Но у задержанных парней и девчат, приобщившихся к наркотикам, изымались иные вещества, красноречиво именуемые в их кругу «чёртом» и «крокодилом» — вещества в десятки раз более сильные, явно химического происхождения. Но государственная фармакология таких веществ не только не производила, но и не располагала для этого соответствующей технологией. Какой такой «химик» сумел наладить их производство и сбыт?..
Задержанные наркоманы называли в числе сбытчиков двух парней с кличками Бес и Длинный, давали их приметы. И вот они всплыли снова.
Капитан мог сообщить и о том, что отпечатки их пальцев, ранее уже зафиксированные экспертами отдела, сошлись с изъятыми с фотоувеличителя Губенко и тормозного цилиндра машины Добрикова. Факт, подтверждающий, что дорожная авария и неисправность фотоувеличителя были подстроены именно Бесом и Длинным.
«Но что подтолкнуло их к этому? — размышлял капитан. — В чём причина?.. Возможно, им приказали, как сказала Наташа. Почему приказали? Не потому ли, что Бес и Длинный засветились, преследуя её, а засветившись, подставили под удар своего хозяина, таинственного разработчика синтезированных наркотиков? Видимо, так оно и есть. Не ясна пока в этом роль Наташи. Что её связывает с такой компанией? Может, просто сбытчица, решившая вырваться из грязного бизнеса, или проштрафившаяся наркоманка, не сумевшая вовремя оплатить полученное зелье?»
Его мысли прервал нетерпеливый голос Глазунова:
— Я слушаю…
Капитан подошёл к сейфу.
— Кстати, о Наташе. Есть у нас одна на примете.
Глазунов вскинул брови.
Капитан раскрыл сейф, снял с полки два больших конверта и высыпал на стол из одного фотографии девушек.
— Посмотрите внимательно — не признаете ли кого?
Глазунов впился в снимки. На одном из них улыбалась Наташа.
— Вот! — радостно воскликнул он, указав на снимок. — Это Наташа! Откуда он у вас?
Капитан усмехнулся.
— Пересняли в одном из институтов. Посмотрели личные дела студенток, сравнили имеющиеся в них фотографии с фотороботом Наташи… Всё очень просто. А вы говорите, что не можем…
Глазунов покраснел, а капитан рассыпал перед ним новые снимки — фотороботы парней.
— А среди них есть кто знакомый?
Глазунов присмотрелся.
— Вот эти двое, — взял он пару снимков. — Очень похожи на тех, что были сегодня в сквере. Один, видите, как херувимчик, другой — длиннолицый, с чёлочкой.
— Всё правильно — Бес и Длинный.
— Так вам они известны?
— Отчасти.
— Я говорил вам, надо бы постового ГАИ спросить. Может, у него записан номер их машины.
— Уже сделано, — ответил Корнеев, убирая снимки в конверты. — Номер записан. Но, к сожалению, на учёте в ГАИ не значится. Видно, поддельный.
— А что известно о Наташе?
Выражение лица капитана чуть заметно изменилось. Поколебавшись, он ответил:
— Знаем фамилию, где жила… Она ведь не местная, поселилась в студенческом общежитии. Но это и всё. С того момента, как покинула вашу квартиру, ни в институте, ни в общежитии не появлялась. Наверное, укрывалась у какой-нибудь подруги, чтобы избежать нового преследования. Теперь, конечно, если её похитили, отыскать Наташу будет значительно сложнее.
— Всё равно будем искать!
— Будем, но только мы, работники милиции, — поправил журналиста капитан. — И опять настоятельно прошу — не вмешивайтесь, не доставляйте нам лишних забот.
Глазунов насупился.
— У вас всё ко мне? — поднялся он.
— Да, всё, — сухо ответил капитан. — Но вам ещё вскоре предстоит разговор со следователем.
— В связи с сегодняшним событием?
— И с ним тоже. Так что прошу никуда из дома надолго не отлучаться.
Глазунов молча кивнул и пошёл к двери. Капитан лишь с сожалением покачал вслед головой и потом ещё долго задумчиво стоял у окна, вглядываясь в затухающее зарево заката.
Вернувшись к столу, он поднял трубку телефона, набрал номер.
— Петров? Это Корнеев. Я по поводу той троицы в сквере. Почему Матвиевский не применил оружие?.. Что? Рядом другие люди были?.. Понятно… Нет-нет, всё правильно. Я почему звоню, журналист опознал в нападавших парнях Беса и Длинного, вот ведь кого мы упустили… Кто его сейчас прикрывает? Ну, этот тоже не подведёт… И вот ещё что, принеси-ка план операции «Уют» и все к ней исходные материалы. Появилась тут у меня в отношении Беса одна мыслишка, хочу проверить, не состыковываются ли?
8
Утром следующего дня, плескаясь водой над раковиной в ванной, Глазунов вспоминал свой вчерашний разговор с Корнеевым.
«Эти детективы всё испортят, — подумал он, отправляясь на кухню варить кофе. — Пока стану ждать вызова следователя, пока буду объяснять ему что-то, столько времени уйдёт! А что нового расскажу? Чем реально смогу помочь следствию?.. А Наташа мается где-то. Да и Бес с Длинным могут залечь на дно…»
Кажущееся ему бездействие работников милиции всё сильнее тяготило и раздражало. Его вновь охватило лихорадочное нетерпение.
