— До него осталось чуть более двух месяцев, — глухо ответила супругу.
— Что ж, леди оттон Грэйд, вам предстоит блистать в свете, — ошеломил он меня подобным заявлением. После добавил: — Мне потребуется около месяца на завершение карательной экспедиции в Южных морях. После мы с вами отбудем в столицу, и у вас останется около месяца на подготовку бальных нарядов, а так же подготовку к представлению во дворце и проведение собственного приема в городском замке Грэйд.
Осмыслив услышанное, я отринула все свои эмоции по данному поводу и холодно уведомила:
— Достаточным количеством времени для столь внушительных планов считается не менее полугода.
— У вас будет или месяц, или более года, к следующему сезону, — не менее холодным тоном уведомили меня. — Решать исключительно вам, ваша светлость. Но в столице вы появитесь исключительно в моем сопровождении и только под моим контролем. В ином случае святая церковь умыкнет вас еще до того, как вы определитесь с цветом салфеток для фуршетного стола.
— Белый, — отчеканила я, развернувшись от окна, и зло глядя на герцога.
— Не обсуждается, — усмехнулся лорд оттон Грэйд. — И да, какой именно белый? Снежный, льняной, дымчатый, амиант, маренго?
Невольно задумалась над его вопросом.
— Вот видите, — герцог снисходительно улыбнулся. — И пока вы будете раздумывать, меня лишат юной, умненькой, устраивающей по всем параметрам, выдержанной и воспитанной жены. И это будет печально. Садитесь за стол, Ариэлла.
Я осталась стоять у окна. Затем тихо спросила:
— Могу я написать отцу?
— Странный вопрос, — вновь погрузившись в чтение, произнес его светлость.
— Закономерный, учитывая, что вы сотворили с моим письмом матушке Иоланте! — рассерженно воскликнула я.
Глянув на меня поверх бумаги, лорд оттон Грэйд заметил:
— Написать вы можете в любом случае. Даже матушке Иоланте. Другой вопрос позволю ли я доставить ваше письмо.
Несколько секунд гневно глядя на последнего представителя династии Грэйд, я уточнила:
— Мне следует воспринимать сказанное вами, как то, что письмо написанное мной папеньке, вы несомненно прочтете?
— Несомненно, — подтвердил герцог.
После подобного мне оставалось лишь произнести:
— Доброй ночи, ваша светлость.
И развернувшись, гордо уйти в спальню, к моему бесконечному сожалению супружескую. Где я нашла в себе силы снять халат, кое-как заплести волосы, лечь под одеяло, и размеренно дыша удержаться от слез.
— Мне крайне любопытно, — голос герцога раздался в спальне, но я не желала даже думать о том, как давно маг здесь находится, — что именно вы собирались написать отцу такого, о чем мне не полагается знать?
Совершенно не имея сил на объяснение столь простых и всеми воспитанными людьми понимаемых терминов как личное пространство, я лишь повторила:
— Доброй ночи, лорд оттон Грэйд.
И повернувшись на бок, закрыла глаза, наглядно демонстрируя, что не намерена продолжать этот разговор.
Некоторое время в спальне царила тишина. Затем раздались тяжелые шаги, герцог подошел к постели с моей стороны, постоял, в итоге, нагнувшись, подвинул меня, предусмотрительно устроившуюся на самом краю, подальше от предполагаемого места, где собственно его светлость и должен был спать, и сел, на освободившееся место. Несмотря на праведное возмущение его действиями, я не открыла глаз, и продолжала попытки погрузиться в сон.
Лорд оттон Грэйд, посидев так несколько томительных напряженных минут, произнес, скорее утвердительно, нежели вопрошая:
— Вы обижены на меня.
Не сдержавшись, холодно поинтересовалась:
— Вас это удивляет?!
— Бесит, — оказался предельно откровенен герцог.
— Доброй ночи! — прошипела, не менее взбешенная я.
В спальне вновь повисла тишина.
А затем произошло то, на что лорд оттон Грэйд имел полное право, и чему не смела препятствовать я. И потому, когда тяжелая мужская ладонь, проникнув под одеяло, коснулась моей ноги, я лишь зажмурилась, уткнувшись лицом в подушку, и отчаянно закусив губы, взмолилась богу, обращаться к которому уже не могла.
Пальцы осторожно коснулись стопы, скользнули вверх по голени, едва притронулись к колену, и вновь спустились вниз, после ладонь герцога замерла, чуть сжимая.
— У меня есть предложение, леди оттон Грэйд, — холодно произнес его светлость. — Вы сейчас прекращаете истерику по надуманному поводу и возвращаетесь к столу, и в этом случае я не буду продолжать эти, явно вам неприятные прикосновения.
Вероятно иногда, под влиянием сильных эмоциональных потрясений, а так же счастливого осознания, что мой отец вовсе не продавал меня одному из жесточайших лордов королевства, в душе происходят странные изменения, сказывающиеся на поведении. И возможно именно поэтому, вопреки всем доводам разума, я подскочила на постели, и прикрывшись одеялом, разъяренно произнесла:
— У меня так же есть предложение, лорд оттон Грэйд: Вы сейчас молча оставите меня наедине с осознанием, что у меня имелся шанс избежать этого брака, и как минимум не будете требовать от меня невозможного, а именно очередной трапезы в состоянии изматывающего морального давления!
На мгновение воцарилась тишина, в которой мы с его светлостью прожигали друг друга полными ярости взглядами. Затем герцог рванул ворот черной рубашки, ослабляя его, криво усмехнулся и совершенно спокойно произнес:
— Ты же понимаешь, что настолько явное неподчинение я не могу оставить без наказания.
Несмотря появившийся в груди страх, язвительно заметила:
— Понимаю, правила дрессировки обязывают наказывать за малейшую провинность.
Глаза оттон Грэйда сверкнули металлом и он зло произнес:
— Дрессировка? Нет. Банальное требование уважать меня как супруга и повелителя.
— Требование уважать?! — мой голос сорвался на визг. — Нет, ваша светлость, вы требуете подчинения во всем, включая незначительные мелочи!
Усмешка и провокационное:
— А вам, моя дорогая, неизвестно, что жизнь состоит из мелочей?
Выразительно оглядев спальню его светлости, я заметила:
1 В вашей жизни, лорд оттон Грэйд, практически не существует мелочей. Вы их не терпите, и ваши личные покои тому прямое подтверждение.
Усмешка превратилась в улыбку, и его светлость поинтересовался:
— Какое отношение моя спальня и личное пространство, имеет к вашему прямому неподчинению?
Вопрос был поставлен таким образом, что оставалось ответить лишь:
— Никакого.
Его светлость кивнул, затем спокойно произнес:
— Все же не могу понять, что настолько выбило вас из колеи, что вы утратили восхищающую меня выдержку? Сообщение о том, что Ирек ментально воздействовал на вашего отца?
И я осознала, что в проницательности последнему представителю династии Грэйд не откажешь. Вынужденно кивнула.
Приняв мой ответ, герцог продолжил:
— Вы были обижены на отца за то, что он подписал брачный договор?
Я вновь была вынуждена кивнуть, ответить что-либо оказалась не в состоянии. Улыбнувшись, лорд оттон Грэйд произнес:
— И вы собирались написать ему, что у вас все замечательно, вы в браке, и намерены оставаться леди Грэйд?
На этот раз я ответила скорее настороженным взглядом, нежели согласием. Ибо в этот миг у меня сложилось впечатление, что его светлость читает мои мысли.
— Ариэлла, — герцог протянул руку, коснулся моего лица, провел пальцами по щеке, — и как вы думаете, моя дорогая, как сильно вы поставили бы под удар вашу семью, после подобного послания?
В душе все похолодело.
— Вот видите, — в голосе лорда оттон Грэйд промелькнула нотка укоризны, — стоит всего лишь отбросить эмоции, и становятся очевидны причины моего требования, об ознакомлении со всей вашей личной перепиской.
С трудом сглотнув, я все же возразила:
— Отец должен знать, что я жива, и… что я…
— Хорошо, я позабочусь об этом, — уверенно произнес герцог. — Но о вашей судьбе ему передадут лично, без писем которые, несомненно, перехватят. И, Ари, — взгляд стал суров, — если ваша семья дорога вам, не демонстрируйте свое отношение. Не стоит указывать противнику на свои слабые места.
Сначала я смотрела на его светлость с некоторым сомнением. После поняла, и тихо ответила:
— Хорошо.
— Знаете, — герцог убрал руку, усмехнулся, — а я все думал, от чего сентиментальная монастырская воспитанница не делает даже попытки отправить весточку родным и близким. А выходит вы злились
Услышав его слова, я не могу объяснить даже самой себе, почему вдруг пошла на откровенность и тихо сказала:
— Это не злость, лорд оттон Грэйд… Мне сложно вам объяснить, но оказалось очень тяжело осознавать, что меня продали, да еще и одному из самых страшных лордов империи, черному магу, похоронившему двенадцать невест до меня. Я ощущала себя ненужной, и мне было больно это пережить. А сейчас, когда выяснилось, что папенька вовсе не желал отдавать меня даже за столь внушительную сумму, я… я… Мне совестно, что я столь дурно думала о нем.
Вновь протянув руку, герцог коснулся моей ладони, ободряюще сжал, затем сообщил:
— Вы недооценили вашего отца, как впрочем и Ирек. Мы ожидали получения немедленного согласия на брак со старшей дочерью лорда Уоторби, но ваш папенька пошел на прямой обман, чтобы не отдавать мне ни одну из своих дочерей. И план практически удался, отдавать мне ни одну из своих дочерей. И план практически удался, но… — его светлость улыбнулся, — Но я искренне рад, что Ирек выкрал вас. И не смотря на то, что порой вы доводите меня до бешенства, совершенно сломали весь уклад моей жизни и, в конце концов, откровенно сводите меня с ума, Ариэлла, я всегда буду благодарен своему поверенному за проявленную подлость.
Не найдясь, что ответить на это, я лишь потрясенно взирала на герцога. Он же, продолжил:
— Составите мне компанию за поздним ужином, или же вы устали?
— Мне хотелось бы отдохнуть, — неуверенно произнесла я.
— Доброй ночи, — безукоризненно вежливо произнес лорд оттон Грэйд и поднялся. — Но вам бы следовало поесть, Ари, и я буду рад, если вы измените решение.