— Зачем тебе, Юв, драться со мной? — не понимал молодой воин из далекого Туркменистана.
— У Вильгельма должен остаться только один оруженосец, — заносчиво ответил Юв.
Аждар не то чтобы боялся драться с молодым оруженосцем Вильгельма, напротив, он опасался, что нанесет ему непоправимые увечья. Он ничего не имел против Юва, оруженосец был даже симпатичен ему. Они оказались с ним примерно одного возраста, и Аждар с удовольствием подружился бы со своим сверстником. Но отказаться от поединка означало прослыть трусом.
— Может, мы сможем как-то миром все решить? — все еще пытался отменить схватку Аждар.
— Нет, не можем, — ответил Юв и выхватил из ножен меч. — Защищайся!
Аждару ничего не оставалось, как последовать примеру соперника. И надо сказать, вовремя, поскольку тот налетел уже на него, и молодой ученый еле успел отбить удар, отскочив в сторону. Поединок начался. По мере того, как шла эта схватка, кровь в жилах Аждара закипала, и он уже не жалел своего противника. Юв оказался на редкость умелым воином, и от ударов его меча было нелегко отбиваться. Напористость оруженосца начала выводить из себя Аждара, и он от обороны начал переходить к нападению. Меч в его руках со свистом разрезал воздух. Аждар наступал на противника. Юв пятился, отбиваясь от сильных ударов. Но вот он крутанулся в сторону и сделал выпад справа. Аждар ловко увернулся от удара и отступил на пару шагов. Инициатива вновь оказалась на стороне Юва.
Так они попеременно теснили друг друга и уже изрядно устали, как вдруг между ними на поляне оказалась девушка-лоугеттка. Она выглядела еще совсем юной. Грубое серое платье свободного покроя, какое носили все местные женщины, подпоясанное кожаным поясом, скрывало щуплую фигурку. Девушка встала между сражающимися молодыми людьми, широко расставив ноги. Глаза ее гневно горели. Воины опустили мечи и удивленно уставились на незнакомку.
— Что вы делаете? — выкрикнула девушка. — Вы же убьете друг друга.
— Это наш честный поединок, — промолвил Юв.
— Зачем вам драться? — продолжала допрос девушка.
«Действительно, зачем?» — подумал Аждар. Он был очарован так неожиданно появившейся незнакомкой. И чувствовал себя глупцом, вступившим в схватку с Ювом. Он бросил свой меч на землю и протянул руку оруженосцу.
— Мир? — спросил он его.
Юв все еще не остыл от внезапно прекратившейся дуэли, но все же пожал руку Аждару.
— Предлагаю тебе свою дружбу, Юв. Ты доказал свое превосходство в этом поединке.
Девушка удовлетворенно отступила назад.
— Постой, как тебя зовут? — обратился к ней Аждар.
— Эмм, — ответила незнакомка.
— Спасибо тебе, Эмм, — произнес друг профессора. — Ты спасла одного из нас от гибели. Ты из Йелломерокли?
— Да, — ответила девушка.
— Давай мы тебя проводим до деревни. Юв, — обратился он к оруженосцу, — Ты не прочь проводить прекрасную леди?
Молодой человек молча согласился. Хоть туземка и была очаровательна, но он не считал ее достойной именоваться высокородным словом «леди». Однако спорить с Аджаром не стал. В конце концов, новый советник Вильгельма, прибывший из другой страны, мог и не знать этих тонкостей обращений. А девушка Юву понравилась. Они втроем покинули место недавней схватки и направились в сторону деревни.
Этот случай сдружил Юва и Аждара. Причем они вдвоем принялись ухаживать за Эмм. Однако Юв был привержен принципам своего времени, которые не позволяли дворянину водиться с простолюдинкой. Он даже осуждал своего господина — Вильгельма, женившегося на Ирбиз. Правда, вслух этого не высказывал, считая, что это не его — оруженосца дело. Несмотря на все странности Вильгельма, возникшие после появления его в окружении «спасителей, пришедших из заморской страны», Юв боготворил своего господина. И никак не посмел бы ничего плохого сказать в его адрес, даже если внутренне не соглашался с его действиями.
В общем, оруженосец вскоре перестал встречаться с Эмм. Но Аждара отговаривать не стал. О его происхождении он ничего не знал, хотя мог предположить, что новый советник Вильгельма — наверняка потомственный вояка, и у себя на родине имел далеко не самый низкий статус. Он видел, как Аждар влюбленно смотрел на девушку из лоугеттской деревни, да и Эмм относилась с нескрываемой симпатией к этому широкоскулому и слегка узкоглазому молодому человеку.
Аждар после поединка поговорил с Игорем Борисовичем по поводу Юва. Он объяснил, что оруженосец ревностно относится к тому, что Вильгельм стал меньше прибегать к его помощи. Профессор внял словам товарища и переменил свое отношение к Юву. Теперь рядом с герцогом можно было всегда увидеть двух его приближенных: Юва и Аждара.
5. Рождение традиции
Как-то в начале лета, когда сыну Вильгельма Майклу уже исполнилось шесть лет, ранним утром отец и сын вышли из ворот замка. Они направились сначала по дороге, а потом свернули на тропинку в сторону небольшого заливчика. Тропинка пролегала по лугу, усеянному ранними полевыми цветами.
— Майкл, у тебя есть друзья? — спросил своего сына герцог.
