ночь передислоцировались к побережью Ирака и готовятся к нанесению ударов «томагавками» по 97 целям, в том числе и по стартовым комплексам ракет «скад».
— Хорошо, Альберт. А теперь давайте послушаем миссис Кейс.
Госсекретарь, увидев жест Президента, сидя, начала свою информацию:
— Я считаю, что первую информацию в мире на нашу акцию можно считать положительной. Бомбардировки одобрили практически все англоязычные страны — от Канады до Австралии и Новой Зеландии. Большинство из них уже прислали свои письменные подтверждения. Мы настойчиво убеждаем все страны мира, что наша акция направлена на то, чтобы принудить Ирак к беспрекословному и полному выполнению всех резолюций Совета Безопасности ООН. Руководители стран мира понимают, что перед нами стоит и другая сверхзадача — уничтожить или полностью ослабить военный потенциал режима Саддама, хотя не все однозначно разделяют выбор момента и методов. Интересная, вернее, характерная реакция Франции, которая в своих традиционных методах «сожалеет об обстоятельствах, приведших к бомбардировкам Ирака и возможных жертвах», и одновременно заявила, что сожалеет, что иракские власти «не проявили готовности к всестороннему сотрудничеству со специальной комиссией ООН, которая должна была провести анализ процесса иракского разоружения». Почти по такой же формуле «да — но» выразили свое отношение и в Риме, где премьер назвал ракетные удары по Ираку безполезными, хотя они и имеют под собой законные основания. Впрочем, премьер — бывший марксист, в интервью туринской газете «Стампа» пошел дальше и осудил в мягкой форме то, что он назвал американской этикой «выборочного наказания зла».
— А какова реакция Германии? — спросил Президент.
— Министр обороны ФРГ заявил, что кабинет канцлера выражает полную поддержку действиям США и Великобритании по отношению к Багдаду и будет оказывать такую поддержку столько, сколько потребуется.
— Смотри-ка, — улыбнулся Макоули, — а ведь совсем недавно социал-демократы и «зеленые» устами своих лидеров уверяли всех, что ни при каких условиях не будут поддерживать подобные силовые акции, если они не санкционированы Советом Безопасности ООН.
— Что Россия?
— Я бы хотела, чтобы на этот вопрос подробно ответила ваш помощник миссис Ева Мискури. Именно сейчас она обобщает всю информацию, в том числе и разведывательную, которую предоставило Центральное разведывательное управление, и думаю, что она будет готова доложить к концу совещания.
— Хорошо, я послушаю ее после совещания. — Президент обратился к директору ЦРУ: — Джеймс, что удалось вам выяснить?
Уолш встал и подошел к карте. И несмотря на то, что своим обращением к нему по имени Президент подчеркнул, что все могут чувствовать себя раскованно и свободно излагать свои мысли, тот начал докладывать сугубо служебным тоном:
— Мистер Президент, перед нашей разведкой стоит несколько главных задач: первая — установление судьбы пилотов сбитых самолетов, вторая — выяснение местонахождения Саддама и своевременная информация для нанесения по нем ударов, третья — выяснение степени эффективности ударов по конкретным целям и определение новых. Мы подтверждаем полное уничтожение за два дня атак четырнадцати промышленных объектов, девяти резиденций и дворцов Хусейна, двухсот двадцати одного самолета, одиннадцати аэродромов. Другие результаты уточняются. Сведений о сбитых пилотах, к сожалению, пока не получили.
— Благодарю, — Президент жестом предложил Уолшу присаживаться и приступил к детальному расспросу командующих войсками.
Через час он подвел итоги совещания.
— Я считаю, что первые дни ведения боевых действий против Ирака следует признать удовлетворительными. Хочу обратить ваше внимание на следующее: нужно сделать все, чтобы уточнить местонахождение и судьбу пилотов, чьи самолеты сбиты ПВО противника. Наши удары должны быть максимально эффективными и плотными. Мы должны не забывать, что через несколько дней наступит священный для мусульман месяц Рамадан, нам надо с этим считаться. Вам, миссис Кейс, задание. Необходимо усилить нажим на Францию с тем, чтобы она хотя бы в чем-то поддержала наши действия. В основном с вашими предложениями я согласен. Следующее совещание проведем вечером или же завтра утром — я сообщу вам.
И он первым покинул «ситуационную комнату». Впереди еще было много дел, а половина дня уже прошла. Макоули посмотрел на ручные часы — до совещания с группой промышленников оставалось чуть более десяти минут. Устроившись за своим столом, поднял трубку прямой связи с Евой Мискури и пригласил ее к себе через два часа с докладом по России и Белоруссии. После этого вышел в соседний кабинет, выпил чашку кофе и, отказавшись от обеда, возвратился в Овальный кабинет, где уже собрались участники совещания.
Улыбаясь, поприветствовал собравшихся и тут же начал совещание…
Прошло ровно два часа, и совещание закончилось. Он почувствовал голод, но пришла помощник миссис Мискури. Когда она вошла, предложил:
— Ева, как ты посмотришь на то, что мы вместе пообедаем и заодно поговорим?
