дах тода мне не раз приходилось наблюдать любопытные сцены. Например, мужчина сбивает масло, а рядом сидит в рассеянной задумчивости его жена. Или мужчина кормит детей на глазах спокойно вышивающей жены.
Вряд ли стоит идеализировать такое положение женщины. Оно имеет свои причины. Конечно, здесь играет определенную роль традиционное уважение к женщине, оставшееся в наследство от матриархального прошлого. Но в то же время есть и свои социальные моменты. Дело в том, что племя уже миновало матриархальную стадию. И женщина оказалась выключенной из сферы этого специфического производства. Племя теперь не живет охотой и собирательством. Однако низкий уровень производительных сил и относительная неразвитость патриархальных отношений не создали условий, при которых женскую рабочую силу нужно было бы использовать с полной нагрузкой. В результате у женщин тода оказался «отпуск». Он кончится, когда патриархат займет устойчивое положение и женщины племени познают горькую судьбу домашних рабынь. А пока этого не случилось, матери тода могут быть уверены, что все, что нужно, будет сделано мужчинами — от дойки буйволиц до покупки женских украшений.
Живя около трех месяцев в племени тода и имея возможность близко наблюдать их жизнь, я ни разу не видела, чтобы мужчина обошелся грубо с женщиной. Поднять руку на женщину или выругаться в ее присутствии — позор, который человеку не удастся смыть до самой смерти. За это могут даже изгнать из племени. Поэтому женщины нередко выступают в роли арбитров и примирительниц во всякого рода мужских ссорах и даже драках. При этом они абсолютно уверены, что их не ударят и не оскорбят. Мне пришлось быть свидетелем, как на погребальной церемонии в Муллиманде передрались между собой мужчины рода Мельгарш. Этому содействовало изрядное количество выпитой предварительно араки. Страсти накалились, каждый припомнил давние обиды, и разгорелась баталия. То на одном, то на другом конце манда вспыхивали потасовки. В ход были пущены посохи и зонтики. Женщины самым бесстрашным образом растаскивали дерущихся. И я могу сказать со всей ответственностью, что ни разу никто из драчунов не толкнул женщину, не ударил ее, не закричал на нее. Как только кто-нибудь из женщин вцеплялся в дерущегося, тот поднимал руки и выходил из драки. Правда, это не мешало ему, когда женщина отходила, вновь ввязываться в очередную потасовку. Стоило только кому-нибудь из женщин стать между драчунами, как те сразу прекращали бить друг друга. И в этой свалке, где то и дело мелькали поднятые кулаки, палки и зонтики, женщины чувствовали себя в полной безопасности и с успехом выполняли роль миротворцев.
Если женщина выделяется своим умом и рассудительностью, то ее преимущество признается всем племенем. Тода хорошо помнят и хранят истории о таких женщинах. Так, лет пятнадцать назад самым умным человеком в племени считалась женщина по имени Катчери. Как рассказывают, ни одно дело в племени не решалось без ее участия. «Она была главным судьей среди тода, — сказал мне старый Нельдоди, — и ни один мужчина не мог с ней сравниться ни по уму, ни по справедливости». Племя до сих пор помнит и другую женщину, по имени Синарс. О ее красоте и уме сложены легенды. Синарс являлась членом совета тода, и ее слово было законом для всего совета.
Конфликты могут возникнуть в семье и там, где муж почитает и уважает женщину-мать. Тогда женщина требует развода. Развод у тода — дело обычное, и никто в этом ничего предосудительного не находит. Репутация женщин от этого не страдает. Никто не может препятствовать женщине уйти к другому. Мужчина же может требовать развода только в двух случаях: если жена глупая или не желает выполнять то немногое, что обязана делать по дому. Супружеская неверность поводом для развода служить не может. Доказать, что жена глупа и ленива, в примитивном обществе довольно легко, в то время как доказуемость этих качеств в цивилизованном мире — задача сложная и подчас неразрешимая. Инициаторами большинства разводов являются матери. Для обсуждения таких проблем обычно собирается совет племени. Поступок женщины не обсуждается. Решают другое. Сколько буйволов должен получить муж от человека, к которому ушла его жена. Ибо буйволы — это выкуп за жену.
Как-то, направляясь в Усманд, я увидела уныло бредущего Пельмихара, общительного человека, любившего фотографироваться. Снимки его не интересовали. Его привлекал только процесс съемки. Ему нравилось стоять перед объективом фотоаппарата. В такие моменты глаза его по-детски округлялись и он, казалось, ждал какого-то чуда. Затвор щелкал, а чудо не появлялось. Тогда Пельмихар снова становился и снова ждал. Но сейчас он равнодушно скользнул взглядом по моему фотоаппарату и отвернулся.
— Что-нибудь случилось, Пельмихар? — спросила я.
— Плохо мне, амма, — пожаловался он. — Жена ушла к тому человеку из Усманда. Вот иду теперь туда.
— Хочешь ее вернуть?