«Нет! Нельзя терять ни минуты. Искать — и искать их всех!»
Ещё накануне, возвратившись из угрозыска, он наметил план поиска. План этот, по его мнению, был прост и ясен. Отправной точкой служил стыковочный выход просёлочной дороги на магистральное шоссе в районе двадцатого километра, то самое место, где он впервые увидел Наташу.
Ход мыслей был таков. В тот памятный поздний вечер она бегством спасалась от какого-то неприятного ей типа. На том же месте появились Бес с Длинным. Значит, где-то поблизости их логово. Именно туда они и могли возвратить беглянку. Теперь ему надо как-то добраться до той просёлочной дороги, проследить за всеми курсирующими по ней «девятками» и таким образом выйти на похитителей.
Он, правда, не знал, как поступит дальше: то ли попытается выручить Наташу, а потом уж известит обо всём Корнеева, то ли сразу запросит его помощь… Однако намеченный план он одобрил.
К двенадцати часам Глазунов вышел на улицу. В район двадцатого километра ходили рейсовые автобусы: где-то рядом, по слухам, располагались Дом рыбака, санаторий и кооперативный пансионат «Уют». В рейсы автобусы отправлялись с автовокзальной площади, и Глазунов поехал туда, с трудом втиснувшись в переполненный троллейбус.
Ему не повезло: у касс автовокзала толпилось немало пассажиров и он долго простоял в очереди за билетом. Когда же придвинулся к окошку кассы, оказалось, что его автобус уже ушёл, а следующий будет лишь через два часа.
Он слонялся по залу ожидания, не зная, куда себя деть. Поискал глазами буфет. Тот оказался поблизости. Он поднялся с жёсткого деревянного дивана, направился к буфету. И тут заметил, что с другого дивана привстал ещё один человек, в такой же, как у него, дутой чёрной куртке, и этот человек последовал за ним. Он насторожился, но в буфете незнакомец с безразличным видом отвернулся к окну, и Глазунов успокоился.
Однако на перроне незнакомец вновь попал в поле зрения. Причём, заметив это, спрятался за ближайший ларёк. Глазунов задумался: «Неужели следят за мной?.. Не из компании ли Беса?»
Неторопливой походкой он возвратился в коридор автовокзала, там нырнул за дверь служебного входа. Взглянул на часы: через минуту отходит его автобус. Незнакомец мечется, наверное, где-нибудь в зале…
Глазунов решительно рванул на себя дверь и снова выскочил на перрон…
В автобусе место досталось удобное — в центре салона, у окна, в правом ряду. И ровно в 16.00 автобус отправился в путь.
В салоне было тепло. Мерно, убаюкивая, гудел двигатель, за окном мелькали придорожные тополя, и Глазунов незаметно для себя задремал. Ему привиделось, что уже прибыл на место. Вокруг непроницаемая мгла и жуткая тишь. Вытянув руки, спотыкаясь на рытвинах, он насторожённо бредёт к мерцающему далеко впереди огоньку. Всё ближе и ближе… И вот уже из мрака выступают очертания деревьев, высокой ограды и прячущегося за ней огромного мрачного дома, чуть освещённого призрачным светом того самого огонька. Он ищет калитку — её нет. Ищет хотя бы какую-нибудь щель в ограде — и не находит…
«Вот и приехали. Уже двадцатый!» — слышит он громкий голос, и чьи-то руки трясут его плечо.
Глазунов с хрипом дёрнулся, приоткрыл веки.
— Гражданин, уже двадцатый километр, — тормошил за плечо сосед. — Вам как будто бы нужна эта остановка?
Глазунов перевёл дух, поблагодарил соседа и поднялся с сиденья. Лицо всё в поту, рубашка под пиджаком взмокла.
«Надо же, какая чертовщина приснилась, — подивился он, пробираясь к выходу. — Нервишки совсем сдали».
Он сошёл на обочину. Автобус обдал его жаром и покатил дальше.
Глазунов осмотрелся. Да! Вот слева знакомый съезд на просёлочную дорогу. Вот столб, у которого голосовала Наташа. Она могла появиться здесь только с просёлочной дороги, потому что прямо по шоссе и в обратном направлении населённых пунктов нет. Значит, надо идти просёлочной…
Он достал платок, вытер вспотевшее лицо, распахнул куртку, чтобы хоть чуть-чуть охладиться, и, не торопясь, зашагал по узкой щебёночной дороге. Прошёл не более полукилометра, как дорога свернула влево и повела к сосновому бору. Глазунов остановился в раздумье: что делать — идти дальше или вернуться? Есть ли в этом бору какое-либо жильё? И всё-таки решил довести дело до конца, узнать — куда же ведёт эта дорога. И вскоре сосны обступили его со всех сторон.
Глазунов прошагал ещё минут десять, прежде чем дорога сделала новый поворот и он очутился прямо перед глухой высоченной оградой с железными створками ворот, за которыми высился потемневший от времени большой особняк.
Глазунов сошёл с дороги вглубь сосен, укрылся за массивным стволом одной из них, задумался: что за особняк?
Дом рыбака, как объяснили в автобусе, находился по другую сторону шоссе и много дальше двадцатого километра. Санаторий? Но за дощатой оградой ни звука.
Он стал ждать, не покажется ли кто на дороге. Если бы из ворот вышли люди, можно было бы организовать «нечаянную» встречу с ними, поговорить… Могли прибыть или вые