— Бонн, сын кухарки, — начал перечислять Майкл. — Тилли, сын плотника и Лейма, дочка рыцаря Берхальда.
— И как, ты с ними крепко дружишь?
— Мы играем во дворе, один раз даже в лес ходили вместе. Но вообще, мне хотелось бы подружиться с мальчишками из города. Пап, мы же можем с ними подружиться?
— Конечно, сын.
— А знаешь, что? — продолжил через некоторое время Вильгельм. — Мы можем с тобой сделать одну волшебную вещь. Меня этому научил давным-давно один мальчик.
— Расскажи.
— Надо будет собрать цветов на этом лугу и сплести из них венок. А потом запустить этот венок в море, чтобы он уплыл к далекому берегу. И тот, кто его найдет, станет твоим другом. Еще тот мальчик говорил, что запускать венок нужно только в самом начале лета.
— Давай, пап, сделаем это.
— Давай.
Герцог и его сын стали собирать цветы. Сплели венок из фиолетовых колокольчиков и сиреневых медуниц, и спустились по тропинке к берегу.
— Отпустить в море венок должен ты сам. Иначе ничего не получится.
Мальчик скинул обувь, закатал штаны и, войдя в воду на несколько шагов, положил венок на волну. Венок медленно отдалялся от берега, пока не превратился в крошечную точку.
На следующий день Майкл выбрался из замка, решив прогуляться по побережью, тянущемуся в сторону Йелокленда. Обойдя по лесной тропинке несколько мелких заливчиков, которыми был изрезан берег, начинающийся сразу у замка, и затем, спустившись по крутому скалистому склону, он добрался до прибрежной песчаной полосы и побрел босиком по прохладному песку. Волны иногда доходили до его ног, окутывая ступни белой ласкающей пеной.
Еще издали Майкл заметил черную точку у самого берега, которая при приближении стала напоминать ему склонившегося в глубоком поклоне монаха. Однако вскоре мальчишка понял, что это всего лишь высокий прибрежный камень, о который разбивались волны, поднимая тучу брызг. А еще на вершине этого камня он увидел фигурку сидящего человека.
Подойдя поближе, Майкл понял, что это обычный мальчик. На его косматой темноволосой голове сиреневым цветом красовался венок очень похожий на тот, что Майкл совсем недавно запускал с отцом в море. Приблизившись к мальчику, Майкл уже точно мог сказать, что это именно его венок. У мальчишки учащенно заколотилось сердце. Выходит, венок достиг своей цели.
Майкл остановился в двух шагах от незнакомца. Тот, заметив краем глаза подошедшего к нему Майкла, обернулся в его сторону. Мальчик был чуть старше сына герцога, но не на много. Где-то на год или два. На его лице Майкл заметил размазанные слезы вперемежку с грязью. И на глазах блестели подозрительные капельки. Мальчик быстро провел по лицу локтем, вытирая глаза рукавом рубахи. Он явно хотел скрыть свои недавние слезы.
Майкл стоял и не знал с чего начать разговор. Незнакомый мальчишка тоже не нарушал молчания. Наконец Майкл произнес:
— Красиво на тебе смотрится мой венок.
— Почему твой? — спросил незнакомец.
— Потому что это я его сделал. И в море запустил.
— А я его нашел.
— Ты о чем-то грустишь? — спросил Майкл.
— С чего ты взял?
— У тебя слезы размазаны по лицу.
— Только никому не говори, — мальчишка спрыгнул с камня в воду и вышел на песок. — Меня мамка в школу не пускает. Она говорит, что в ней учат плохому. А я хочу. Туда ходят мои друзья, они уже научились буквы писать.
— Хочешь, я скажу своему отцу, чтобы он поговорил с твоей мамой?
— А кто у тебя отец?
— Вильгельм. Он сам эту школу открыл.
Мальчишка широко раскрытыми глазами поглядел на Майкла.
— Это что, тот самый, который крестоносцев прогнал?
— Ну, да. Он сможет уладить и твои дела.
— Не, моя мамка ни за что не будет разговаривать с твоим отцом. Она боится и не любит всех, кто пришел в нашу деревню с запада. Она считает, что они испортили всю прежнюю жизнь в нашей деревне.
— Жаль, — грустно сказал Майкл и тяжело вздохнул. — Мне папа сказал, что тот, кто найдет мой венок, станет моим другом.
— А давай дружить тайно.
— Это как?
— Будем встречаться здесь и никому не скажем. Это будет наша тайна.
— А если кто-нибудь узнает? Нет, тайно не совсем правильно.
Мальчишки замолчали, задумавшись. Как-то странно все получалось. Венок найден, а чуда не происходило.
— Послушай, — снова прервал молчание Майкл. — А пошли ко мне в гости. Ты можешь никому не говорить, если боишься. Но я тебе покажу наш замок.
— Да я и не боюсь. Это я так, надумал всякое. А что, можно к тебе в замок?
— Ага.
Они пересекли пляж и, поднявшись по крутому песчаному склону, вошли в прохладный лес, где нашли едва заметную тропинку, по которой направились к замку. Дорогой они познакомились. Мальчика звали Долл. Его родители были коренными жителями деревни. Отец рыбачил, а мама занималась домашним хозяйством. Поскольку отец часто пропадал в море, Долл оставался на попечении матери.