Последнее слово произнесено жестко, непримиримо.
— Монашка начала с предложения, от которого, по ее мнению, я не мог отказаться — в качестве супруги мне предложили герцогиню Хельдари, — продолжил его светлость, пристально глядя на меня.
Герцогиня Хельдари…
По всеобщему признанию первая красавица империи.
Единственная наследница рода. Двадцати двух лет от роду. Превосходно воспитана, великолепная наездница, своенравна и в то же время умна и образована. Леди из тех, что приносят супругу не только внушительное состояние, но вполне обоснованную зависть окружающих.
— Прекрасное предложение, — была вынуждена признать я.
— Вы полагаете? — лорд оттон Грэйд криво усмехнулся. — Напрасно.
— Ну почему же, — я взяла бокал с вином неосознанно, но отпила несколько глотков вполне сознательно. — Как минимум мы говорим о выборе между наследницей одного из самых внушительных состояний империи и бесприданницей, из обнищавшего и вовсе не именитого рода.
В глазах его светлости промелькнуло нечто сродни снисхождению ко мне, убогой.
— Ари, — он чуть подался вперед, — а не кажется ли вам странным, что мне предложили столь неравноценный обмен?
Неравноценный…
— Что ж, — еще один глоток вина, — приятно видеть, что и вы адекватно оцениваете факты. Мне имеет смысл интересоваться вашим ответом?
— Нет, — лорд оттон Грэйд откинулся на спинку стула, так же взял вино. — Ко всему прочему это наименее интересный момент нашей беседы, самое интригующее началось после моего отказа.
— Вы отказались? — я выдохнула это прежде, чем поняла, насколько данное восклицание выдает как мои эмоции, так и мнение.
— Вы сомневались? — усмехнулся его светлость. — Ариэлла, я считал вас умнее.
На мой изумленный взгляд, герцог издевательски ответил:
— Она старая, Ари.
Потрясение сменилось откровенным возмущением, и я не сдержалась:
— Двадцать два года? Она как минимум младше вас вдвое!
На тонких губах промелькнула странная, слегка насмешливая улыбка, после чего, с истинно Грэйдовским выражением, его светлость протянул:
— В двадцать два воспитывать уже поздно, моя дорогая. А здесь мы имеем столь юный, податливый, великолепно воспитываемый материал. Нет, Ари, я от вас не откажусь, и не просите.
И слова, готовые сорваться, я сдержала. Мрачно поглядев на герцога, хмуро поинтересовалась:
— Издеваетесь?
— И получаю от этого ни с чем несравнимое удовольствие, — с улыбкой подтвердил лорд оттон Грэйд.
Молча сделала глоток вина, чувствуя себя крайне неприятно от того, как ширится усмешка взирающего на меня герцога.
— Так значит, это предложение не было самым интригующим в вашей беседе? — стараясь сохранить на лице непринужденное выражение, поинтересовалась я,
— Увы, нет, — лорд оттон Грэйд нахмурился. — Далее я получил предложение взять в жены вашу старшую сестру, после среднюю, затем следующую по старшинству… Всех, — его светлость скривился, словно вновь переживал момент беседы со святой сестрой. Затем взглянул на меня и спросил: — Будете интересоваться моим ответом?
— О нет, что вы, — я заставила себя улыбнуться, — они же старые… в смысле старше, соответственно плохо поддаются воспитанию.
— Именно так, — лорд оттон Грэйд улыбнулся. — Щенка воспитывать следует с детства.
— Раннего, — не смогла удержаться от колкости я. — Желательно брать, едва покинет утробу матери.
— Мм, сколь ценная идея. Дорогая, жаль, вас не было здесь ранее, — подхватив иронично-насмешливый тон, ответил герцог.
— Да-да, — живо подтвердила я. — Полагаю, вам следовало отправить господина Ирека в дом моих родителей раньше, а так вы опоздали на целых шестнадцать лет.
— Сколь прискорбно, — притворно пожалел его светлость. — Если бы эта чудная мысль пришла бы мне в голову ранее, я бы караулил вас лично в день вашего рождения, Ариэлла.
Невольно улыбнувшись, я вернулась к теме разговора:
— Чем сестра Иволина мотивировала подобные предложения? Утратив веселость, лорд оттон Грэйд зло ответил:
— Заботой о вас. И тревогой о любимой воспитаннице великой матушки Иоланты.
— А моих сестер матушке не жаль?! — не сдержалась я.
— Видимо нет.
Я вновь отпила глоток вина. Оно было кислым и терпким, и следовало бы вернуться к бокалу с водой, но не хотелось чего-то с насыщенным, отвлекающим вкусом.
— Затем последовали угрозы в мой адрес, — продолжил лорд оттон Грэйд. — Разнообразного характера. Но едва сестра Иволина осознала, что мне смешно слышать каждое из ее обещаний грядущих несчастий, мадам перешла к угрозам в ваш адрес, Ариэлла. И если вашей жизни и здоровью угрожать бессмысленно, то в отношении вашей чести, монашка была крайне… категорична.
Не могу сказать, что меня напугали его слова. Вызвали сомнения, насторожили, но не напугали.
— Возможно, ли услышать о последнем подробнее? — попросила я.
Взглянув на меня с некоторым удивлением, лорд оттон Грэйд пояснил:
— В случае, если я не верну вас, собственно о том, что мы заключили родовой брак им не известно, монашки обнародуют информацию о ваших похождениях во время обучения в лицее девы Эсмеры. С приведением свидетельств очевидцев и списком ваших любовников. От вашего честного имени не останется ничего.
