Сколько еще продолжится эта почти невыносимая тишина?
Внезапно Секретарь заявила тихим, но твердым голосом:
– Вы должны сказать правду полиции, Маргарет – так будет лучше. Только что вы солгали про посещение Оксфорда, так? Мы виделись в гараже в Вестгейте накануне Нового года, вспоминаете? Мы пожелали друг другу всего наилучшего.
Маргарет Бауман кивнула.
– О, да! Да, теперь вспомнила. – Она повернулась к Льюису. – Сожалею, но я забыла об этом. Ездила туда во вторник – посетила «Сейнсберис».
– А после вернулись и провели Новый год дома с супругом?
– Нет!
Морс, который все еще наблюдал за пауком, повернулся на своем стуле и посмотрел в лицо женщине.
– Где ваш супруг, миссис Бауман? – Это были первые пять слов, обращенных им к ней и (как показало дальнейшее развитие событий) оставшихся и последними. Но Маргарет Бауман не ответила прямо. Вместо этого, она открыла сумку, вытащила сложенный лист бумаги и подала его Льюису. Там было написано следующее:
31го декабря
Дорогая Мегги,
Ты уехала в Оксфорд, а я один дома. Знаю, что ты будешь расстроена и разочарована, но, пожалуйста, попытайся меня понять. Два месяца назад я встретил другую женщину и сразу понял, что влюбился. Думаю, что мне нужно разобраться в этом. Прошу тебя дай мне этот шанс и не думай обо мне плохо. Я решил, что если мы с ней уедем на несколько дней, то все прояснится. Ты хочешь знать, люблю ли я эту женщину, а я и сам еще не знаю. Она не замужем и ей тридцать один год. Мы поедем на ее машине в Шотландию, если дороги будут проходимыми. Никто не должен об этом знать. Официально я взял неделю отпуска на работе, хотя и не сказал тебе об этом. Я знаю, что ты почувствуешь, но для меня будет лучше все прояснить.
Льюис прочел по-быстрому письмо, а после этого посмотрел на миссис Бауман. Ему так показалось или в ее взгляде блеснула радость победы? Или же это была нотка страха? Он не был уверен. Но допрос, очевидно, приобрел неожиданный оборот и в этот момент он с радостью принял бы помощь Морса. Последний, однако, все еще разглядывал с необычайным интересом письмо.
– Вы нашли его, когда вернулись домой? – спросил Льюис.
Она кивнула.
– На столе в кухне.
– Вы знакомы с женщиной, о которой упоминается?
– Нет.
– Не слышали ничего от своего супруга?
– Нет.
– Достаточно времени ему требуется, для того, чтобы, хм, «все прояснить».
– Да. Не попал ли мой супруг в автомобильную аварию? Не поэтому ли…
– Нет, насколько нам известно, миссис Бауман.
– Это все, что вы от меня хотели?
– На данный момент, возможно. Мы должны забрать это письмо – надеюсь, понимаете почему.
– Нет, не понимаю почему!
– Оно может быть вообще не от вашего супруга – вы об этом не задумывались? – спросил Льюис медленно.
– Разумеется, от него! – При этих словах ее голос стал неожиданно резким и почти грубым в отличие от первоначальных любезных манер, и Льюис решил спросить еще кое-что.
– Можете ли вы быть уверенной в этом, миссис Бауман?
– Я всегда узнаю его почерк.
– Есть ли у вас что-нибудь другое, написанное им?
– У меня есть письмо, которое он мне написал – несколько лет назад.
– Не могли бы вы показать мне его, прошу вас?
Она вытащила конверт из сумки, сильно измятый, вынула из него письмо и подала его Льюису, который внимательно сравнил почерки на двух листках и подтолкнул его по столу Морсу. Тот, со своей стороны после минутного осмотра, кивнул: и профессионал, и любитель определили бы оба почерка как идентичные.
– Я могу теперь уйти?
Льюис не был уверен, пришло ли время закончить этот странно неудовлетворительный допрос, и повернулся к Морсу, который только безразлично пожал плечами.
– Сожалеем, что отняли у вас столько времени, мисс Гибсон, – сказал Морс после ухода миссис Бауман. – И, если можно, выделите нам комнату на час, будем вам очень благодарны.
– Можете остаться и тут, если хотите, инспектор. У меня много работы в здании.
– Как видится вам это дело, сэр? – спросил Льюис, когда они остались одни.
– Нам не в чем ее обвинить, не так ли? Не можем же арестовать ее, за то, что она забыла, что купила кило колбасы в «Сейнсберис».
– Нужно ли заходить так далеко, сэр? Все настолько удручающе.
– Как? Удручающе? Совсем нет! Мы просто смотрим на дело под ошибочным углом, Льюис, только и всего.
– Правда?
– О, да. А миссис Бауман мы многим обязаны – пришло время, чтобы кто-нибудь указал нам верный след!
– Думаете, что она рассказала правду?
– Правду? – Морс покачал головой. – Не верю ни одному слову из того, что она сказала, а вы?
– Я запутался.
– Запутались? Только не вы. – Он повернулся к Льюису, положив желтый карандаш на стол Секретаря. – Хотите знать, что случилось в Пристройке 3 в Новогоднюю ночь?
ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ ГЛАВА
Понедельник, 6го января, до полудня
Плох тот план, который нельзя изменить.
