Открыть сундук труда не составило. Скобы едва держались в размягченной временем и водой растрескавшейся древесине.
Увидев содержимое, я невольно округлила глаза. Монеты, которые были в ходу лет двести-триста тому назад, весело подмигивали золотыми и серебряными боками.
– Вероятно, во время осады замка кто-то намеревался вывезти ценное, но не доплыл, – предположила я. – Раз хозяева даже не догадываются о его существовании, кражей это считаться не будет?
– Сундук мог принадлежать и нападавшим, – согласился Идрис, с интересом наблюдая за моим восторгом.
– Это же целое состояние! Я смогу избавиться от долгов отца, уехать, сменить имя, сказаться вдовой, чтобы воспитать ребенка там, где до него никогда не доберутся ни Коллингвуды, ни кто-либо другой! – Я взглянула в глаза Идрису, и мой восторг утих так же быстро, как и возник. – Но я не смогу купить на них жизнь того, кто подарил мне все это, – тихо закончила я, отворачиваясь. Непрошеные слезы бежали по щекам, и я не хотела, чтобы он их видел.
Не говоря ни слова, Идрис подошел и заключил меня в объятия, позволяя вволю выплакаться на своей груди.
Сколько лет я запрещала себе горевать, прятала слезы за фальшивой улыбкой. Мне необходимо было выжить, времени на сантименты не оставалось. И вот теперь все накопившиеся разочарования, вся боль, тщательно спрятанная от людских глаз, выплеснулись наружу водопадом слез. Но нет, горевала я вовсе не о том, что мне придется снова справляться самой, я плакала из-за того, что совсем скоро наступит день, когда я больше никогда его не увижу.
Аттина волновалась. Вчерашний разговор с родителями не шел у нее из головы, так что стоило ей проснуться, как она первым делом позвонила единственному человеку, который знал о магии и Богах больше их всех, вместе взятых.
К ее бескрайнему удивлению, трубку Юлиан Барлоу снял практически сразу.
– Проблемы? – привычно опустив приветствия, поинтересовался он таким тоном, словно сообщал о некрологе в газету.
– Марина… потомок двух Старших семей, и сестра она мне только… – Аттина запнулась, подбирая формулировку, – …наполовину, по матери. Коллингвуды считают, что самим своим существованием она вызвала Гнев Богов, воспользовавшись их семейной Книгой.
– Приезжай, – равнодушно ответил Юлиан и отключился.
Аттина поспешно выбралась из-под одеяла и побежала к шкафу. В комнате было темно, несмотря на раннее утро. Баррикада исправно охраняла ее сон. Они с Юлианом рассказали отцу о том, что случилось на озере, и, заручившись его поддержкой, Аттина отпустила Гвен ночевать домой.
Она поспешно собралась, заколола волосы и решительно подхватила со стола ключи от вишневого «мини».
Позвонить отцу, чтобы он открыл запертую на ключ дверь, заняло не больше минуты.
На этот раз вести машину было гораздо проще. В голове ее звучал голос Амира, терпеливо повторяющего последовательность действий: включить фары, не забыть поворотник, переключить передачу…
Она добралась меньше чем за пятнадцать минут, создав всего одну аварийную ситуацию. Можно было собой гордиться.
Кое-как припарковавшись на обочине, Аттина пулей взлетела по лестнице и замерла в нерешительности.
Амир Гатри-Эванс стоял у приоткрытой двери и терпеливо дожидался, пока она подойдет. Аттина совсем не ожидала его здесь встретить.
– Привет! – Она неловко поправила ярко-желтый шарф. – А что ты здесь делаешь?
– Привет, – ответил он и улыбнулся, не торопясь посторониться.
Аттина рассматривала его с такой жадностью, словно они расстались вечность назад. Смуглая кожа, темные, почти черные глаза… Он был не похож ни на кого из потомков пяти Старших семей и всегда тяготился этим. В детстве ему хотелось быть как все, а ей, наоборот, нравилось, что он такой один. Удивительный. Самый лучший.
Видно, в ее глазах светились все мысли, раз он осторожно обнял ее за талию, привлекая к себе. Неторопливый поцелуй стал бы отличным началом этого дня, если бы не окрик, заставивший их обоих подпрыгнуть.
Прежде чем отстраниться, Амир провел ладонью по спине Аттины. Она вздрогнула, словно его ладонь оставила раскаленный след, и тут же смутилась. В темных глазах Амира мелькнуло раздражение.
– Доброе утро! – чрезмерно жизнерадостно произнес Райден, показываясь на лестнице.
– Что ты здесь делаешь? – искренне удивилась Аттина.
– Юлиан Барлоу звонить изволили, – охотно поделился куда как более разговорчивый Райден. – Сказали, что теперь Их Упрямство будет вынуждено за мной присматривать. Подробности мне неизвестны, как вы знаете, он не любит отвечать на вопросы. А вы здесь как оказались?
– Я тут живу, – коротко ответил Амир и после непродолжительных раздумий добавил: – Комнату снимаю.
– Обману, если скажу, что я рад этому обстоятельству, – легкомысленно признался Райден.
– Может, вы зайдете и перестанете меня перед соседями позорить? – Хмурый, как грозовая тучка, Юлиан Барлоу толкнул Амира в плечо.
– Боишься, что выселят? – насмешливо поинтересовался Дэвис.
– Только если вместе с домом, – буркнул Юлиан, отворачиваясь. – Это здание мое.
– И кому пришло в голову превратить его в многоквартирник?
– Я не люблю пустоту, – неожиданно признался Барлоу. – Понимать, что где-то рядом есть люди, как-то приятнее.
Переглянувшись, Амир и Аттина зашли внутрь вслед за Юлианом. Райден выразительно хмыкнул и неделикатно захлопнул дверь.
Стелла Вейсмонт ворвалась в особняк Коллингвудов, буквально отшвырнув дворецкого.
Миранда стояла в центре холла Килимскот-манор, скрестив руки на груди.
– Как смеешь так вламываться? До собрания Совета больше часа, – напомнила она.
– Ты зашла слишком далеко! – Стелла накручивала себя всю ночь, и сейчас тщательно подавляемая десятилетиями ярость рвалась на свободу с каждым новым словом. – Несчастья так удачно случаются с людьми, которые тебе мешают!
Миранда Коллингвуд невозмутимо смотрела поверх ее головы. Стелла Вейсмонт решительно приблизилась. Подчеркнутое игнорирование окончательно вывело ее из себя.
– Сперва ты взялась за Гатри-Эванс! – воскликнула она. – Потом Джон. Помнишь Джона? Отец твоих детей, между прочим. Он говорил, что Коллингвудам стоит поумерить амбиции. Но это все неважно… Марина… Моя Марина… Это уже слишком! Как ты посмела натравить своего сына на мою дочь?!
– Ты не вправе бросаться такими обвинениями. У тебя нет доказательств, – холодно напомнила Коллингвуд, на полшага ближе придвигаясь к Стелле.
– Зачем мне доказательства, когда я и так знаю, что это ТЫ!
Вместе с последним словом Вейсмонт поток воды вырвался из чаши миниатюрного фонтана, украшающего холл, буквально расколов его надвое. Он метнулся к Миранде, но замер в воздухе, превратившись в причудливую ледяную волну, которая тут же разлетелась вдребезги.
Небольшие острые куски льда окружили Миранду – излюбленный прием Коллингвудов.
– Мама, нет! – Гвен сбежала с лестницы, пытаясь загородить собой Стеллу Вейсмонт. – Мама!
– Кто бы мог подумать, что родители окажутся на такое способны! Стелла Вейсмонт! – без особого драматизма произнес Райден. – Никогда не думал, что скажу это, но хорошо, что есть запрет на браки между представителями Старших семей. Иначе мне пришлось бы называть тебя сестренкой.
Аттина неопределенно пожала плечами. Впрочем, ответа от нее и не требовалось. Райден на удивление спокойно воспринял шокирующие известия. Амир тоже удивленным не выглядел, и Аттина вновь всерьез усомнилась, в том ли городе она жила последние годы.
Поймав ее взгляд, Амир Гатри-Эванс смущенно запустил руку в волосы.
– Мама… Она говорила что-то подобное, но я не придал этому значения… – Он помолчал. – Я еще помню времена, когда в ее словах был смысл, но со временем истории становились все невероятнее, какие-то из них бесконечно повторялись, она казалась все безумнее, и я просто перестал обращать внимание на то, что она говорит. Кажется, зря.
Аттина взглянула на Юлиана Барлоу. Он сидел за столом, сцепив пальцы в замок, и тяжелый взгляд его из-под сдвинутых бровей не сулил им ничего ободряющего.
– Марина призвала Гнев Богов. Могло ли это быть карой за то, что она потомок двух Старших семей? – все же спросила Аттина. Этот вопрос волновал ее со вчерашнего дня. Илай точного ответа на этот вопрос не знал.
– Нет, – однозначно отрезал Юлиан. – Неужели вы думаете, что раньше такого не случалось? Никогда не задумывались, почему у Гатри-Эвансов двойная фамилия? Запрет придумали Старшие семьи, чтобы было удобнее враждовать за главенство в Круге. Альвы тут совершенно ни при чем. Если Круг не замкнут, его спокойно можно укомплектовать старшим ребенком в семье. Старшим из оставшихся, – с мрачной насмешкой уточнил Юлиан.
– Значит, нам надо найти Книгу?
– Наследие Коллингвудов. Снова она. – Юлиан как-то обреченно усмехнулся. – Без нее не обходится ни одна заварушка между Старшими семьями.
– Ты что-то знаешь? – насторожился Райден.
– В данном конкретном случае не больше, чем вы. Даже если найдем Книгу, там множество идей, как обмануть стихию на все случаи жизни. Понять, чем именно воспользовалась Марина, будет крайне сложно.
– Да что это за Гнев Богов такой? – не выдержал Райден. – Как он выглядит, чем нам грозит?
– Это у тебя спросить надо. Я чувствую на тебе магическое вмешательство. Понял, когда Аттина пыталась починить тебе мозги у фонтана. Похоже, ты стал свидетелем чего-то такого, что…
– Разболтать не должен? – Райден покачал головой. – Память возвращается. Думаешь, от меня захотят избавиться?
Аттина невольно прижала руки ко рту. Улыбчивый Райден после Гвен был самым близким из ее друзей, даже несмотря на разницу в возрасте и… последние события.
– Есть такая вероятность, – бесстрастно подтвердил Юлиан. – Придется не спускать с тебя глаз. Чем бы оно ни было, будет держаться от меня подальше… Поспишь на диване дня два-три.