Увидев Антона, он тут же распахнул дверцу.
Смокинг Антон оценил сразу, даже прицокнул языком, но усевшись в машину, он так и не смог вспомнить лица водителя.
Глядя в тонированное окно, Антон сперва молча разглядывал знакомые улицы города, а потом вдруг переключился на собственные мысли.
А когда снова взглянул в окно – увидел лес и пустынную трассу.
Интересно, куда его везут?
– Эй, водитель! А куда мы, простите, едем? И по какой трассе? Это я к тому, чтобы знать, как выбираться обратно придется?
Он побарабанил в перегородку, скрывающую от него шофера.
Но ответа так и не дождался.
Ладно… Не хочет говорить – не надо.
Антон выспросит потом все у его радушного хозяина… когда начистит ему морду!
Внезапно шоссе закончилось.
Лимузин свернул на подъездную дорогу, которая вскоре привела к кованым воротам. Они тут же медленно открылись, и машина въехала в огромный двор. Антон прилип к окну, разглядывая выстроенные по обеим сторонам причудливые фонтаны, где вместе с водой под звезды вылетали столбы яркого разноцветного света.
Чуть дальше росли ровные свечки аккуратно подстриженных кустарников, перед которыми были разбиты клумбы с отцветающими, последними в этом году цветами.
Машина остановилась.
Молчаливый, но вежливый водитель вышел и снова открыл дверцу, выпуская Антона.
Тот хотел что-то спросить у неприметного слуги, но замер, уставившись с открытым ртом на вздыбившийся перед ним дом.
Да какой там дом – дворец!
Сразу же вспомнились голливудские фильмы, где такие же домищи оказывались резиденциями президентов или королевских семей.
Откуда такое великолепие под Питером? Он с отцом и дедом побывал во всех домах местных богатеев, но такого не видел. Или, может, он уже на другой планете?
У лестницы, крытой красной дорожкой, его поджидали два чернокожих дворецких, которые только зыркнули на него белоснежными белками глаз и снова застыли статуями.
Изнутри дворец оказался еще краше.
На белоснежных стенах – картины, на паркетных полах – ковры. Высоченные потолки украшены золотой лепниной, пухлыми ангелочками и снежно-голубыми облаками.
Он вертел головой, разглядывая пустынный холл, и уже собирался покричать «ау» или еще что-нибудь в том же духе, но тут послышались размеренные шаги.
Из коридора вышел Черный – собственной персоной.
Антон узнал его сразу, хотя в памяти не осталось его лица. Только темное размытое пятно. Просто пришло осознание, что это он – и никто больше.
– Господин Данилов… – раздался под сводами дворца его мягкий баритон. – Я рад, что вы воспользовались моим приглашением и оказали мне честь своим присутствием… Как вам моя резиденция? Решил, что слишком часто бываю в России. Грех не обзавестись…
– Россия большая. А если вас занесет куда-нибудь в Мурманск или в Сибирь? Думаю, в таком случае толку от особняка под Питером мало…
– Знаете, Антон Олегович, когда перестаешь быть ограниченным рамками бытия, совсем неважно, где находится твой особняк. Главное желание – ГДЕ ты хочешь, чтобы он находился…
По тонким губам Маэстро скользнула снисходительная улыбка. Такая же, какой дед Антона порой улыбался внуку.
Антон замер в паре метров от хозяина дома, жадно вглядываясь в его лицо.
Странное это было лицо…
Если взглянуть мельком, то запомнишь лишь загорелое, довольно симпатичное лицо парня, ровесника Антона. Черные живые глаза и тонкие щегольские усики могли сказать о его южном происхождении. Европеец, да, но…
Антон задумался.
Может, Испания? Италия?
А вот если смотреть на Маэстро дольше…
Вдруг лицо Черного потекло красками, точно акварельный рисунок, и вот уже он смотрит на Антона глазами, во взгляде которых читается лишь холод и… усталость.
Маэстро шагнул к нему, протягивая руку для рукопожатия. Антон вдруг увидел, как позади него выросла тень и, чуть помедлив, ступила вслед за ним.
– А‑а… – Данилов испуганно дернулся назад, и наваждение исчезло, как не бывало.
Снова перед ним стоял загорелый щеголь и, глядя на него, улыбался. Вот только глаза смотрели понимающе и даже сочувствующе…
– Что с вами?
– Наверное, нервы! – выдохнул Антон и, не сводя с него глаз, решил сразу брать быка за рога: – Я приехал, чтобы вернуть мою девушку! Какого черта ты вообще ее забрал? Решил пойти со мной на сделку? Из-за колоды прадеда?
– Вообще-то мы говорим о моей колоде… Твой предок попросту украл ее, когда я совершенно этого не ожидал. Но… никто не должен отвечать за грехи предков, поэтому тебя я ни в чем не виню, мальчик…
Лицо Черного стало серьезным, но он вдруг понес какой-то бред:
– Жаль, что я так поздно смог ее найти… Я бы уготовил для вора ужасные пытки, но этот мот и приспособленец вдруг решил стать праведником и влюбился! Больше жизни! Он перестал жить для себя и стал для меня невидим. Я потерял его в этом огромном мире грехов, пороков и мертвых душ. Но пару лет назад мне улыбнулась удача. Ты, Антон… Как маячок среди своих родных-праведников. Но это нормально! Деньги развращают нежные души юношей… Порочные связи без каких-либо эмоций, легкие наркотики, азарт… Да! Азарт – это моя вотчина…
– Довольно, Маэстро! Хватит пургу мести! Где Рита?
