– Барлоу в городе! – нетерпеливо повторила Стелла Вейсмонт. Сейчас ей не было никакого дела до условностей и тайн. – Пять первенцев Старших семей собрались у фонтана Богов! Юлиан не хочет замыкать Круг, но он легко может передумать! Ты понимаешь, что это значит?!
– Коллингвудам не нужен новый Круг. Ведь Илаю никогда не стать в нем Старшим, – медленно произнес Рейнольд, начиная понимать, почему Стелла ворвалась к нему домой средь бела дня. – Барлоу они не тронут, без него и вовсе не будет Круга. Наследник Гатри-Эвансов слишком силен, а значит, как только Миранде станет все известно, удар придется по кому-то из нас. Мы должны защитить Круг.
– Нет, мы должны защитить своих детей, – твердо возразила Стелла Вейсмонт.
К первому дню обучения магии Круг решил подойти со всей ответственностью. Они собрались заранее, непривычно сосредоточенные и отчужденные, по возможности привели некогда роскошный и величественный зал главной башни в порядок, раздобыли пару стульев. Наконец появился Юлиан Барлоу.
– Принцесса Коллингвуд, ты не относишься к Кругу, тебя здесь быть не должно! – первым делом сказал он, обнаружив у фонтана, помимо членов Круга, еще и Гвен. – Разве папочка с мамочкой не говорили тебе держаться от меня подальше?
Амир отвел взгляд в сторону, опасаясь, что вспыхнувшая до корней волос Гвен заметит его улыбку и поймет неверно. Он и не думал смеяться над ней, просто реакция Юлиана Барлоу на Гвен Коллингвуд становилась очевидной и предсказуемой.
– Как ты смеешь так разговаривать с моей сестрой?! – Илай начал угрожающе приподниматься со стула.
Юлиан развернулся к нему.
– Если тебя что-то не устраивает, можешь уйти. Я буду просто счастлив остаться здесь в полном одиночестве!
– Но мы не доставим тебе такого удовольствия, – напомнил Амир. Он уже давно разгадал тактику Юлиана и пропускал мимо ушей все, что тот говорил, ориентируясь исключительно на поступки.
Барлоу взглянул на него с какой-то непонятной обреченностью, словно они заставляли его есть младенцев на завтрак, но все-таки продолжил:
– Давайте сразу озвучим несколько моментов. Я отвечаю только на те вопросы, на которые хочу, и дополнительных вы мне не задаете. Я не собираюсь замыкать Круг, и ваше мнение по этому поводу мне неинтересно. Я научу вас пользоваться той силой, что у вас есть, насколько это вообще возможно. Понятно? Если кого-то что-то не устраивает, он может красиво уйти.
Гвен тихо опустилась на каменный пол у стены, вполне удовлетворенная тем фактом, что ее забыли изгнать окончательно.
Юлиан Барлоу обвел взглядом «амфитеатр» у фонтана и страдальчески закатил глаза.
– Вы что, так колдовать собрались, клоуны? Может, еще тетрадку с ручкой подготовили, как на лекции в университете, где половина студентов спит на задних партах, а вторая – прогуливает?
Гвен хихикнула, но тут же зажала рот рукой, опасаясь привлечь к себе лишнее внимание.
Тяжелый взгляд фиолетовых глаз из-под сдвинутых бровей скользнул по ней, но насмешливый вопрос Райдена мгновенно отвлек Барлоу.
– Кто-то еще говорит «колдовать»? Так уже лет сто никто не выражается!
– Ну простите, перечитал книжек, – язвительно отозвался Юлиан. – Возможно, именно поэтому я управляю магией, а вы только на фокусы для воскресных ярмарок и способны.
Амир незаметно отпихнул в сторону рюкзак, в котором лежала компрометирующая его тетрадь в синюю клетку, и поднялся на ноги.
– О, ну хоть один сообразительный нашелся! – ядовито «возрадовался» Барлоу.
Амир неторопливо сбросил рубашку, за ней брюки. К счастью, статуя Гатри-Эванс загородила все самое интересное, когда его сильное смуглое тело скользнуло в фонтан. Он менялся стремительно. Благо глубина и размер чаши были объемом с приличный бассейн, что позволяло спокойно держаться на поверхности.
После минутного замешательства за ним последовал Илай. Его белый хвост поразительно контрастировал с цветом кожи. Райден – зеленое с золотом – поспешно присоединился к ним.
Аттина смущенно замерла.
– Тебе особое приглашение нужно? – фыркнул Юлиан.
– Ну… я… – Аттина беспомощно оглянулась, внезапно осознав, что она единственная девушка в Круге. – Если отвернетесь.
Амир хотел было вмешаться (заставлять Аттину раздеваться на людях не казалось ему хорошей идеей), но Юлиан его опередил.
– Да сиди уже, монахиня, – с раздражением сказал он, – все равно тебя придется учить отдельно. В целительной магии я не силен. Принес тебе пару книг из семейной библиотеки.
– Хорошо, – слабо улыбнулась Аттина и присела на бортик фонтана.
– А теперь Амир расскажет нам, что именно он сотворил в Про́клятом озере, – распорядился Юлиан. – Мне любопытно, а вам полезно.
– Я сделал все, как ты и говорил, – тоном отличника отчитался Гатри-Эванс, подчеркнуто не глядя в сторону Аттины. – Я не пытался атаковать Тварь. Я попросил – сейчас даже звучит глупо! – попросил воду о помощи, и она отозвалась…
Если точнее, Амир умолял сохранить то, что ему дороже всего на свете, но признаваться в этом не собирался. Не при Райдене, который вполне логично считает Аттину своей девушкой.
