искусственное подобие мужского члена. Не представляю женщину, которая бы выдержала такой.
— Твое желание подать в суд я поддерживаю. Это, пожалуй, единственно правильный шаг, если ты не при чем, доказать общественности правду и защитить свое имя от позора. Мои адвокаты в твоем распоряжении.
— Нет, я возьму других адвокатов, которые, я уверена, помогут мне добиться победы.
Макоули кивнул головой и направился к себе в кабинет, где его дожидался пакет с докладной от министра обороны и директора Центрального разведывательного управления, о котором ему сообщили еще тогда, когда он летел в вертолете.
У входа в кабинет находился помощник, который ведал вопросами разведки и обороны. Он предупредительно распахнул перед Президентом дверь кабинета.
— Здравствуйте, Роберт! — поздоровался с ним Президент. — Договоритесь с телевидением о том, чтобы через два с половиной часа предоставили мне возможность выступить в прямом эфире со срочным обращением к стране.
— Да, сэр! — коротко по-военному ответил помощник и, выждав, пока тот войдет в кабинет, с тревогой и теряясь в догадках, бросился исполнять необычный приказ.
Макоули сел в кресло и вскрыл пакет. Это был совместный доклад руководителей военного и разведывательного ведомств, в котором они вносили предложения о нанесении удара по конкретным целям.
Он поднял трубку и вызвал помощника. Через две минуты в кабинет вошел Роберт. Он доложил, что вопрос о прямом эфире решен, и руководители телекомпаний подтвердили готовность в любой момент прервать передачи и предоставить эфир.
— Хорошо, Роберт. Давайте подготовим приказ о нанесении ракетных ударов по территории двух стран.
Помощник, привыкший ничему не удивляться, строго и беспрекословно выполнять любые приказы Президента, вдруг побледнел, и его рука, приготовившаяся записывать, мелко задрожала. Это не ускользнуло от внимания Макоули, он устало и буднично произнес:
— Все в порядке, Роберт. Мы с вами не начинаем войну, речь идет о другом.
Президент сделал паузу, чтобы дать возможность Роберту прийти в себя, и стал диктовать. Приказ был коротким, и через десять минут помощник вышел, чтобы переписать текст на секретный бланк, а Макоули достал из тоненькой папки письма русских женщин и перевод к ним, словно взвешивая, подержал их на ладони, одновременно раздумывая, стоит ли их передавать супруге.
«Сейчас она и так получила хороший урок», — с некоторой долей злорадства подумал он. Макоули вдруг представил, как его жена без стыда обнажала свое тело перед этим клерком, как тот после очередного любовного раунда уходил из дома его с чувством победителя и злорадства от мысли, что он трахал жену Президента. «То-то Сара уклонялась от моих намеков спать вместе».
В душу все больше вкрадывалась ревность. Перед его мысленным взором разворачивались сцены любовных баталий его жены с каким-то мелким чинушей. Вот он — на ней, а теперь она на нем, затем, как на одной из фотографий, он удовлетворяет Сару, когда она стоит на кровати по-собачьи, на четырех точках опоры.
— Сука! — сквозь зубы со стоном произнес он. — Неужели она не понимает, что если я трахаю кого-нибудь, то делаю это в отношении одной женщины, а если ее трахает какой-нибудь прощелыга, то это значит, что он трахает и меня, всю семью Президента огромной и могучей страны!
Макоули не выдержал и позвонил в библиотеку. Сара была еще там. Он спросил:
— Ну как, прочитала прессу?
— Я уже заканчиваю проект искового заявления в суд.
— Это твое дело. Меня интересует одно: надеюсь ты не испоганила с этим кобелем мою постель?
— Перестань, идиот! Неужели не видишь, что это фальшивка. В каждом снимке я нашла десятки доказательств, что, кроме моей головы, на них все остальное — не мое! Возьми лупу, посмотри внимательно на эти фотографии, и ты сам убедишься, что на них изображены тела совершенно других женщин.
— Тебе оказалось мало держать его член в руках и ты решила рассмотреть его еще в лупу?
Джона прорвало, и он сам почувствовал, что его понесло, словно гвозди в доску, он вколачивал острые, тяжелые слова и фразы в уши жены:
— Ты говоришь, что на снимках только голова твоя? На фоне этого жеребцовского члена твой рот выглядит маловато.
— Мне надоело, Джон! — крикнула в трубку Сара. — Не хочешь — не верь и пошел ты!.. — и она положила трубку.
Макоули тоже швырнул трубку на аппарат. В этот момент вошел Роберт. Он молча положил перед Президентом приказ, написанный на бланке секретной шифрограммы.
Бегло прочитав текст, тот взял в левую руку авторучку, которой всегда подписывал особой важности документы, и поставил подпись.
— Проследите, чтобы министр обороны о запуске ракет доложил сразу же. Мне нельзя до ударов выходить в эфир. Распорядитесь, чтобы подготовили нашу студию.
— Да, сэр! — опять четко, по-военному ответил Роберт.
