15.
Он рисует тщательно, сновидения смешиваются с призраками «Паласа» и цитатами, почерпнутыми из журналов и книг. На его рабочем столе — ворох рисунков, намечающих контуры его первой коллекции, которая в то время еще называется не «прет-а-порте», а «бутик». Удастся ли ему то, что не удавалось никому уже десять лет? Достойный ли он наследник? Или, скорее, актер, который сможет исполнить роль?
Пока у него продолжается контракт с Chloé, он не может официально работать на Chanel. Значит, ему придется дергать за веревочки, оставаясь в тени. Он звонит Эрве Леже и просит зайти за его первыми рисунками. Ассистент забирает листы формата А4 с логотипом Chanel. Ему в глаза бросаются черные линии, раскрашенные яркими фломастерами. «Я сказал себе: „Скучать там не придется!“ В то время дамский костюм Chanel казался крайне буржуазным и классическим, а это было совсем другое»16. Когда прошло первое удивление, двое мужчин устанавливают ритуал: «По вечерам я заходил к Карлу домой. Он давал мне эскизы, я нес их в Дом Chanel, я заказывал образцы из ателье, у меня было право тоже рисовать понемногу, я делал фотографии и показывал ему то, что было сшито. В жакеты подкладывали подплечники. Раньше у жакетов никогда не было подплечников… Укорачивали юбки, шили обувь с 9-сантиметровыми каблуками. Я помню: 9 сантиметров… Сейчас носят обувь на низком каблуке, но в те времена это было головокружительно! И масса украшений в стиле сексапильной девушки, что совсем не было характерно для Шанель»17. Карл, сохраняя строжайшую тайну, собирается подорвать устои Дома. Но кутюрье хочется все держать под контролем, самому быть уверенным, что все идет как надо.
Поэтому иногда по ночам он, держась ближе к стене, идет по улице Камбон и тайно проникает в спящий дом номер 31. В его лице Коко Шанель возвращается к себе. Во время дефиле, спрятавшись на последних ступеньках лестницы, она наблюдала. Ее силуэт до бесконечности отражался и дробился в глубине зеркал. Потом она возвращалась в безмолвную тишину своих личных апартаментов, где ее окружали лакированные китайские безделушки, библиотека и бежевое канапе. Тогда она подходила к окну и смотрела на улицу Камбон.
Карл еще должен поработать, прежде чем помечтать.
И пусть он вынужден оставаться в тени, мир моды все равно в курсе того, что за ближайшей коллекцией Chanel скрывается Лагерфельд. Все ждут, когда он примет решение. Как говорит журналистка Жани Саме, многие сомневаются в том, что немецкий кутюрье сможет разжечь пламя французской легенды: «Когда стало известно, что Карл Лагерфельд собирается возглавить Chanel, все заняли выжидательную позицию, это была неожиданная идея…»18
«Все были уверены, что он собирается убить стиль Шанель»19.
18 октября 1982 года под палатками, раскинутыми на Квадратном дворе Лувра, пресса перешептывается, с нетерпением ожидая увидеть, что придумал кутюрье. Наконец перед ними дефилируют сто двадцать манекенщиц: в коротких юбках, со взлохмаченными волосами. Карл тайком следит за реакцией. В конце дефиле он не может выйти на поклон. Он исчезает.
«Первая коллекция — это был скандал, — вспоминает Эрве Леже. — Люди говорили: „К Шанель ходят не затем, чтобы увидеть вот это“. Все ожидали чего-то очень классического, но он нарушил все законы»20. На следующий день после презентации Хиби Дорси, журналистка из Herald Tribune, сообщает об этой бурной реакции: «Хорошо, что Коко Шанель мертва, потому что она не поняла бы»21. Актриса Мари-Жозе Нат, присутствовавшая на дефиле, никак не может оправиться от полученного впечатления: «Не для того я хожу к Шанель»22. Другой зритель, скорчив кислую мину, скорбит, это для него конец света: «Шанель олицетворяла Францию!»23. Соединенные Штаты Америки аплодируют смелому стилю, но Европа дуется, волнуется, сожалеет, что Коко исчезла за цепями, жемчужинами, яркими цветами.
Что до Лагерфельда, то его замысел удался. «Для того чтобы вдохнуть новую жизнь в Дом, нет ничего лучше скандала. Он был на седьмом небе от счастья»24, — заверяет Эрве Леже. В прессе коллекцию напрямую связывают с его именем. И физическое отсутствие дизайнера только усиливает его ауру.
После этого медийного переворота 25 января 1983 года в три часа дня в салонах на улице Камбон происходит официальная презентация готовой к продаже коллекции. Она более выдержанная, более классическая и, не теряя энергии новизны, завоевывает все сердца. Она всех мгновенно увлекает. «Нежданно-негаданно у всех возникло желание одеваться в стиле Chanel, тогда как за полгода до этого никто ни за что на свете не стал бы носить вещи от Chanel»25, — вспоминает Жани Саме. Этой коллекцией отмечено официальное вхождение Карла в Дом Chanel и начало сотрудничества с домом Fendi, ставшего одним из самых продолжительных в истории моды, сотрудничества между брендом и его креативным директором.
