И ощущение того, что я вернулась домой охватило, стоило лишь оглядеться. Строгая обстановка, минимальное количество мебели, никаких элементов декора, сине-бежевые цвета и незабвенное чувство неизгладимого влияния военной казармы.
— Это ваши покои, — уверенно произнесла я.
Двери закрылись, затем послышался щелчок закрывающегося замка, и лорд оттон Грэйд обойдя меня, остановился, с улыбкой разглядывая с высоты своего роста, затем тихо произнес:
— Наши.
Смущение окрасило щеки румянцем, и, опустив взгляд, я не нашлась, что на это ответить. Дэсмонд продолжил:
— И если вы желаете внести изменения в интерьер — я не имею возражений.
Бросив растерянный взгляд по сторонам, едва слышно спросила:
— Нам предстоит много времени провести во дворце?
— Нет, — успокоил меня его светлость, — уже завтра ближе к полудню мы вернемся в родовой замок Грэйд, оттуда в Южные моря, армада ожидает.
Улыбнувшись, кивнула, не считая нужным скрывать свою радость по поводу предстоящих планов.
Лорд оттон Грэйд некоторое время смотрел на меня, затем спросил:
— Вас не пугает перспектива вновь оказаться со мной в одной каюте?
Возможно, мне и стоило бы сказать, что проживание супругов в одной спальне для высшего общества не допустимо, подобного не должно быть и подобное осуждается, но… взглянув на заинтересованно ожидающего ответ герцога, я, смиренно улыбнувшись, ответила:
— Если вы этого желаете — я не имею возражений.
Дэсмонд вскинул бровь, внимательно глядя на меня, и хотел было задать вопрос, как я добавила:
— Но что касается проживания в замке Грэйд, я настаиваю на собственных покоях, и это не обсуждается.
Черная бровь медленно вернулась на место, сохранив слегка изогнутое состояние, его светлость усмехнулся, и поинтересовался:
— А если я против?
Укоризненно глядя на него, воскликнула:
— Дэсмонд, это неприлично!
Откинув голову назад, герцог громко и с нескрываемым облегчением расхохотался, но не успела я возмутиться, как его светлость подхватил меня на руки, прижал к себе, закружил, а после, вновь прижав, судорожно выдохнул и прошептал:
— Мой благовоспитанный ангел, я уже начал тревожиться по поводу твоей неожиданной сговорчивости.
И не отпуская, лорд оттон Грэйд понес меня в соседнее помещение, пнув дверь ногой, чтобы та раскрылась. Я же, испуганная его внезапным порывом и вовсе сжалась, обнаружив, что мы оказались в спальне. Но, не замечая моих эмоций, герцог отнес меня к не разобранной постели, уложил на подушки, сам, лег рядом, устроившись на боку и подпирая голову рукой, после чего, все так же игнорируя пылающие щеки собственной супруги, практически приказал:
— Рассказывай. Все подробно. Ужин принесут в течение часа, к этому времени я хочу знать в подробностях обо всем, что с тобой происходило с того момента, как напрочь проигнорировав мою просьбу, ты покинула замок, Ариэлла.
Смущение полностью растворилось под требовательным взглядом последнего представителя военной династии Грэйд. Но сам рассказ дался мне с трудом — я не могла вспомнить всех подробностей путешествия в карете, и лишь рассказывая Дэсмонду о плаванье в столицу, осознала, что большую часть пути я проспала. Но как же так, неужели я настолько плохо помню?
— Снотворное, — разрешил мои сомнения герцог. — Его остатки были найдены в той карете. — Теплая ладонь прикоснулась к моей щеке, нежно и ободряюще. — Продолжай.
Раздался робкий стук во входные двери.
— Не отвлекайся, — приказал его светлость.
Двери распахнулись, послышался скрип маленьких колес тележки, после почти бесшумные шаги прислуги, звон посуды и сама собой закрылась дверь в спальню, отрезая нас от вошедших. Невольно поежившись, тихо спросила:
— Что именно вас интересует из событий в монастыре?
— Все, — последовал незамедлительный ответ. — Меня интересует все.
Глаза герцога, до этого мгновения бывшие синими, стремительно потемнели.
— Вы злитесь, — осторожно заметила я, ощутив всю двусмысленность нашего расположения на постели. -
— Нет, я взбешен, — спокойно произнес герцог.
Поежившись, осторожно поинтересовалась:
— Могу я узнать причину?
Усмехнувшись, лорд оттон Грэйд медленно склонился надо мной, едва-едва прикоснулся к губам и прошептал:
— Ангел мой, не отвлекайся на столь незначительные мелочи, как мой более чем оправданный ситуацией гнев. Продолжай.
Но рассказывать далее я поостереглась. Мне не хотелось сообщать герцогу о допросе, что был проведен близ статуи девы Эсмеры, о беседах с матушкой Иолантах, о встрече с его высочеством… И прикусив губу, я напряженно молчала, под все более чернеющим взглядом герцога.
— Ариэлла, — в его голосе отчетливо послышались стальные нотки, — если я о чем-то прошу, это не обсуждается.
— А ваши приказы? — не удержалась от вопроса.
— Так же.
Чуть улыбнувшись, тихо спросила:
— В таком случае, чем же отличаются просьбы от приказов?
— Формой и интонацией. Не увиливайте от ответа, леди оттон Грэйд.
