А пока у наших ученых шла монотонная походная жизнь. Историки пытались исследовать окрестности, но ничего интересного с их научной точки зрения не находили. Каждый день начал напоминать предыдущий. Постоянные чаепития у костра заполняли медленно ползущее время. Научные споры с подачи Василия сворачивали на политические рельсы, и тогда каждый до хрипоты пытался доказать свое видение обустройства страны. Но особенно доставалось политикам. И ныне здравствующим, и тем, что побывали на политическом олимпе в прошлом. На них выливался целый ушат критики. Благо сами политики этого не слышали.
Несколько раз члены экспедиции ездили на машине в деревню за продуктами и питьевой водой, заодно отправляли почту. Погода стояла жаркая, дождей почти не было. За неделю все загорели, лица приобрели бронзовый отлив, прям как у индейцев. Ученые привыкли к постоянно зудящим комарам и уже почти не замечали их.
Но замок пока не появлялся. Сашка начинал скучать. Чтобы хоть как-то себя развлечь, он нашел в лесу тропинку, по которой добрался до морского залива. Там на берегу раскинулся великолепный песчаный пляж. Вокруг — ни души. Только чайки важно похаживали вдоль береговой линии. Юноша на бегу скинул с себя одежду и забежал в воду, бултыхнулся со всего разбегу и поплыл. Вода еще не успела как следует прогреться. Но в эти жаркие дни водная прохлада доставляла пареньку райское наслажденье.
Сашка поплавал минут десять и вышел из воды на горячий песок. Повалялся на нем кверху животом, зажмурив глаза, обсох и отправился обратно. Загорать лежа на пляже он с малых лет не любил. Скучное это занятие.
Один раз, решив прогуляться по окрестностям, он набрел на детский лагерь «Лукоморье». Ворота лагеря были закрыты, но юноша нашел дырку в заборе и пролез на территорию. Лагерь пустовал. По всей видимости, здесь еще не началась смена. Сашка побрел по пустым дорожкам, вспоминая времена, когда он здесь бывал. Столовая, клуб и жилые корпуса стояли закрытые, молча глядя на непрошеного гостя темными окнами. Неожиданно дверь административного здания скрипнула, и на деревянное крылечко вышел пожилой мужчина в старом свитере и потертых штанах.
— Что ты тут делаешь, парень?! — крикнул он Сашке.
Подросток сначала испугался. Но все же приблизился к мужчине.
— Вот зашел посмотреть. Я из экспедиции научной, которая остановилась тут недалеко в лесу.
— А я смотрю — ходит кто-то. Дай, думаю, гляну. Сезон-то еще не начался. Вот я и охраняю лагерь. А то мало-ли кто сюда может забрести. Те же пацаны местные из деревни.
— Да я так. Раньше здесь отдыхал. Вот хожу по нему и вспоминаю. Как-то грустно стало, глядя на пустые домики.
— Ничего, скоро заедут сюда, через неделю. Теперь здесь трудовой лагерь. Ребятишки будут трудиться на колхозных полях.
— Можно, я похожу еще? — спросил Сашка сторожа. — Вы не беспокойтесь, я ничего ломать или портить не буду.
— Да, ходи, что уж.
Сторож посмотрел вслед уходящему по дорожке пареньку и, немного постояв, вернулся в домик.
6. Лукоморье
Детский летний лагерь «Лукоморье» располагался рядом с поселком Прибрежный. Раньше он был пионерским, теперь здесь организовывали трудовой лагерь для школьников. Дети помогали местному колхозу на полевых работах. За труд им выплачивали по окончании смены небольшую зарплату. Это являлось хорошим подспорьем для тех, кто хотел заработать пусть не ахти какие, но свои деньги, которые можно потратить на покупку чего-нибудь заветного. Особенно, если от родителей денег не допросишься.
Раньше в лагере за лето проходило три смены детей. Теперь организовывали только одну — в июле. В это время огромные поля, засаженные разными овощами, нуждались в прополке. Вот на них и работали дети из Лукоморья.
Вначале июля сюда прикатили два больших автобуса. Около сотни ребятишек высыпали на асфальтированную площадку перед административным корпусом. Когда Юля вышла из автобуса, на нее нахлынули воспоминания. Четыре года назад она отдыхала здесь. Как же это было давно. Вот те качели, на которых она качалась с подругами. А вот дорожка, ведущая в столовую, как и прежде, обрамленная с двух сторон ровными рядами акации.
Детей разделили на шесть отрядов: по три отряда мальчиков и девочек. И девочки, и мальчики были подобраны в отрядах по возрасту: младшие — ученики начальных классов, средние и старшие. Самым старшим стукнуло уже по четырнадцать, а кое-кому и пятнадцать лет.
Юлю взяли воспитателем среднего отряда девочек на пару с Надеждой Викторовной — учителем химии. У Владимира с Иосифом в подчинении оказался средний отряд мальчишек. Директором лагеря, как и прежде, являлась бессменная Маргарита Филипповна.
День начинался с всеобщей зарядки. Под руководством физрука Николая Васильевича дети гуськом бежали к спортивной площадке, где делали обязательных десять кругов. После бега Николай Васильевич заставлял всех выполнять гимнастические упражнения. В восемь утра весь лагерь собирался в столовой на завтрак.
В полдевятого приезжала грузовая машина с кузовом, закрытым брезентовым тентом. Дети помладше набивались в кузов машины, и их увозили на поля. Старшие шли до поля пешком. Работали до двенадцати часов дня, после чего уставшие и изрядно проголодавшиеся дети спешили в столовую на долгожданный обед. После обеда полагался отдых, называемый сончасом. Оставшуюся часть дня посвящали играм и культурным мероприятиям.
На следующий день после прибытия детей выстроили перед необъятным полем, засеянным турнепсом. Вдохновить их на ратный труд прикатил на «Ниве» директор колхоза. Он выступил с пламенной речью о необходимости борьбы за урожай, о том, как нуждается колхоз в их (надо понимать — детской) помощи. Вдохновленные речью юные работники взяли по рядку и начали усердно выдергивать сорную траву, стараясь оставлять в земле турнепс, зеленые листочки которого еще мало кто отличал от прочих сорняков.
Иосиф и Владимир ходили между мальчишками своего отряда, помогая им пропалывать и давая разные советы и напутствия. Солнце быстро поднималось на небосклон, и становилось жарко. Иосиф, радуясь возможности загореть, стянул с себя футболку и намотал на голову вместо панамы. Так и ходил до приезда машины.
После обеда выяснилось, что он напрочь сжёг себе спину. Кожа даже покрылась белыми волдырями, и у горе-воспитателя поднялась температура. Пришлось обращаться к местному фельдшеру, который прописал Иосифу пастельный режим на весь следующий день. Но даже после этого он еще дня три работал, не раздеваясь, мучаясь не только от ожогов, но и от изнуряющей жары.
Работа на полях была тяжелой и монотонной. Но как раз эти трудности вдохновили Владимира сочинить стихи, которые он тут же положил на мотив популярной тогда песни «Атас!»:
На небосклон поднимается солнце
И все жарче и жарче печет.
Ох, как трудно и нехотя рвется
Злой колючий противный осот.
На полях мы с утра до обеда,
Как в сахарских зыбучих песках.
Загорим как бразильские негры,
Что работают на тростниках.
Сочиненную песню он исполнил под гитару в тот же вечер в комнате своего отряда перед собравшимися мальчишками. На следующий день ее распевал уже весь лагерь. Особенно ребятам понравился припев, который они выкрикивали на разные голоса:
Атас! Эх, веселей, рабочий класс!
Работай, мальчики! Работай, девочки!
Атас! И нет турнепса после нас!
Скорей купаться все! Атас!
Так новый вариант «Атаса» стал своеобразным гимном трудового лагеря.
Юлю Владимир теперь видел каждый день. Но вот побыть вместе у них все никак не получалось. У Владимира оказалось столько забот, о которых он раньше даже не подозревал: нужно постоянно приглядывать за вверенными ему с Иосифом беспокойными воспитанниками, придумывать каждый день игры и другие занятия, и не только придумывать, но еще и проводить их. К концу дня Владимир изрядно уставал и мечтал только о том, чтобы поуютнее устроиться в кровати и поскорее заснуть. Хотя нет. Мы будем несправедливы, если скажем, что молодой человек больше ни о чем не думал. О Юле он думал всегда. По дороге на поля он с завистью глядел, как девушка шла в окружении девчонок, липших к ней как к своей лучшей подруге. Он завидовал этим девчонкам. Вот бы оказаться на их месте. Но не решался подойти.
В один из вечеров Владимир взял в руки гитару. На стол легли листки бумаги. Рядом присоседилась авторучка. Владимир, сев за стол, напевал в полголоса плохо различимые слова, а его рука тут же набрасывала на листе быстрым почерком неровные строчки. Через несколько минут появилась новая песня. Пальцы заплясали по струнам, издавая мелодичное звучание. Голос Владимира запел уже громко и разборчиво:
Злой колючий ветер
Дует мне в лицо.
Я смотрю с надеждой
На твое крыльцо.
А в моем кармане
Нету ни гроша.
Лишь одна в заплатках
Дырявая душа…
Владимиру захотелось спеть эту песню Юле. На отдельное свидание с ней он не решился, но рискнул исполнить свое новое творение в ближайший вечер в холле домика, где собрались вокруг воспитателя девчонки и мальчишки из разных отрядов. Юля тоже была среди них.
Когда Владимир закончил петь, кто-то из мальчишек вдруг встал и попросил исполнить еще. Его хором поддержали, особенно девочки, сидящие рядом. Молодой воспитатель засмущался, но с удовольствием запел снова.
Я бродяга нищий
У окна стою.
Жду, когда ты свистнешь,
И я к тебе приду.
Ведь в моем кармане,
Дырявом как душа,
Нету ни копейки,