После показа готовой коллекции самая первая, то есть подлинный дебют Карла в Chanel, оставивший после себя очень мало фотографий и документов, была в конечном счете забыта. Создается впечатление, что сам Дом предал ее забвению. Однако она была самой репрезентативной из всего, над чем кутюрье будет продолжать работать на протяжении более тридцати лет. Эта способность чувствовать веяния времени и отважно сочетать их со спецификой бренда станет основой для взлетевших продаж, успеха, который в конце концов заставит признать себя, вдохновленного, по словам кутюрье, литературой и тем девизом, с которым он никогда не расстается: «Я пытаюсь развить стиль Шанель, размышляя над фразой Гете: построить лучшее будущее на осколках прошлого»27.
И для этого в самом начале 80-х годов ему нужен кто-то, чтобы воплотить его видение в жизнь.
Парижанка
Короткие темные волосы, изящно очерченные брови. Инес де ла Фрессанж легкой походкой спешит на улицу Камбон. Она толкает дверь студии, на которой сохранилась надпись «Мадемуазель, личные апартаменты». Карл ждет ее. Она направляется к большому столу, на котором стоит гигантский флакон духов № 5, записная книжка, зеленые карандаши. Дизайнер рисует, сидя спиной к окну. Дымчатые очки, седые волосы, катоган, голубой галстук, черный пиджак с белым цветком в бутоньерке. Вокруг него суетятся ассистенты. «Тут крылась опасность, — рассказывает Эрве Леже. — Он отдавал распоряжение сделать пачку эскизов… а пока делал примерку, создавал новые модели. Он был способен давать инструкции руководителю ателье, разговаривать с журналистом, продолжая при этом рисовать»1.
Девушка, наклонившись, целует его.
— Здравствуйте, мисс Инес.
В лице этой двадцатишестилетней манекенщицы Карл нашел больше чем музу — воплощение в жизнь своей грезы о Париже, о женщине и о Chanel. Целая вселенная в одном теле, одном стиле, одном уме. Ему нравится ее естественный шик, ее говорливость, ее свобода.
«Она первой из манекенщиц разорвала оковы благопристойности. Дефилируя по подиуму, девушка брала жакет, снимала его, кидала в публику. У нее был талант к жизни»2, —
замечает Жани Саме. Инес любит напоминать прессе, что Габриэль Шанель хотела нанять еще ее мать при условии, что та подстрижет свои длинные волосы, но она отказалась это делать. Для Карла очевидно: «Инес — просто воплощение идеи Шанель […] В любом случае лучше я не нашел. На самом деле я и не искал. У меня не было выбора, другой такой нет»3.
Как обычно, он говорит быстро. В ритме стаккато. Инес курит в углу, за его спиной. Вместе с кутюрье смотрит фотографии манекенщиц. Карл бросает: «Она хорошо сложена, но мне не нравятся ее ноги». Слышится также: «Шутница!»4 И: «Обожаю очень агрессивных маленьких женщин, как вот эта, я нахожу это весьма забавным»5.
За работу! Он встает и направляется в ту часть студии, где лежат большие разноцветные рулоны. Он берет большой лоскут ткани, который ему протягивают, складывает его, потом заворачивает в него манекенщицу, прикрывающую грудь руками. Не глядя ни на кого, он спрашивает, нет ли еще более бледного розового. Ему приносят, но этот цвет кажется ему слишком бледным, он предпочитает более теплый оттенок. Продолжая драпировать манекенщицу, он размышляет: «Нет, это выглядит неопрятно, правда?..»6 Иногда Инес высказывает свои соображения. Ассистенты смотрят. Он кружит вокруг нее, продолжая разговаривать. Карл рисует, потом прямо на манекенщице воплощает свою идею в жизнь. Инес де ла Фрессанж стала ему необходима: Карлу «нужно разобраться, увидеть, как сидят вещи на Инес»7.
Впервые предлагая модели эксклюзивный контракт с Домом, он собирается сделать из молодой женщины звезду, олицетворение новизны Chanel, французской женственности. Иногда во время дефиле она представляет почти все наряды: «Я выходила практически без перерыва. Мне нужно было показать два десятка платьев […], у меня была едва ли минута для того, чтобы переодеться и доказать, что я была практически типичной клиенткой, по сути больше чем манекенщицей»8.
По истечении шести лет это плодотворное сотрудничество внезапно закончится. «Инес очень страдала из-за Карла. […] Долгими часами она сидела в ожидании, ничего не делая, до того дня, когда она встретила мужчину, который сказал ей: „Мне надоело, что ты возвращаешься домой в три часа ночи“»9, — рассказывает Жани Саме. Несомненно, это несколько упрощенная интерпретация. Но возможно, в этом есть доля правды. Карл не выносит, когда от него уходят те, кто его окружает. Формально ему не понравилось, что в 1989 году Инес была выбрана в качестве модели для бюста Марианны, занимающего почетное место во французских мэриях. Он не сентиментален:
«Сегодня эта глава окончена. Я не одеваю тех, кто причислен к памятникам»