Женщина с приятным лицом и длинными вьющимися волосами трепетно прижимала руки к груди.
– А вот валькирия Коллингвуд.
Они изучили следующую статую.
– С таким выражением лица тебя не всякий викинг решится в жены взять, – поддел Райден.
Гвен беззлобно треснула его по плечу.
– Вот тут Гатри-Эванс…
– Что Гатри-Эванс? – заинтересовался Амир, подныривая под черно-желтую ленту с надписью «Опасно!».
Они с Юлианом только приехали.
– Это Гатри-Эванс, – любезно пояснил Райден.
Они все вместе уставились на исполинскую статую, чем-то неуловимо отличавшуюся от всех остальных.
– А вот тут у нас Барлоу… Ничего в глаза не бросается?
Юлиан мгновенно понял, к чему он клонит. Его взгляд метнулся к Гвен, которая сосредоточенно разглядывала фигуру «Коллингвуда».
Амир и Аттина переглянулись.
– Вам не кажется, что статуя не изменилась? – тоном змея-искусителя поинтересовался Райден. – И я хочу знать, что это значит.
Гвен обернулась к Юлиану. Она хмурилась и выглядела настороженной.
– Амир говорил странные вещи, – вспомнила она, снова демонстрируя цепкость и внимание к деталям. – Прежде чем мы разобрались с Идрисом.
Постепенно все взгляды сместились к Юлиану.
– Выкладывай, Барлоу. От тайн в Круге уже не протолкнуться.
– Если не хочешь, не рассказывай… – встрял Амир, но Райден его перебил:
– Ты уже и так все знаешь, молчи в тряпочку и не мешай просвещаться остальным.
Джил сосредоточенно кивнула.
– Ладно, – неохотно протянул Юлиан. – Но учтите, вы сами захотели это знать. Я действительно родился пятнадцатого ноября, но 1795 года. Интересное было время. Время больших перемен. Три войны с Францией, одна с Испанией, первые демократические общества, их восстания и снова война, уже внутренняя, составляли мое детство и юность. Впрочем, здесь, в провинциальной глуши, было тихо и спокойно, лишь изредка докатывалось эхо событий, сотрясающих мировую арену…
Произнесенное возымело эффект разорвавшегося снаряда. Райден присвистнул, Джил выразительно приподняла брови. Гвен в лице не изменилась, ее взгляд все так же был прикован к Юлиану Барлоу.
– Ты это знал? – поинтересовался Райден у Амира.
– Мы по этому поводу даже выпили, – осторожно признался Гатри-Эванс.
Взгляд Райдена Дэвиса скользнул по лицам Круга и споткнулся на Аттине.
– И ты знала?!
Младшая Вейсмонт смущенно пожала плечами.
– Я знала, но не помнила. Мои сны – это чужие воспоминания о том, что происходило в те времена, когда в последний раз был замкнут Круг, появилась Тва… Идрис застрял в озере и был разрушен замок.
– Так получается, это правда?! Барлоу действительно завладели силой альвов?! – закономерно предположил Райден.
Юлиан скривился, как от зубной боли.
– Кажется, я понял, почему ты держался подальше от остальных Старших семей, – хмыкнул Амир. – Вероятно, этот вопрос успел до смерти тебя достать за двести лет.
– Но если не это, то что? – продолжил допытываться Райден, разглядывая Юлиана с видом научного сотрудника среднестатистического НИИ.
Дэвис видел перед собой сухощавую фигуру в неброской одежде. На супергероя Барлоу был не похож от слова «совсем». Скорее, он напоминал уличную шпану, которая в неблагополучных районах выбивает долги и обносит магазины.
– Мы заключили Договор, – продолжил тем временем Юлиан. – С парнем, который на днях громил замок. И пока соглашение не исполнено, я вынужден караулить Это Самое Озеро, как собака под дверями магазина. Очень надеюсь, что в День Сопряжения к Идрису вернется вся его божественная мощь и, что важнее, божественный мозг, чтобы мы смогли расторгнуть все Договоры скопом. – Юлиан повернулся с Аттине. – Твоя сестра была похожа на Ориан. Изумительно, нереально. Я думал, что позабыл ее лицо. Когда Марина нашла меня, я даже опешил. Оживший призрак прошлого, спящий где-то глубоко в памяти. Вот только… Если Ориан в свои девятнадцать была сдержанна и умна, то Марина в свои двадцать пять оказалась избалованным ребенком, желающим обрести власть через силы, природа которых была ей непонятна и неинтересна. Я не рискнул рассказать ей все. Судя по тому, что она сотворила, не берусь предполагать, что могло бы случиться, узнай она правду.
Аттина молчала. Ей было горько слушать подобное про родного человека, но она вынуждена была признать: Юлиан прав. Сколько бы она ни идеализировала погибшую сестру, ангелом Марину Вейсмонт назвать было сложно.
– Но почему ты не рассказал все нам? Когда понял, что мы не такие, как наши предки? – все же спросил Райден.
– Ты думаешь, вы первые, кто хочет что-то изменить? – Юлиан усмехнулся. – Поколение-два держится хрупкое равновесие, а потом все неизменно начинается сначала. Джон Коллингвуд дал Ванессе Книгу, чтобы она призвала альва на брачное ложе, и поплатился за это жизнью.
Юлиан нашел взглядом Амира и несколько минут смотрел на него не отрываясь. Все терпеливо ждали.