Пельмихар удивленно вскинул глаза:
— Разве можно так сделать? Матерей тода не принуждают. Она сама решила. В Усманд я иду за буйволами. Совет тода мне присудил шесть буйволов.
Мы пришли в Усманд, но Пельмихар в него не вошел, а сел на пригорке рядом. Он терпеливо дожидался буйволов и не обращал внимания на свою бывшую жену, у которой сразу нашлись дела в хижине, стоявшей близко от пригорка. Она пронеслась несколько раз мимо Пельмихара, бросая на него исподтишка взгляды. Но женское любопытство не вывело Пельмихара из равновесия. Он забрал буйволов и погнал их в свой манд. Не возникло ни ссоры, ни скандала. Ведь матерей тода не принуждают…
Видимо, победа отцов еще не полная. Поэтому женщины тода отличаются от своих сестер в других племенах, где отцы сумели превратить их в забитых и покорных. Самостоятельность, смелость и предприимчивость — обычные качества женского характера тода. Такие определения, как «женская робость» пли «женская застенчивость», не подходят к представительницам племени. Они не боятся чужих и проявляют к ним такое же любопытство и интерес, как и мужчины. В работе среди тода именно женщины оказали мне ряд неоценимых услуг. Они всегда смело отвечали на вопросы, вносили необходимую ясность в запутанные проблемы, охотно фотографировались, нередко давали полезные советы. И если вы хотите стать друзьями людей племени тода, постарайтесь сначала подружиться с его матерями…
мужья-братья. похищение катчери
«У моей матери было три мужа: Тедиди, Тардеван и Киржав»[23],— читаю я. Это говорит тода Пхонкор. Мисс Манаси из женского христианского колледжа заглядывает в книгу через мое плечо. «У моей матери, — начинает она вслух, — было три мужа…» Кажется, мисс подавилась.
— Что случилось, мисс Манаси? — невинно спрашиваю я. Она смотрит на меня так, будто не у матери Пхонкора, а у меня три мужа.
— Это безнравственно, — поджимает она тонкие губы, — читать такие книги.
— Но мисс Манаси, — пытаюсь я заступиться за давно умершую мать Пхонкора, — право, ничего безнравственного здесь нет. Вы ведь знаете, что все человечество прошло через эту стадию и когда был матриархат…
— Человечество через такую стадию не проходило. — Мисс Манаси всегда категорична в своих суждениях. — Почитайте лучше библию.
— Там описаны случаи многоженства, — хватаюсь я за неосторожно предоставленную мне возможность оправдаться.
— Многоженство — это совсем другое. Но многомужество! Это безнравственно, безнравственно! — И, хлопнув дверью, мисс Манаси выскакивает из моей комнаты. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Он не первый и, очевидно, не последний.
Двести шестьдесят лет тому назад португальский священник Жакоме Финичио с плохо скрываемым ужасом писал: «Два брата женятся на одной женщине, она живет со старшим ночью и днем с младшим»[24]. Далее преподобный Жакоме рассказывает о своей встрече с жрецом тода. «Я спросил, женат ли он. Он ответил, что он и его младший брат женаты на одной женщине, но, так как он не может касаться женщины в доме, она всегда живет с его братом, он же посылает за ней, чтобы она приходила в кусты каждую неделю, когда хороший день. И когда он хочет, он посылает за любой женой тодаров (тода. — Л. Ш.), которую он выбрал, и мужья позволяют это ему, покуда он платит им»[25].
Англичане, топографы и чиновники, проникшие в Нилгири и обнаружившие там тода, подтвердили свидетельство Финичио. В газете «Мадрасский курьер» от 23 февраля 1819 года появилось письмо, автор которого делился своими впечатлениями от посещения племени тода. «Только одна женитьба, — отмечал он, — разрешена мужчинам одной семьи, и, если в ней десять или больше мужчин, они имеют общую жену»[26]. Капитан английской колониальной армии Уорд, сделавший топографическое описание гор Нилгири в 1821 году, заметил, что у тода нет формального ритуала брачной церемонии. Уорд в своих записках подтвердил существование у тода полиандрии. «Она (женщина. — Л. Ш.) обязана, — писал он, — в случае, если у него (мужа. — Л. Ш.) есть братья, признать их мужьями и выполнять перед ними супружеские обязанности»[27]. В то же время Уорд одним из первых описал интересный обычай, согласно которому наряду с «официальными» мужьями женщина может иметь еще и любовника. «Кумбхал имеет отдельную власть над ней. В случае, если молодая женщина находится в доме одного из мужей и кумбхал приходит, муж немедленно ретируется и оставляет ее с любовником. Законные мужья содержат ее, а кумбхал снабжает ее ежегодно одеждой, табаком и другими мелкими подарками»[28]. Джеймс Хог в «Письмах…», написанных им в 1826 году, также останавливается на факте существования полиандрии у тода. «Довольно обычным является то, что три или четыре брата делят одну жену»