Макоули пододвинул поближе тоненькую стопку бумаги и начал писать текст обращения к стране. Он решил не доверять эту работу никому. Он сам принял решение о запуске боевых ракет и сам обязан подобрать убедительные слова к своим согражданам. Четко и не спеша написал первые слова. Но его отвлек телефонный звонок. Это звонила Сара:
— Я хочу тебе сообщить, что до рассмотрения моего иска к Хаммеру в суде я не буду жить вместе с тобой в этом доме и уезжаю. Рано ты обрадовался, считая, что этими публикациями ты оправдан передо мной и дочерью!
И Сара сразу же бросила трубку.
Макоули тупо смотрел в угол. Он понимал, что бежать и уговаривать — бесполезное занятие. Сара завелась, и ее сейчас не остановишь. Хорошо, что Анджела на две недели уехала в Калифорнию к друзьям. Постепенно к нему возвратилась способность спокойно рассуждать, и Макоули со злостью подумал о жене: «Интересно, чтобы ты подумала, если бы увидела аналогичные мои фотографии». Он встал и приблизился к окну. На краю лужайки у кустарника возился садовник — старик Чарли. Макоули во время прогулок иногда болтал с ним. Чарли был участником второй мировой войны и часто вспоминал, как перегонял самолеты русским, у него есть даже советские награды. Неожиданно Макоули подумал: «А не расспросить ли Чарли о приезде сюда этого Хаммера?» Чарли не стал бы уворачиваться и темнить, он — честный человек. Хотя Сара же не отрицает, что Хаммер здесь бывал, и если Сара развлекалась с ним, то Чарли не стоял же у них в ногах…»
Президента вывел из задумчивости помощник. Он вошел в кабинет и произнес:
— Мистер Президент, на проводе министр обороны Кевин.
Макоули подошел к столу и снял трубку:
— Альберт, я у аппарата.
— Мистер Президент, птички достигли гнезд.
Связь была закрытой, и Президент спросил:
— Альберт, ты уверен, что обе цели поражены?
— Уверен на все сто процентов. Что же касается, достали ли мы Ладена, то для выяснения нужно время. Мы вместе с директором ЦРУ предпринимаем необходимые меры.
— Хорошо, уточняйте. Я через десять минут сделаю соответствующее заявление.
Президент положил трубку на аппарат и повернулся к помощнику:
— Роберт, через десять минут я буду в студии, готовьте передачу.
Писать текст выступления уже было поздно, и Макоули на нескольких листах набросал тезисы.
В небольшой, прекрасно оборудованной студии все уже были готовы. Режиссеры у пультов, осветители выставили свет и дождались, когда Президент сядет в кресло, чтобы проверить, нет ли каких-либо мелких изъянов. Им на минуту завладела гримерша. Она быстро провела по его лицу мягкими кисточками, покрыла незаметным слоем пудры лоб, чтобы не было видно капелек пота, если они появятся, и только после этого Макоули уселся в кресло. Прошло еще несколько суматошных для технических работников минут, и в динамике послышался голос режиссера:
— Мистер Президент, через двадцать секунд мы будем в прямом эфире. После того как загорится напротив вас на стене табло «микрофон», начинайте говорить.
Макоули молча кивнул и, положив перед собой тезисы, стал ждать. Вскоре загорелось табло, и он заговорил:
— Уважаемые сограждане! Я, Президент Соединенных Штатов Америки, обращаюсь к вам в очень напряженный момент. После мучительных раздумий, полтора часа назад, я принял решение нанести ракетные удары по наиболее крупным базам террористов, находящимся на территориях Судана и Афганистана. Это непростое решение вызвано тем, что эти базы являются опорными центрами самой опасной в мире разветвленной террористической сети, финансируемой радикальным исламистом саудовского происхождения, террористом номер один Усамой Бен Ладеном. Именно этот бандит, с руками по локти в крови, является организатором взрывов бомб с целью уничтожить наших граждан, разрушить посольства в Найроби и Дар-эс-Саламе. К Бен Ладену сходятся нити прошлых террористических акций против американцев в Сомали. Он планировал покушение на Президента Египта и Папу Римского. С его именем связан взрыв египетского посольства в Пакистане. Мы получили достоверную информацию, что группа террористов, руководимая Ладеном, планирует совершить в самое ближайшее время очередную серию террористических актов против наших учреждений и граждан за рубежом. Решение об атаке принято мной не случайно. Именно сегодня в лагерях Судана и Афганистана собрались руководители различных террористических групп. Поэтому я приказал, чтобы «томагавки» нанесли удар по гнездам наших врагов.
Президент закончил, и через несколько секунд погасло и табло «микрофон». В динамике послышался голос режиссера:
— Передача закончена. Все нормально, благодарим вас, мистер Президент!
Макоули направился к себе в кабинет. Полуобернувшись к идущему в шаге сзади помощнику, приказал:
— Роберт, дайте указание предоставить мне всю информацию о руководителе сектора кадрового аппарата Белого дома Майкле Хаммере. Я буду у себя в кабинете и попрошу по пустякам не беспокоить.
Глава 24
Барбара Декарт вошла в кабинет генерального директора фирмы «Дельта» неслышно и, не успев поздороваться, замерла на месте.