– Рита… Любовь, будь она неладна, портит все карты!
Черный снова улыбнулся, сделал приглашающий жест рукой и неспешно направился куда-то по коридору. Антон его догнал и зашагал рядом.
– К слову, о твоей девушке. Она, так получилось, теперь принадлежит мне. Не совсем, конечно, она, а та сущность, которая выбрала ее в качестве носителя… Но… нет безвыходных ситуаций. Я предлагаю тебе партию, как когда-то твоему прадеду. Шанс получить все. Если выиграешь, заберешь девушку и, вернув мне колоду, получишь жизнь, достойную тебя. Если проиграешь, то я все оставляю себе. Так что… – он искренне улыбнулся, – призовем в судьи Фортуну, но за ее капризы я не в ответе.
– Так… давай по порядку! Мне плевать на ту, что как-то завладевает Ритой. Маргет, кажется?
– Ты знаешь ее имя? – Черный удивился. – Это я ей дал его…
– Неважно! Рита – моя, и точка! И что значит: ты оставишь все себе? Колоду забирай, но Риту я тебе не отдам!
– От тебя зависит только выиграть, мой друг.
Снова эта ненавистная улыбка под щегольскими усиками…
Маэстро остановился перед двойными дверями и, распахнув их, шагнул в небольшой зал.
– Прошу пожаловать в игорный дом уездного города Н‑ск, где все и началось!
Антон шагнул следом за ним и на секунду замер.
Деревянные стены. Крошечные окна, закрытые простенькими занавесками в цветочек. На стенах – подсвечники с чадящими свечами и масляные светильники. За круглым столом, под настоящей керосиновой лампой, сидят трое. Толстяк, жующий сигару, невысокий, лысоватый тип и крепыш, одетый в темно-синюю форму. Почему-то на ум Антону пришло слово «жандарм»…
Под низким серым потолком клубится дым от сигары толстяка, а у стола вытянулся на страже желаний дорогих гостей официант, подпоясанный желтоватым фартуком, с большим медным подносом в руках. В уголке на гитаре наигрывает что-то до боли знакомое музыкант, а рядом с ним на табурете сидит пышнотелая девица и обмахивается веером.
– А вот и вы, мой друг!
Толстяк при виде Черного вскочил и сам выдвинул стул, усаживая гостя.
– Ну что вы, Илья Игнатьевич! Сперва усадим нашего молодого друга!
Маэстро ловко подтолкнул Антона к стулу, а когда тот уселся, опустился на свободное место рядом и шепнул:
– Я позволил себе воссоздать ту самую игру, когда ваш милый родственник перехитрил самого себя. Это, – он кивнул на толстяка с сигарой, – Дынников Илья Игнатьевич. Хозяин игорного клуба. Это – его друг, – кивок на сидевшего рядом с Дынниковым плюгавого лысеющего франта. – Сергей Емельянович Тиньков. Владелец столичного ссудного банка. Жмот, скажу я вам, знатный! Проценты дерет такие, что многие выбирают петлю. Уважаю! Ну а тот, что в форме, капитан полиции Степанов. Имя-отчество его не назову, не помню, да и неважно это. Здесь они только затем, чтобы воссоздать картину, ну, и составить нам партию… Наши разговоры они не услышат, да им и не надо, так что… не стесняйтесь.
Антон оглядел сидевших за столом мужчин.
Вроде бы живые, настоящие. О чем-то переговариваются, только вот он их будто тоже не слышит…
– Итак… Приступим? К слову, у нас не очень много времени. Поэтому, Антон Олегович, обговорим еще раз условия? Играем до пяти раз. Вы ставите на кон колоду, я – вашу девушку. Считаем по выигрышным партиям. Кто выигрывает большее число раз, тот и забирает все.
– Что значит «все»? Получается, что если я выиграю, то заберу и колоду тоже?!
Антон нахмурился.
Ох, не нравилось ему это! Какой-то балаган!.. Но как поверить, будто они попали в прошлое?
– Увы, мой друг, на колоду мы не играем, ибо она принадлежит мне. Я говорил о вас. О тебе и Рите…
– В смысле?!
Антон впервые пожалел, что не прихватил с собой пушку. Каким бы мистическим ни был этот дядя, против пули он бы не попер!
Сидевшие за столом игроки точно не замечали назревающий конфликт или напрочь позабыли о них, говоря о чем-то своем.
Антон не отрывал взгляда от Маэстро, и тот нехотя пояснил:
– Если ты проиграешь, я заберу тебя и твою девушку. В услужение. Не спрашивай, как и куда. Долго объяснять. Просто поверь, что так и будет. Но…
– Дальше понятно. Если выиграю я, мы пойдем с богом…
– И не только! – Черный повеселел. – События последних дней сотрутся из книги этого мира – и твоя семья не пострадает.
– Как сотрутся? А Рита?
– Для нее ты останешься меценатом, проводившим до дома и забросавшим бедную девушку подарками. Или ты думаешь, что, забыв проведенные с тобой дни, она тебя не полюбит? Не бойся, если это настоящее чувство, то нет таких преград, что были бы способны его погасить. Заодно и проверишь…
– А…
Антон хотел спросить что-то еще, но Маэстро его перебил: