На козлах повозки оставался святой отец Пауль. Его глаза вознеслись к небу, а губы бешено шептали молитву. Друзья профессора, заточенные в клетку, с удивлением наблюдали за происходящей сценой.
— Послушай, Вильгельм, — заговорил священник, когда рыцарь приблизился к нему. — Бог велел любить ближнего своего, и велел не убивать. Прошу, оставь меня в живых.
— Я не собираюсь убивать тебя, святой отец, — промолвил рыцарь. — Ты только освободи моих друзей.
— Поклянись, что они не пособники дьявола, — вдруг потребовал Пауль, вставая с козел.
— Какие же они пособники? — усмехнулся Вильгельм. — Они служат добру и свету. Но только почему они в таком виде?
— Это не я. Это все Штейнц.
— Ладно. Мне некогда сейчас выяснять, кто и что из вас делал. Я забираю пленников, коней и оружие. А ты можешь идти на все четыре стороны.
Вильгельм освободил друзей. Они вооружились мечами убитых конвоиров, забрали свои рюкзаки, сели на коней и скрылись в лесу. Отец Пауль остался сидеть на козлах повозки, не зная, в какую сторону ему теперь ехать. Вернуться назад? Так его на смех поднимет весь отряд маршала. Ехать в Гюссельдорф одному тоже не хотелось. Тогда он отстегнул коня от повозки, взобрался на него и поскакал в сторону уже пропавших из виду Вильгельма и его товарищей.
Вскоре священник догнал небольшой отряд. Вильгельм остановился и вопросительно посмотрел на святого отца.
— Я хочу с вами, — вымолвил тот.
— А как же служение Ордену? — поинтересовался рыцарь.
— Все мы служим, прежде всего, Господу. А Господу я могу служить везде, даже в вашем отряде.
Спустя некоторое время отряд достиг скрывавшейся в лесной чаще поляны, посреди которой зеленели свежесорванной листвой два шалаша. Между шалашами виднелось выложенное из камней кострище, а рядом сидели на траве двое местных жителей. Лоугетты, завидев появившийся отряд, вскочили на ноги, приветствуя прибывших радостными возгласами. Вильгельм предложил друзьям располагаться. Сам он удалился с лоугеттами к краю поляны и принялся им что-то оживленно говорить. Те закивали в ответ и тут же пропали за деревьями.
Рыцарь вернулся к спутникам. Его товарищи, подложив под голову рюкзаки, разлеглись на мягкой траве, отдыхая от напряжения последних дней. Рядом с ними скромно примостился отец Пауль, бормоча под нос очередную молитву.
— Вы не голодны? — обратился к своим друзьям Игорь Борисович.
— Не мешало бы перекусить, — ответил за них отец Пауль.
— Ну, священникам то само собой положено хорошо питаться, — улыбнулся Вильгельм. — Давайте разожжём костер и пообедаем. У меня есть кое-какие запасы провизии, любезно предоставленные жрецами.
Пока шли приготовления к трапезе, товарищи ученого молча посматривали на Игоря Борисовича, не решаясь спросить его о том, что же произошло.
— Друзья мои, — прервал их молчание профессор, на русском языке. — Вы хотите знать, что со мной было?
В глазах молодых ученых читалось утвердительное «Да».
Отец Пауль настороженно посмотрел на Вильгельма. Незнакомая речь вызвала у него подозрения.
— Святой отец, — обратился к священнику рыцарь. — Эти люди прибыли сюда из другой страны. И нет ничего удивительного в том, что они лучше понимают родной язык. Но они доказали свое благородство в бою, и вы можете смело им доверять, как доверяю им я.
Слова Вильгельма успокоили отца Пауля. Он продолжил есть кусок жареного зайца, щедро предложенного рыцарем.
Игорь Борисович рассказал друзьям, как он попал в Храм Отцов Вселенной и там получил волшебный меч.
— Теперь у нас есть оружие, которое поможет нам разбить Штейнца и освободить деревню.
— Но нас мало, — возразил Михаил.
— Нам нужно надеяться на силу меча и на то, что противник не ожидает нападения. У меня есть план, и я собираюсь его изложить после того, когда вы все хорошенько отдохнете. Нам спешить некуда.
11. Первая утрата
Карлос всегда просыпался рано. К этому его приучил отец, приговаривая известную пословицу: «Кто рано встает, тому Бог подает». Рыцарь быстро вскочил с кровати, сделал несколько разминающих движений руками. Набросив на себя холщевую рубаху и засунув ноги в сапоги, он поспешил выйти во двор. Его оруженосец еще спал, громко похрапывая в прихожей. Он даже не заметил, что хозяин уже проснулся и прошел мимо него.
На улице светало. Предрассветный туман серым ватным одеялом стелился над деревней, закрывая померкнувшие звезды. На востоке, где море сливалось с горизонтом, появился и медленно разливался по всему небу розовый отсвет, предвещая скорое появление утреннего солнца.
Настроение у предводителя отряда было неважное. Вчера вечером он очередной раз пытался добиться благосклонности Ирбиз. Но та отворачивалась от рыцаря, не желая терпеть его навязчивые ухаживания. В отличие от неотесанных солдат из своего войска, Карлос любил добиваться побед не только на поле боя, но и в отношениях с женским полом. Он не мог или просто не хотел использовать грубую силу, чтобы заставить женщину подчиниться себе. Ему требовалось, чтобы та, которая ему понравилась, сама захотела быть с ним рядом. Ему хотелось, чтобы женщина его боготворила. Именно это делало его счастливым.