– Что ж, приятно иметь дело с теми, чей уровень интеллекта хоть немного отличается от табуретки, – прокомментировал Юлиан. – Повторю для тех, кто, возможно, не въехал. Магия воды создана для защиты и созидания, а не разрушения. Понятное дело, наши предки нашли тысячу и один способ обдурить доверчивую стихию, но главное, что вы должны уяснить: вы не «владеете» магией, даже говорить так – просто смешно, а просите об услуге каждый раз, когда обращаетесь к воде.
Райден сосредоточенно кивнул, Илай выглядел разочарованным.
Гвен, забившись в свой угол, ловила каждое слово Юлиана.
– Теперь твоя очередь. – Барлоу перевел взгляд на Аттину. – Как тебе удалось залечить такие повреждения?
– Ну я… – Она помедлила, словно подбирая слова. В сторону фонтана она старательно не смотрела. – Я в тот момент вообще ни о чем не думала, была… словно пустым сосудом. Вода хотела помочь – и воспользовалась мной как проводником.
– Целители – особый сорт психов, – с удовольствием прокомментировал Юлиан. – Дар редкий и капризный, требует определенного склада характера. Открытости, любознательности, запредельной доверчивости и доброты.
– Звучит так, как будто ты влюблен в эти качества, – с осторожной насмешкой предположил Райден.
Юлиан Барлоу вздрогнул, словно очнувшись. От грез или воспоминаний.
– Был влюблен, – с кривоватой усмешкой поправил он. – Как я уже сказал, дар редкий и плохо совместимый с долгой и счастливой жизнью. Как, например, у Марины Вейсмонт. Но вернемся к магии, – поспешно продолжил Юлиан, не позволяя присутствующим до конца переварить ошеломляющее известие. – Я тут вижу разочарованные лица. Если вы едины с магией, ощущаете воду как продолжение себя, вы становитесь способны на удивительные вещи.
Словно подтверждая его слова, вода поднималась из чаши фонтана волна за волной, словно образуя перед Юлианом лестницу. Он небрежно спрыгнул с бортика и под изумленными взглядами Круга начал подниматься по спирали шаг за шагом, пока не оказался напротив лица огромной статуи Коллингвуда, высоко у них над головой.
Амир невольно подумал, что они сейчас чем-то похожи. Юлиан Барлоу и безымянная статуя семьи Коллингвуд.
Илай начал бормотать что-то себе под нос с характе́рной ухмылкой, желая повлиять на магию Юлиана. Если Барлоу плюхнется в чашу фонтана с пятнадцати футов, это, вероятно, собьет с него спесь, но вода только укоризненно плеснула Илаю в лицо.
Юлиан Барлоу даже не обернулся.
Глава 13Колесо жизни
– Ориан! Пойдем со мной. – Принцесса протягивает мне руку, и на ее лице впервые с момента нашего знакомства отражаются какие-то чувства.
Переживания мои стали еще мучительнее. Несколько более ясной головой я принимала искреннее смятение принцессы. Ее поведение совершенно опрокидывало всякое злое суждение о ней.
Но стоило мне с этим примириться, как судьба подготовила еще одно потрясение.
Мы неторопливо вышли на берег Озера. Водная гладь была залита лунным светом. Гости, виденные мной на балу, грациозно ступали прямо по поверхности воды и заходили под мост, исчезая в чернильно-синем очерченном луной круге.
Я невольно отпрянула, борясь с желанием протереть глаза.
Дьявольщина какая-то. Я все еще сплю у себя в комнате? Что происходит?!
– Тебе оказана великая честь! – словно отвечая на мой невысказанный вопрос, произнес Томас Элиот.
Он подошел к нам и остановился за моим плечом.
Слишком близко.
Мне было больно слышать его голос, ощущать его рядом с собой. Я вздрогнула, но заставила себя смотреть прямо, а он продолжал как ни в чем не бывало:
– Раз в двести лет Старые Боги приходят в наш мир по Радужному мосту. Пять потомков альвов, духов природы, и человеческих женщин вот уже восемьсот лет охраняют Мидгард в День Сопряжения Девяти Миров. Замок построен с той же целью…
Я невольно начала перебирать в голове все те странности, на которые прежде заставляла себя не обращать внимания. Книга в библиотеке, подозрительные разговоры, огромный полупустой замок, молчаливая прислуга…
Но ярче других мелькнуло в памяти воспоминание: принцесса стоит в воде, и подол ее роскошного наряда промок насквозь. Но вот мы с ней подходим к воротам, и платье ее чистое и сухое, словно она никогда не ступала в воду.
Меня захватили изумление, негодование, даже ужас. Я беспрестанно повторяла себе: «Это неправда! Этого не может быть!»
Я пыталась отвергнуть все произошедшее, с начала до конца, но постепенно реальное положение дел проступало сквозь пелену предубежденности.
– Кто вы такие? – медленно спросила я, страшась ответа. – И зачем вам я?!
– Ты же хотела стать хозяйкой замка? Мать и Отец никогда бы не позволили мне жениться на ком-то вроде тебя. – Любимый голос звучал презрительно и равнодушно. – Но с ребенком, которого ты уже носишь под сердцем, полукровкой, человеком, в жилах которого будет течь кровь божества, у них не останется выбора. Дитя будет носить нашу фамилию и убережет имя Коллингвудов от вырождения.