– Уильям, – растягивая гласные произнесла она, – мне пора идти. Тебе придется помочь мне одеться.
Ему совсем не хотелось помогать ей одеваться: так она была хороша без одежды. Идеальная фигура, смуглая кожа, отличающая Элизабет от большинства англичанок, небольшая грудь, не испорченная родами и кормлением ребенка. Она потянулась:
– Хорошо! И не спешить бы никуда, – произнесла Элизабет томно, – опять дворец, сошедшая с ума старуха-королева в своем кошмарном рыжем парике. Ей надо говорить комплименты с утра до вечера. И Генри – туда же! При ней. Смотрит преданно в глаза. А сам затевает с Эссексом интриги. Как это ужасно – притворяться, лгать, быть тем, кем ты на самом деле не являешься.
– Я говорил, оставайся со мной, – Уильям начал собирать разбросанную по комнате одежду Элизабет. – Я готов бросить ради тебя семью.
– Развод возможен только для королей. Но не для нас. Что ты мне предлагаешь? Жить с тобой, имея статус любовницы автора нашумевших пьес? – она расхохоталась, но ее смех не был веселым и искренним.
– Я никогда не смогу дать тебе того, что ты хочешь, – Уильям вздохнул, – а хочешь ты сохранить положение в обществе и свое место при дворе. Дело не в том, что я женат, а в том, что я никто – не дворянин и не богат.
– Уильям, ты опять затеваешь этот разговор, – Элизабет встала и начала одеваться. – Он не имеет смысла, пойми. Я люблю тебя, но не могу взять и остаться жить с тобой. Ты сам все прекрасно понимаешь.
– Зачем тогда мы встречаемся? – Уильям сердился.
– Потому что любим друг друга, но разве за этим следует что-то? – Элизабет надела нижнюю юбку и потянулась за корсетом. – Помоги лучше зашнуровать корсет, – попросила она и повернулась к Уильяму спиной.
– По-моему, любовь значит многое для человека. Порой, он готов ради нее на большие жертвы. И даже может лишиться жизни из-за любимой, – высокопарно заявил Уильям.
– Все это твои пьесы. Ты не живешь, ты придумываешь, – она протянула руку за второй юбкой, на сей раз с кринолином. – Смерть, любовь, страсти… Герои сонетов и пьес живут именно так. Иначе, кому будет интересно смотреть на сцену, если на ней не проливается кровь влюбленных, – Элизабет усмехнулась. – В настоящей жизни все гораздо менее возвышено.
– Жаль, что ты так думаешь, – Уильям был удручен. Он и сам понимал, что Элизабет права, но ему не хотелось признаваться себе в этом.
Она закончила одеваться, кое-как привела волосы в порядок и выбежала из дома. Уильям остался в одиночестве, глядя с грустью на разобранную постель. Он все чаще задумывался о том, куда ведет его судьба. Но никак не мог понять смысл, заложенный в пути, по которому он следует. Жизнь в Лондоне уже не так его радовала, как раньше. Гораздо спокойнее порой бывало в Стрэтфорде. Анна молча радовалась его присутствию дома, не задавая лишних вопросов и не пытаясь требовать большего.
Уильям привычно писал по две-три пьесы в год. Они имели успех, дела в театре шли в гору. Отец Бербриджа подумывал о строительстве нового здания и искал подходящий участок в черте города.
В мае Элизабет неожиданно сообщила, что уезжает в Париж. Она неважно себя чувствовала в последнее время, и королева позволила ей покинуть на лето двор.
– Мне очень жаль покидать тебя, – Элизабет и в самом деле была очень печальна. – Не знаю, когда мы сможем увидеться вновь.
– Почему ты так говоришь? – Уильяму стало не по себе. – Ты действительно серьезно больна? Я готов сопровождать тебя во Францию.
– Не нужно, – Элизабет грустно покачала головой. – Надеюсь, туда сможет подъехать граф. Генри обещал позаботиться обо мне.
– Опять граф Саутгемптон! – Шекспир не мог скрыть охватившую его ярость. – Ты пытаешься играть с нами обоими. Не пора ли сделать выбор? – он говорил эти слова, но понимал, что если выбор будет сделан не в его пользу, то вряд ли он будет готов принять его.
– Я сделала выбор, но не могу сейчас об этом говорить, – Элизабет старалась не смотреть на Уильяма. – Не уверена, что мой выбор правильный. Но я вынуждена поступить именно так.
– Ты выбрала графа? Я так и знал. Этим все и должно было кончиться!
– Не сердись, Уильям, – Элизабет ласково провела по его щеке, – еще ничего точно не известно. Я уезжаю, и прошу тебя постараться меня забыть. Как бы ни скалывались наши отношения с Генри, я, скорее всего, не вернусь в Англию.
– Граф, я устроил вашу поездку в Париж с секретарем королевы, – Эссекс говорил надменно, стараясь всем видом показать свое неудовольствие. – Елизавета не доверяет мне, и ваш поступок не добавит мне в ее глазах доблести.
– Я несказанно благодарен вам за то, что вы сделали, – Генри склонил голову.
– Я делаю это не для вас, и вы прекрасно понимаете, в чем дело, – Эссекс не скрывал обуревавших его чувств. – Ваш поступок низок. Я не ожидал такого от собственного друга.