— Я не возражаю, — ответила та и с улыбкой добавила: — Только имейте в виду, я уже пообедала.
— Ну и что? Пообедаешь еще раз, да и возможность у тебя будет все доложить.
Он быстро отдал распоряжение приготовить обед, а затем коротко проинформировал своего помощника о совещании в «ситуационной комнате». Вскоре они перешли в столовую и приступили к трапезе. Ева больше рассказывала, чем ела.
— По данным разведки, что подтверждают отрывочные сведения других источников, Кремль поставил перед руководством российского военного ведомства задачу гарантированно обеспечить безопасность страны при любом развитии событий в зоне Персидского залива. Скорее всего наши удары по Ираку застали Москву врасплох — ни военная, ни внешняя разведки, похоже, не предупреждали руководство России о подготовке к нанесению ударов по Ираку. Косвенно это подтверждается еще и тем, что министр обороны России покинул страну, отправившись в недельный вояж на Балканы и Брюссель. Сегодня этот визит прерван, и министр срочно возвратился в Москву. Россия привела в повышенную готовность национальную систему предупреждения о ракетном нападении, космический эшелон технической разведки министерства обороны, противовоздушную оборону и силы Военно-Морского Флота, находящиеся в зоне конфликта. Наша разведка сообщает, что российская габалинская радиолокационная станция, расположенная в Азербайджане, переведена на полную мощность. Эта станция отслеживает южное ракетоопасное направление и до сего времени работала вполсилы, из-за чего радиус ее действия не доставал до воздушного пространства над Ираком.
— А почему станция работала не на полную мощность?
— Все дело в деньгах. Россия имеет перед Азербайджаном задолженность в более чем шестьдесят миллиардов рублей.
— И руководство России было уверено, что никто не ударит по ним с южною направления?
— Я бы не стала так утверждать. Дело в том, что это направление перекрывалось за счет систем противовоздушной обороны кораблей, находящихся на российской военно-морской базе Тарту с в Сирии, а также средствами ПВО российской сухопутной базы в Армении.
— А какова реакция России на наши удары?
— Пока последовало, как всегда, резкое заявление Государственной Думы России, депутаты которой во главе с лидером Либерально-демократической партии решили лететь в Багдад. На огромном лайнере с 12 тоннами лекарств и почти 300 пассажирами они долетели до Еревана. Их самолет торчит в порту, а лидер ЛДПР постоянно выступает с различными обвинительными заявлениями в наш адрес, утверждая, что Ирак является последним бастионом, с падением которого неминуемо начнется третья мировая война.
— Кто их не пускает лететь дальше?
— Комитет по санкциям ООН не дает разрешения на полет в Багдад. Представитель России в ООН пытается добиться такого разрешения в Совете Безопасности. Если вы помните, четыре дня назад Президент России обратился к США с предупреждением, что в случае войны с Ираком мы нарываемся на мировую войну.
— Да, конечно, помню. Но я хорошо знаю цену этого предупреждения. Я уверен, что из-за Ирака третьей мировой войны не произойдет.
— Вы правы. Сегодня пресс-секретарь Президента России исключил возможность каких-либо ракетно-ядерных ударов России по Америке.
— Теодору Рузвельту принадлежит афоризм: «Говори мягко, но имей под рукой большую дубинку». — Макоули промокнул губы салфеткой и продолжил: — Эти слова были сказаны в начале двадцатого века, и вот в конце этого века русский Президент выворачивает этот совет наизнанку: говори жестко, коль дубинки под рукой нет. Но жестко не получается — дубинки нет. Не так ли, Ева?
— Да, так, мистер Президент. Жесткой дипломатии без опоры на силу не может быть. Мы прибегаем к ультимативной дипломатии с Саддамом Хусейном, опираясь на концентрацию военной мощи возле Ирака и на бесспорную роль лидера в расширяющейся коалиции, к которой примкнули на сегодняшний день Канада, Германия, Австралия, Турция, Кувейт, Бахрейн, Объединенные Эмираты. Россия же сейчас занимается другим: пытается доказать, что дипломатия может быть успешной и без опоры на силу. И вообще, мистер Президент, я делаю твердый вывод: Москва вроде бы конфликтует с Вашингтоном из-за предлагаемых средств разрешения кризиса, но цель остается общей — безоговорочный контроль ООН в вопросе о наличии в Ираке оружия массового поражения.
— Тогда конфликтуем ли мы с Москвой на самом деле?
— Налицо парадокс, который нельзя не заметить: нависшая над Ираком американская большая дубинка — главный аргумент в багдадском дипломатическом торге России. Москва говорит Саддаму: смотри, тебе же хуже будет, и указывает на нашу дубинку.
— Но Саддам, по-моему, еще не решил, кому будет хуже — ему лично или иракскому народу, которого он не склонен жалеть.
— Но из этой ситуации можно сделать следующий вывод: выступая за мирные и против силовых методов, Москва трудится на Вашингтон, поскольку успех русских в убеждении Саддама подчиниться Америке ускорит нашу победу.