Публилий Сир
– Давайте я проясню кое-что с самого начала. Я сказал, что мы смотрим на это дело под ошибочным углом, и именно это я и имел в виду. Макс определил время смерти в достаточно широких границах, и вместо того, чтобы его послушаться, я пытался его уязвить. И даже сейчас мне потребовалась целая куча лжи из уст этой женщины, чтобы развернуться в нужном направлении. Самым важным, связанным с миссис Бауман, было то, что она была вынуждена показать нам письмо, вероятно от ее супруга, чтобы создать себе достоверное алиби. Это была ее единственная пуля, и ей ничего не оставалось, как ею выстрелить, так как мы приблизились – мы совсем близко! – опасно близко к истине. Я сказал «вероятно от ее супруга» – но не в этом случае: оно действительно от ее супруга, можете быть уверены в этом. Все совпадает, как видите, если перевернуть дело. Мужчина в Пристройке 3 был убит не после празднования; он был убит до него. Давайте предположим, что Маргарет Бауман была неверной супругой и попала в неприятное положение из-за своего любовника. Тот угрожает ей каким-то образом, если она не согласится снова встречаться с ним – угрожает, что расскажет ее супругу или, что перережет себе горло или, что перережет ей горло – как угодно. Допустим также, что ее супруг, Том Бауман, разносчик почты Ее Королевского Величества в Чиппинг-Нортоне, узнал об этом – скажем, перехватил некое письмо или, что более вероятно, она сама окончательно отчаявшись, рассказала ему – потому что между ними, вероятно, существовал сговор. Они вместе решают, что нужно что-то предпринять, чтобы избавиться от угрозы, которая нависла над обоими и именно в этот момент, как я думаю, был составлен план.
Они заказывают в отеле номер на двоих на период Новогодних праздников, используя несуществующий адрес, чтобы их нельзя было позднее отследить; и Том Бауман именно тот человек, который может справиться с этой проблемой – он и никто другой. Так план приводится в действие. Маргарет сообщает своему опасному и непреклонному любовнику – назовем его мистер X – что может провести Новый год с ним. Он не женат, сходит с ума по ней и он на вершине от счастья! Он уже думал, что она его бросила. Но вот, она предлагает провести вместе несколько дней. Она проявила инициативу, она все устроила, она заказала отель, она его хочет! Она даже сказала ему – ожидая, что он согласится – что она приготовит костюмы, в которые они облачаться на Новогодний праздник. Она говорит ему, чтобы был готов, скажем, к четырем часам 31-го. Сама она, вероятно, регистрируется под фальшивым именем и с фальшивым адресом где-то за час до этого; но чуть позже остальных гостей. Она старается, чтобы ее видели насколько можно меньше людей, но все же, ей необходимо определенное время. Она сама появляется у стойки регистрации, с поднятым воротником пальто и спущенным на лицо платком; она сама заполняет бланки, берет ключи от комнаты, заносит чемодан в Пристройку 3 – и вот все готово. После этого звонит Х с уличного телефона, вне отеля, сообщает ему номер комнаты, и он летит к ней. И пока остальные гости заняты «настольными играми», они проводят вечернее время под простынями, как говорится. Когда их страсть поутихла, она говорит ему, что пора начинать одеваться к празднику и показывает, что она принесла для обоих. К 19:00 они готовы, она натирает его руки черным кремом, после говорит, что забыла на рецепции портмоне или зонт, и должна выйти на минутку, чтобы забрать это. Ключ берет с собой, набрасывает пальто поверх маскарадного костюма и выходит – точно, когда бьет семь часов. Том Бауман, одетый в совершенно такой же костюм, как и X, ожидает ее где-то поблизости от отеля, и пока Маргарет Бауман переживает несколько самых напряженных мгновений в своей жизни, вероятно под навесом автобусной остановки напротив отеля, Том Бауман проникает в Пристройку 3.
Что точно случилось тогда, мы не знаем – а может, никогда и не узнаем. Но вскоре после этого Бауманы доигрывают оставшуюся часть пьесы наилучшим образом – претворяются, что едят, что влюблены друг в друга, претворяются, что развлекаются.
Шанс опознать их совсем невелик: она скрыта под паранджой, а у него черное от грима лицо. Но оба стараются, чтобы их увидели, когда они возвращаются в пристройку после завершения праздника, и в действительности Том Бауман хорошо сыграл свою роль. Он дожидается двух женщин, которые тоже проживают в пристройке, кладет руки им на плечи – при этом пачкает им пальто – и создает впечатление у всех вместе и у каждого по отдельности, что отправляется спать. Биньон шел сзади – достаточно близко. Но его ключ простой и после того, как Биньон удостоверился, что все в порядке, Бауманы исчезают в зимней ночи. Они ушли, забрали свою машину с Вестгейта – или где там она была припаркована – потом Том Бауман отвозит Маргарет на Чарлбери-Драйв, и она зажигает свет, чтобы соседи подумали, что она празднует Новый год. Сам Бауман исчезает в ночи так что, если потребуется, то сможет предоставить алиби от «Инвернес», или где он там встретил рассвет следующего утра, а для Маргарет оставил предварительно сочиненную записку про воображаемую подружку. Ну, вот так, Льюис! Так все и произошло, насколько я могу понять.