– Мне было одиноко. До Сопряжения оставалось чуть меньше века, и мои душевные силы были на исходе. Мне казалось, я схожу с ума. А потом я встретил ее. Маленькой Ванессе Гатри-Эванс было пять. Она была ужасно напугана и невероятно похожа на мою погибшую сестру. И на Иду. Я в долгу перед вашей семьей. Мне казалось, я сумею защитить ее. Ее старшая сестра стала жертвой интриг тогдашнего Совета.
– Тогдашнего? – уточнил Амир, привыкший за последние несколько месяцев ничему не удивляться.
– Ты слишком умный, такие долго не живут, – огрызнулся Юлиан. – Твоя мать старше, чем выглядит. К тому моменту как они познакомились с твоим отцом, – Юлиан невольно хмыкнул, – она уже разменяла пятый десяток. Ванесса начала стареть в тот же день, когда лишилась магии. Двадцать пять лет назад ей никто не дал бы и восемнадцати. Я рассказал твоей матери все: сначала как сказки, потом – как тяжкий груз, наследие, которое ей предстоит передать своим детям. Я учил Ванессу, год за годом передал ей все, что знал и умел. И на что она потратила свой дар? Свою жизнь? Ванесса обрекла себя на жалкое существование в попытке защитить Круг, обезопасить…
– Но ведь ей удалось, – перебил Райден. – Ее жертва не оказалась напрасной! Не будь с нами Амира, погибли бы все! А не только…
– Илай, – тихо закончила Гвен, молчавшая до этого момента. – Круг снова замкнут. Все как она и хотела.
Аттина беспомощно взглянула на лучшую подругу, ощущая ее боль как свою.
– Я поняла почему «принцесса Коллингвуд»… – медленно произнесла Гвен. Вода в бассейне заволновалась. – Айрис Габриэлла Льюис Коллингвуд! Мать ее приходилась дальней родственницей самому Георгу Четвертому, дед носил титул виконта. Она действительно была принцессой…
Гвен Коллингвуд смотрела на Юлиана Барлоу, и никто бы не рискнул предположить, что она в этот момент чувствует.
– Ты любил не Марину… Дар целителя был у принцессы Коллингвуд. – Каждое слово, произнесенное Гвен, падало могильной плитой. – Она была последней из Коллингвудов, при ком был замкнут Круг.
Юлиан молчал.
– Так вот почему я тебе не нравлюсь. – Гвен потрясла головой, словно вытряхивая наружу мысли. – Я не просто Коллингвуд. Я подделка. Я похожа на ту, кого ты когда-то любил?
– Гвен… – Юлиан попытался что-то сказать, но она не позволила.
– Между нами не просто семейная вражда… Между нами пропасть в две сотни лет. – Глаза Гвен начинали слабо светиться. Вода в фонтане шла рябью, как волна, набегающая на берег. – За что Коллингвуды на самом деле уничтожили твою семью? Отвечай!
– Мы с Айрис хотели пожениться, – произнес Юлиан, уже понимая, что за этим последует. – Идрис благословил союз, который навсегда объединит две семьи.
Вода рванулась к звездам, а потом обрушилась обратно в фонтан, обдав их широкой волной.
Барлоу закрыл глаза. Вода стекала по волосам, по одежде, он был единственным, кто не остановил поток и мгновенно промок до нитки.
Гвен несколько секунд смотрела на него, а потом торопливо пошла прочь.
– Такого даже в кино не показывают, – изумленно произнесла Джил. – Весело живете.
Юлиан ответил ей хмурым взглядом, но после ее слов заметно взял себя в руки.
– Я найду Гвен. Аттина, ты со мной. Валькирии Коллингвуд понадобится друг, а мне – целитель, – сориентировался Райден. – Она сильно не в духе.
Младшая Вейсмонт сосредоточенно кивнула.
– Гвен тебя любит, – осторожно произнес Амир.
– Я пойду прогуляюсь, – насмешливо протянула Джил, поднимаясь с бортика. – Не хочу участвовать в вашем трогательном обсуждении.
– А вы совсем с сестрой не похожи, – огрызнулся Юлиан, провожая взглядом младшую Гатри-Эванс.
Амир молча усмехнулся, не позволяя сменить тему разговора.
– Я не дурак, догадался, – вынужден был ответить Юлиан. Молчание затягивалось. – Ей двадцать!
– Двадцать два, – уточнил Амир.
– А знаешь, сколько мне?! Двести двадцать семь!
– Двести двадцать шесть, – снова уточнил Амир, улыбка его становилась все шире. – У тебя только осенью день рождения.
– Вслушайся в эту цифру. Двести! Двадцать! Ты хоть представляешь, сколько у меня за это время было…
– Секса? – Амир не выдержал и рассмеялся. – В женских журналах пишут, что опыт украшает мужчину. Тут ты вне конкуренции.
Юлиан выразительно скривился.
– Что бы ты там ни говорил, а Гвен тебе нравится, – уверенно произнес Амир. – Так что тебя останавливает?
– Марина Вейсмонт выглядела как Ориан, принцесса Коллингвуд влюблена в Барлоу, что, если это всего лишь шутка Старших Богов? – Юлиан смотрел на статуи фонтана, стараясь не встречаться взглядом с собеседником.
– Нет, это дар Фрейи, – уверенно произнес Амир. – И лишь тебе решать, принять его или отвернуться.
– Я не знаю, что случится, когда Договор будет соблюден, – неохотно признался Юлиан. – Мое время в этом мире давно вышло.
Амир с удивлением взглянул на него.
– Боишься смерти?
– Умереть не боятся только идиоты, хотя было время, когда я мечтал об этом. – Барлоу криво усмехнулся. – Меня волнует, что будет с Гвен. Она из башни за мной прыгнула. Что сделает принцесса Коллингвуд, если я просто исчезну?