Увиливать, лежа на спине, практически в объятиях герцога было бы сложно, но я не стала об этом говорить, глядя на супруга, и подмечая то, чего не замечала ранее — сеточку морщинок у глаз, складку между бровями, выдающую привычку хмуриться, несколько седых волосков на висках… Протянув руку, коснулась его волос, и растерянно вспомнила:
— Проклятия ведь больше нет.
— Нет, — подтвердил его светлость. Затем улыбнулся, и добавил: — Но у любви есть одна дьявольски паршивая особенность — за того, кого любишь, переживаешь в сотни раз больше, чем за себя.
Я перевела взгляд с волос его светлости, на глаза, вновь приобретающие синий оттенок свойственный уроженцам древнего Элетара, и внезапно создалось ощущение, что вся империя с ее колониями и отдаленными провинциями, сжалась до нас двоих, не оставляя места ничему иному. Ни тревогам, ни посторонним мыслям, ни…
— Это "да"? — задал неожиданный вопрос Дэсмонд.
И не дожидаясь ответа, его светлость стремительно склонился надо мной, обхватив талию, и рывком прижимая к себе, а его губы, с жадностью и прямолинейностью, столь свойственной темным магам, пленили меня. Сердце стремительно забилось, ладони похолодели и на миг я задержала дыхание.
Всего на миг, в следующее мгновение герцог поделился собственным дыханием и теплом столь щедро, что меня бросило в жар и протестующий стон против воли вырвался из груди.
В тот же миг, отстранившись, Дэсмонд крепко обнял, прижав мою голову к своему плечу, и тяжело дыша, хрипло произнес:
— Все, все, мой ангел, я себя контролирую.
Несколько секунд, и резко поднявшись, лорд оттон Грэйд протянул мне руку. А едва я вложила пальцы в его ладонь, поинтересовался странным немного сиплым голосом:
— Вы не окажете мне честь, составив компанию за ужином, ваша светлость?
— С удовольствием, лорд оттон Гройд, — осторожно поднимаясь, ответила я.
Голова от чего-то кружилась, мне казалось, что и все вокруг вальсирует тоже, безумно билось сердце, и похолодевшие пальцы совершенно не сочетались с пылающими щеками.
— Вы изменились, Ари, — произнес герцог, придерживая меня за талию.
— В чем же? — пытаясь привести в порядок дыхание, вопросила я.
— Вы перестали меня опасаться.
Изумленно взглянув на его светлость, я была вынуждена признать:
— Недавние события наглядно продемонстрировали, что вас опасаться следует в меньшей степени, нежели я полагала ранее.
— Сколь… уклончивый ответ, — улыбнулся лорд оттон Грэйд.
Мы вышли в гостиную, и его светлость, проявляя столь несвойственную черным магам галантность, подвел меня к столику, размещенному у камина, усадил на небольшой черный стул, коей и пододвинул, едва я села. После внимательно посмотрел на принесенные прислугой блюда, нервным движением вышвырнул в пылающий огонь камина порезанные фрукты, оставив блюдо с виноградом и яблоком.
— Яд? — спросила взволнованно.
— Нет, просто плохо вымыты, — успокоил герцог, присаживаясь напротив.
И меня разобрал смех.
Это был какой-то неправильный и во многом нервный хохот, но Дэсмонд меня не остановил даже тогда, когда смех перешел в тихие всхлипывания. Лишь молча протянул платок, едва слезы потекли по щекам, и улыбнулся, когда я постаралась выдавить жалкое подобие извиняющейся улыбки.
— Все хорошо, мой ангел, — тихо заверил он. — И поверь — больше никто и никогда не посмеет тебе угрожать даже словом.
Судорожно утерев мокрые дорожки с щек, я выдохнула:
— В этом была моя вина.
— Нет, — темно-синие глаза смотрели прямо и спокойно, — твоей вины нет ни капли, Ариэлла. Ты юна и наивна в силу возраста, чрезмерно ответственна, благородна и не в меру добросердечна, Аннельский на этом и сыграл. Его вина, не твоя.
Он молча налил воды в бокал, протянул мне. Отпив глоток, все же сказала:
— Мне не следовало покидать замок.
— Не следовало, — согласился Дэсмонд, — но ты не могла поступить иначе. И в дальнейшем поступать иначе ты не сможешь, но теперь я об этом осведомлен.
Поверх бокала, из которого вновь собиралась отпить, испуганно взглянула на его светлость. Герцог улыбнулся и протянул:
— Я не обещал, что жизнь со мной будет легкой для вас, леди оттон Грэйд и был с вами предельно честен с самого начала. И вместе с тем, должен предупредить, что одно обстоятельство нашего брака изменилось коренным образом.
Когда я вернула стакан на столик, рука невольно дрогнула. И все же, сдержавшись, тихо спросила:
— Могу я узнать какое?
Герцог молча взял блюдо с обжаренным в винном соусе мясом куропатки, переместил несколько кусочков на собственную тарелку, после один положил мне, вернул блюдо на место и совершенно спокойно, даже как-то отстраненно произнес:
— Верность. Как вы и настаивали, в наших отношениях будет присутствовать в полном объеме.
Стакан, от коего я не успела одернуть руку, от чего-то упал и остатки воды разлились по столу. Его светлость молча, с неожиданно заигравшей на губах веселой усмешкой, поднял хрусталь, на лужицу воды бросил салфетку, после осведомился: