— Замерзла? Включить горячую воду? — взглянув на меня, вопросил его светлость.
— Отпустите… — дрогнувшим голосом, попросила я.
Лорд оттон Грэйд улыбнулся, и пристально глядя мне в глаза, прижался губами к следующей отметине.
— Прекратите это, — нервно потребовала я.
Герцог отодвинул мою руку от своего лица, внимательно осмотрел запястье, и спокойно возразил:
— Нет, еще один остался.
Но поцелуй на этот раз был быстрым, едва ощутимым, после чего, откинувшись на бортик ванной, лорд оттон Грэйд, вновь невзирая на мое сопротивление, привлек к себе, прижав мою голову к своему плечу, и замер, удерживая в таком положении.
Некоторое время я молчала но не выдержав зло поинтересовалась:
— И как долго вы, невзирая на мое сопротивление, будете удерживать меня в столь… неоднозначном положении?
Ладонь герцога успокаивающе погладила мои волосы, после чего его светлость совершенно спокойно ответил:
— Пока не расслабишься.
О, Пресвятой!
— Я не собираюсь, — начала было я.
Но лорд оттон Грэйд перебил насмешливым:
— Ты так думаешь, Ари? Напрасно. Твои мышцы дрожат от перенапряжения, еще немного и сил к этому совершенно бесполезному сопротивлению уже не останется. Это физиология, Ариэлла, и на нее никоим образом не влияет тот факт, что я давно лишился вашего уважения, а сегодняшнего дня стал вам омерзителен.
Потрясенная услышанным, я затаила дыхание. Герцог же продолжил:
— И только после того как ты расслабишься, я достану тебя из воды, вытру, переодену и уложу спать. Сам. Мне плевать на твое омерзение. И спать, леди оттон Грэйд, вы будете так же, в моей постели. И есть вместе со мной, даже если вас от одной мысли о совместном приеме пищи выворачивает.
Я вдруг поняла, что меня действительно коробит сама мысль, что уже утром мне предстоит совместный завтрак с его светлостью!
— И я действительно сожалею, — вдруг гораздо тише, чем прежде, произнес герцог, — что применил к тебе те обозначения непримиримой позиции, к которым привык. Я более не оставлю на твоей коже ни единого следа собственной ярости.
Отвернувшись, я постаралась скрыть собственные эмоции по поводу произошедшего. Было горько, было обидно до слез и мерзко от всей ситуации. Где-то в замке залаяла собака, после, в тишине послышалось завывание ветра за окном, и я невольно поежилась…
— Что ты знаешь о святом сплаве, Ари? — вдруг спросил его светлость.
Отвечать не хотелось. Несмотря на всю невежливость молчания, я все же… не смогла.
— Святой сплав, — герцог не стал заострять внимание на моем молчаливом протесте, — не является природным ископаемым, фактически он образовался в результате магического воздействия на серебряный рудник.
Напряженно замерла, внимательно слушая. Лорд оттон Грэйд, крепче обняв меня, продолжил:
— Самоубийство, Ари. Это было самоубийство моего предка, обернувшееся тем, что вся руда в шахте приобрела такие известные тебе свойства как тусклое голубоватое свечение, способность отпугивать сильную и уничтожать слабую нечисть, влияние на воду в радиусе пяти шагов и уничтожение болезнетворных микробов в ней.
О свойствах святого сплава мне было известно, но о том, как он возник — нет. И я затаив дыхание, внимала каждому слову герцога.
— Опыт пытались повторить, — продолжил его светлость, — здесь, в подвалах замка воздействию подвергалось золото, медь, бронза, платана, сплавы, драгоценные камни — итог масса причудливых явлений, но ничего подобного святому сплаву. Видимо смерть и только смерть черного мага способна менять свойства материи.
Герцог замолчал, прикоснувшись губами к моему плечу. И даже через ткань я ощутила тепло его прикосновения, дернулась, пытаясь прекратить это. Вновь не замечая моего сопротивления, лорд оттон Грэйд продолжил:
— К слову, святым сплав назвали храмовники, в Элетаре он изначально был магическим сплавом, или же грэйдовским.
Кощунственные слова. И кощунственная информация, ведь по официальной легенде Пресвятой освятил всю руду в шахте отметив таким образом святое деяние старца Истарка, четверть века добывавшего руду для изготовления символа веры, что воздвиг на горе! И не удержавшись, я спросила:
— А кто такой старец Истарк?
Усмехнувшись, лорд оттон Грэйд произнес:
— Местный священник, прибывший вместе с рабочими в шахту и освидетельствовавший смерть моего предка. Именно священник и обратил внимание на изменившуюся серебряную руду.
И я поняла, что лишилась дара речи. Святой сплав… о Пресвятой!
— Теперь ты понимаешь, почему я никогда не отдам шахты храмовникам, — завершил лорд оттон Грэйд.
Промолчав, я попыталась отодвинуться вновь и услышала насмешливое:
— Нет, Ариэлла.
Мышцы уже подрагивали от перенапряжения, сказывалась и имевшая место истерика и я понимала, что действительно слабею, но познаваться — не хотелось. И тут ладонь его светлость мягко переместилась на мое колено.
— Лорд оттон Грэйд, я попросила бы вас… — начала чуть дрогнувшим голосом.
— Держать себя в руках? — язвительно поинтересовался маг.
— Это было бы чудесно! — едва он сжал ладонь, выдохнула возмущенно.
— Простите, леди оттон Грэйд, держать себя в руках я не в силах, — ладонь последнего представителя военной династии двинулась вниз по моей коже, — ведь я, если вы не заметили, держу вас.
Зажмурившись, я нервно потребовала:
— Прекратите!
— Настолько омерзителен? — мне казалось, или герцог с удовольствием бравировал этим словом.
— Прошу вас… — почти простонала я.
Герцог убрал ладонь с моей ноги, вернув ее на талию. В ванной вновь восторжествовало абсолютное безмолвие, в котором я прикладывала все усилия, чтобы сидеть ровно, а лорд оттон Грэйд, используя преимущество в силе, прижимал к своему полуобнаженному телу. Молчаливая схватка, в которой у меня, и я отчетливо это понимала, не было ни шанса.
— Ты произнесла фразу, донельзя удивившую меня, Ари, — вдруг произнес герцог.
Я промолчала.
— Ты сказала следующее "Неужели вы думаете, что я когда-либо совершила столь величайшую глупость, как измена, или выбор любовника, учитывая, что позор и ответственность за подобные действия лягут на моих детей?!". Почему?
Предприняла еще одну бесполезную попытку вырваться.
— Ответишь, и купание на этом будет завершено, — предложил сделку лорд оттон Грэйд.
Судорожно вздохнув, я прекратила сопротивление, села удобнее, на миг закрыла глаза, собираясь с силами, затем тихо ответила:
— В лицее девы Эсмеры обучались не только леди из уважаемых семей, но так же и те, что были признанны… незаконнорожденными. И их участь поистине ужасает, лорд оттон Грэйд. Расцветать, зная, что никогда не сможешь стать матерью, что выбор твой ограничен лишь двумя дорогами — монастырь или же приживалка при вздорной старой леди. Смотреть на девушек, мечтающих о балах и нарядах и знать, что никогда не наденешь иного цвета, чем позорного серого… Воистину, я никогда не пойму матерей, обрекающих собственных детей на подобное. Вот почему. Надеюсь, теперь, когда я ответила на ваш вопрос, вы сдержите слово и прекратите это насилие надо мной!
Его светлость тяжело вздохнул, но даже не пошевелился, лишь крепче меня обнял. А затем едва слышно произнес:
— Именно поэтому у меня нет бастардов.
Я вздрогнула и не удержавшись изумленно посмотрела на герцога. Лорд оттон Грэйд невесело усмехнулся и добавил:
— Никогда не мог понять мужчин, обрекающих собственное семя на жизнь, в которой детям предстоит быть лишь вторым сортом.
И больше не говоря ни слова, лорд оттон Грэйд подхватил меня на руки и резко поднялся, заполнив пространство шумом потекшей с нас воды. Затем уверенно перешагнул бортик ванной, и бережно опустил меня. Едва не поскользнувшись, я потянулась за полотенцем, но была остановлена насмешливым:
— Ваша светлость, а вам не кажется, что следовало бы для начала снять с себя мокрое?
— Нет, — поспешно и не оборачиваясь, ответила я.
— Напрасно, — герцог положил ладони мне на плечи, — в мокром я вас в свою постель не положу. Раздевайтесь, Ариэлла.
Всяческой выдержке наступает конец!
Стремительно развернувшись, я вскинула подбородок, вынужденная практически запрокинуть голову, чтобы взглянуть его светлости в лицо, и холодно отчеканила:
— У меня мигрень!
И увидела, как в черных глазах последнего представителя династии Грэйд зажглось тусклое чуть голубоватое сияние, после на тонких губах расплылась пугающая улыбка и его светлость произнес:
— Я учту это. Раздевайтесь, леди оттон Грэйд.
И глаза засияли ярче.
Сложив руки на груди, я заметила:
— У вас глаза… светятся.
Выражение лица герцога изменилось мгновенно. В следующее мгновение лорд оттон Грэйд метнулся к зеркалу. Секунду пристально смотрел на себя, затем стремительно развернулся ко мне.
— Переодевайся и жди меня в спальне! — приказ не терпящим возражений тоном.
А затем, мокрый, босой, в одних брюках его светлость вышел из ванной, после запер двери, ведущие в мои покои, вышел из собственных в коридор и так же запер дверь.
Оставшись в одиночестве, я избавилась от мокрой сорочки, и за неимением другой одежды, надела мужской банный халат. Затем вышла из ванной и вот тогда увидела сияние за окном. Странное, призрачное сияние.
И словно замедлилось время…
Очень медленно, как во сне я приблизилась к окну, как зачарованная вглядываясь в сияние… Рука невольно потянулась к замку, запирающему раму… Щелчок…
Я вздрогнула, перевела непонимающий взгляд на собственную I ладонь, едва не открывшую окно, затем на саму оконную раму. Защелкнула замок и ощутила холодок предчувствия, ознобом пробежавшийся по коже. Странно. Зачем мне потребовалось открывать окно, за которым, и мне это прекрасно известно, дует холодный горный ветер? Очень странно.
Вновь поглядев в окно, я разглядела герцога в таком же полуголом виде выскочившего во двор, метнувшихся к нему Грома и Урагана, сейчас светящихся столь же странным голубоватым светом, словно и святой сплав при приближении нечисти… Лорд оттон Грэйд остановился посреди двора, в свете льющемся из окон первого этажа он был отчетливо виден. Начал оглядываться, что-то выискивая. Взвыли оба пса, подняв морды вверх. Вскинул голову герцог.