И я не смогла сдержать улыбки. Ни улыбки, ни ехидного замечания:
— Я считала вас умнее, лорд оттон Грэйд.
Герцог приподнял брови, с явным удивлением взглянув на меня. Пришлось быть подробнее:
— Вы ни во что не ставите церковь и именно поэтому, всерьез восприняли подобную угрозу. Они хорошо вас знают, ваша светлость.
— Угрозу не воплотят? — прямо спросил маг.
— Естественно нет! — воскликнула я. — Подобное легло бы несмываемым пятном на честь лицея девы Эсмеры и столичный монастырь.
Несколько задумавшись, лорд оттон Грэйд кивнул каким-то своим мыслям, затем улыбнулся мне, отсалютовал бокалом и произнес:
— Вы чудо, Ариэлла.
Услышать подобное, оказалось неожиданно приятно, Смутившись, я отставила бокал, и вернулась к ужину. Герцог последовал моему примеру.
Однако через некоторое время, обдумав все услышанное, я спросила:
— Вы сообщили о том, что брак уже заключен?
— Да, — спокойно ответил герцог. — После этого сестра Иволина поспешила откланяться.
Кивнув, я предположила:
— Готовиться к новому раунду?
— Вероятнее всего, — улыбнулся его светлость.
За окнами зашумел ветер, завыл, играя меж башнями замка, чуть поколебались огоньки свечей.
— И все же, — заговорил вновь лорд оттон Грэйд, — сумели бы вы выдержать подобную грязь в ваш адрес?
После некоторых размышлений, я искренне ответила:
— С трудом.
— Вы слишком юны, — герцог поднял бокал, отпил большую половину вина, и продолжил: — В моем возрасте, общественное мнение не имеет ровным счетом никакого значения.
— Скорее в вашем положении, — уточнила я.
Его светлость кивнул.
И раз уж наша беседа, вопреки обыкновению протекала довольно мирно, я решилась на мучивший меня вопрос:
— Лорд оттон Грэйд, почему церковь так против черных магов?
Смерив меня задумчивым взглядом, герцог расстегнул несколько верхних пуговок на своей рубашке, затем усмехнулся и поинтересовался:
— Почему бы вам не спросить, от чего я прибыл, столь открыто негодуя на вас?
Не скрывая улыбки, я ответила:
— Это не столь интересно. Ваше предубеждение в отношении меня и монастырского воспитания мне известно с момента знакомства с вашей светлостью, и ничего нового вы мне не сообщите.
Несколько нахмурившись, лорд оттон Грэйд мрачно заметил:
— Справедливый упрек.
— Не упрек — констатация факта, — парировала я. — Но мне не хотелось бы обсуждать, данную тему, особенно в свете некогда сделанного вами заявления, что вашего доверия у меня никогда не было. Однако, должна признать, меня крайне интересует ответ на поставленный выше вопрос.
Лорд оттон Грэйд поднялся, обойдя стол приблизился ко мне, долил вина в мой уже полупустой бокал, затем не спрашивая разместил в моей тарелке говяжью отбивную, часть куропатки, после вернулся на свое место, наполнил и собственную тарелку и начав разрезать мясо, произнес:
— Все гениальное просто, Ари, мы — черные. Мы поглощаем. Соответственно — не управляемы. К слову — что вам вообще известно о магии?
— Практически ничего, — была вынуждена сознаться я.
Герцог наколол отрезанный кусок говядины на вилку, отправил в рот, прожевал, сглотнул и приступив к новому отрезанию, начал объяснять:
Цветовое деление магии не случайно. Это наиболее простой и логичный способ, четко градировать по способностям. К примеру, большинство церковников обладают синей, то есть ментальной магией.
В их сфере влияния человеческие умы и сердца. Зеленая магия — целительство, ныне практически утрачена. Красная маги — кровь, и даже создание новых форм жизни. Высшие маги — белые, они были способны в той или иной мере применять магию всех цветов, так сказать универсалы. Последнего высшего убил я. Ну и собственно черные маги — мы неуязвимы, так как способны поглотить любой вид магии, преобразовать ее, и дать отпор. Черные изначально сильнее всех, ко всему прочему неуправляемы.
В общих чертах, мне все было понятно, кроме последнего замечания:
— Неуправляемы? — переспросила я, вновь берясь за бокал с вином.
Лорд оттон Грэйд, как раз вернувшийся к ужину, долго жевал, задумчиво постукивая ножом по тарелке, затем произнес:
— Как бы вам объяснить, Ари… Понимаете, когда появляется единая государственная религия, ради сохранения целостности государства, данная структура начинает бороться с любыми проявлениями инакомыслия, и подавлять очаги сопротивления.
Соответственно, когда ментальная магия и культ Пресвятого встали во главе всех религий, началось методичное избавление от конкурентов. Синие маги заставляли остальных встать на путь служения церкви, либо уничтожали. За два века им удалось практически стереть большинство видов магии. Но если на остальных они были способны воздействовать ментально, заставляя менять убеждения, мировоззрение, заставляя служить, то с черными магами подобное невозможно. Ментальное воздействие в отношении нас бессмысленно. Отобрать у нас магию, как иной раз поступали с другими, невозможно. Магию в принципе без согласия мага отнять невозможно, но если менталы могли воздействовать на иных, с черными подобное не проходило. В результате, сегодня, черная магия существует практически наравне с синей.