Из трех выбранных им девушек, первые две недолго сопротивлялись чарам искусного любовника. Обладавший высокой статной фигурой и мужским обаянием, предводитель отряда сумел пленить в первую ночь одну красавицу, а еще через пару ночей — вторую. Туземки ему очень понравились. Когда же настала очередь третьей — Ирбиз, то никакие ухажёрские штучки Карлоса не смогли вызвать ответных чувств у девушки. Это обстоятельство серьезно озадачило любвеобильного рыцаря, и вместе с тем сделало строптивую красавицу еще более желанной.
Карлосу совсем не мешало то обстоятельство, что он не знал языка туземок. Он своего добивался ласками, прикосновениями, томными взглядами и чувственными вздохами. Но Ирбиз не давала к себе прикасаться. А взгляды на нее не действовали, поскольку она старалась вообще не смотреть на нелюбимого ей человека.
Рыцарю приходилось довольствоваться соплеменницами неукротимой туземки, которые вскоре ему совсем надоели, и он теперь думал только об Ирбиз.
К неудаче с обольщением девушки прибавилась еще и неудача с этими непонятными колдунами из отряда Вильгельма, которые так и не раскрыли своего секрета: кто они на самом деле. Поэтому красота наступающего рассвета никак не трогала душу расстроенного рыцаря.
Он походил в раздумье по двору. Выглянул на улицу. В это предрассветное время все еще спали. Дозоров Карлос не выставлял, поскольку не ожидал нападения. Кому понадобится сейчас на него нападать? Отряд Вильгельма разбит. Сам Норденберг куда-то скрылся. Но что он сможет сделать один без войска? Туземцы серьезной угрозы не представляли. Они даже оборону организовать путевую не могли. Хотя, впрочем, надо бы сделать несколько рейдов на соседние деревни. Ребята здесь засиделись без дела. Так глядишь, совсем воевать разучатся.
Местных жителей Карлос заставил работать на себя. Рыбакам он приказал ловить рыбу. Лоугетты выходили в море на своих лодках, но возвращались, бывало, не все. Кто-нибудь возьмет, да и потеряется. Весь улов забирался интендантами Штейнца. Женщины следили за скотом и готовили еду для всего войска. Воины обнаружили у лоугеттов незнакомый им ранее местный напиток, который готовился туземцами из каких-то растений. Он был покрепче вина и весьма понравился военной братии. Все имеющиеся запасы этого напитка захватчики изъяли у лоугеттов в первые же дни. Это привело к затяжному пиршеству, пьяным дракам и бесчинствам обезумевших солдат.
Пленники, не пожелавшие перейти на сторону Ордена, так и жили в сарае под охраной. На их содержание особо не тратились. По распоряжению Карлоса им давали еду один раз в день из того, что оставалось от общего стола. Они доставляли только лишние хлопоты, и Штейнц начинал подумывать, как бы от них вообще избавиться.
Маршал еще немного постоял у ворот и уже собрался идти обратно в дом, как услышал приближающийся стук копыт. Он посмотрел в сторону, откуда доносились звуки, и открыл от удивления рот. Прямо к нему во весь опор скакал на коне не кто иной, как сам Вильгельм, размахивая сверкающим мечом. Следом за ним скакали еще четыре всадника.
Карлос в надежде посмотрел на пустые улицы деревни, но ни одной души из его отряда не было видно. Тогда он бросился скорее в дом. В прихожей он налетел на Штока. Тот от неожиданности заморгал глазами, не соображая, что происходит.
— Скорее вставай! — крикнул ему военачальник, — Нападение на деревню. Нужно задержать Вильгельма, не дать ему попасть сюда.
Не успевший еще прийти в себя, Шток второпях схватил меч и выбежал из дома.
Штейнц залетел в свою комнату, наспех натянул на себя кольчугу и накинул через плечо ремень с мечом. Затем он поспешил в комнату, где жила Ирбиз. Маршал бесцеремонно ворвался к ней. Девушка еще спала, накрывшись холщевым покрывалом. Карлос скинул с нее покрывало и схватил девушку за руку. Ирбиз закричала от неожиданности, но рыцаря сейчас это не смутило. Он дернул Ирбиз к себе и потащил ее к выходу. Девушка была в одном ночном платье. Черные длинные волосы растрепались и непослушно спадали на лицо. Она попыталась сопротивляться, но Карлос так сильно стиснул ей ладонь, что девушка чуть не потеряла сознание от боли.
Когда они выбежали во двор, то увидели, как Шток пытается защититься от сверкающих молний, летящих в него. Молнии вылетали из меча, которым размахивал Вильгельм, находясь по ту сторону забора. На улице уже показались солдаты Штейнца. Они окружили Вильгельма и сопровождавших его всадников. Норденберг на мгновение отвлекся на них, оставив в покое Штока. Этим и воспользовался Карлос. Он, таща за собой Ирбиз, пробрался на задний двор, где стояли лошади. Там он связал девушке руки. Посадил ее на коня и сам взгромоздился рядом. Когда он натянул поводья, чтобы направить коня в сторону, противоположную той, откуда атаковал его двор Вильгельм, из-за угла дома выскочил Майкл. Его Карлос сразу узнал. Синяки, оставленные на лице бывшего пленника Штоком, еще не прошли. Майкл верхом на коне бросился наперерез Штейнцу. Рыцарь опешил. Но тут же оценил ситуацию и, выхватив из ножен меч, со всей силы рубанул поравнявшего с ним Михаила. В этот момент из-за угла показались Вильгельм и еще три его спутника. Вильгельм навел меч на Штейнца и выкрикнул непонятную фразу. Тут же из острия меча вырвался ярко-красный луч и прошел сквозь тело Карлоса, войдя под левую лопатку и выйдя из правой части его груди, чудом не задев сидящую рядом девушку. Рыцарь чуть качнулся в седле и мешком свалился с коня, на котором осталась теперь только одна испуганная Ирбиз.