– Роберт, прости, – Генри сделал шаг навстречу Эссексу, – я знаю, что поступил неблагородно, но готов исправить свою ошибку.
– Ваше возвращение в Англию будет иметь самые нежелательные последствия, – сказал Эссекс чуть мягче. – Подумайте, как представить дело в лучшем свете. Хотя, как его не представь, а ничего хорошего в сложившейся ситуации от королевы не ждите.
– Знаю, – кивнул граф Саутгемптон, – но я люблю вашу кузину и готов голову сложить ради нее. Честь Элизабет не пострадает.
– Надеюсь, что так. Жду от вас новостей. Элизабет уже месяц скрывается в Париже. Вам стоит поторопиться, – Эссекс кивнул и подошел к графу совсем близко. – Все должно быть сделано в кратчайшие сроки. У вас нет другого выхода.
– Не беспокойтесь. Смею вас заверить, у меня и мысли нет отказываться от Элизабет.
– Повторяю, вы лишитесь милости королевы. Помните об этом, возвращаясь назад, и не пытайтесь стать снова ее фаворитом.
– Я готов пожертвовать всем, – Генри посмотрел прямо в глаза Эссексу, – даже вашим расположением.
– Им вы уже пожертвовали, к сожалению, – граф скривил губы в усмешке. – Любовь играет с нами в злые игры, не так ли? Ваш друг, Уильям Шекспир так хорошо описал это в своих пьесах. Или вам так не кажется?
– Вы правы, – Генри нахмурился, – но дружбе с Шекспиром пришел конец.
– Отчего же?
– Мы все-таки не сошлись в наших взглядах на любовь, – граф Саутгемптон отвел взгляд в сторону. – Нас слишком многое разделяет. Тем более, что он перестал писать в мою честь сонеты, – Генри улыбнулся. – Для чего еще его оставлять при себе?
Известие о тайной женитьбе графа Саутгемптона на Элизабет Вернон привело королеву в состояние страшного гнева. Сначала фрейлина попросила королеву отпустить ее в Париж, якобы поправить пошатнувшееся здоровье. Потом Эссекс хлопочет о том, чтобы в Париж с посольской миссией вместе с секретарем королевы отправили графа Саутгемптона. И что в итоге? Эти двое тайно женятся в Париже!
– Вот так вы устраиваете судьбу своей кузины? – вызвав к себе Эссекса спросила Елизавета. – И уверены, что такая сделка сойдет вам с рук?
– Простите, Ваше Величество, я и сам не знал о готовящейся свадьбе, – оправдывался граф. – Поверьте, я вовсе не был заинтересован в их браке.
– Ложь! Все ложь! – вскричала королева. – Вы также тайно женились, и я вас простила. У вас богатый опыт в подобных мероприятиях. Но в этот раз все будет иначе. И не надейтесь, что ваша кузина и Саутгемптон смогут спокойно вернуться в Англию, не страшась моего гнева.
– Они готовы склонить перед вами головы, я уверен, – Эссекс и сам осознававший все последствия отчаянного поступка кузины, надеялся умилостивить королеву. – Боюсь, у них не было другого выхода.
– Меня не интересует, был у них выход или нет, – королева сжала побледневшие губы. – Ни мои фрейлины, ни приближенные не могут так поступать со мной.
Елизавета вышла из комнаты, оставив Эссекса раздумывать над создавшейся ситуацией. Ей было больно. Очередное предательство. Генри расточал комплименты, клялся в верности и преданности. И вот – женитьба. В отношении Вернон королева никогда не испытывала уверенности. Привлекательная кузина Эссекса была слишком хитра, чтобы хранить верность своей королеве. Да и вообще кому бы то ни было. Елизавету больше ранил поступок молодого фаворита.
– Все они предают меня, – она опять смотрела в окно на простиравшуюся перед дворцом Темзу. – Предают и не чувствуют никаких угрызений совести. Начиная от Дадли, дважды женившегося за моей спиной, и кончая Саутгемптоном. Эссексу женитьба на руку. Он устраняет соперника и одновременно пристраивает кузину. Неплохой ход, – Елизавета усмехнулась. – Пусть только вернутся. Если они думают, что добьются от меня снисхождения, то глубоко ошибаются. Все трое.
По возвращении в Лондон в начале сентября графа Саутгемптона и его беременную жену заключили в Тауэр. Эссекс обещал покровительство, но королева была тверда в своем решении.
– Говорите, у них не было выхода? – ответила Елизавета Эссексу. – Меньше надо было грешить. Граф проявил себя, конечно, с лучшей стороны. Согласился жениться на забеременевшей любовнице. Что ж, молодец. Я его не осуждаю. Но пусть подумает о том, что все наши поступки имеют последствия. А подумать в Тауэре у него будет время. Тауэр в принципе помогает в раздумьях. Мне ли этого не знать?
– Элизабет в ноябре должна родить, – Роберт попытался выручить из тюрьмы хотя бы кузину.
– В Тауэре для этого созданы все условия, – королева рассмеялась. – Не волнуйтесь, граф. Ваша кузина должна была думать о том, где ей рожать, раньше. Или вы со мной не согласны?
– Вы, как всегда, правы, Ваше Величество, – Эссекс поклонился.
Он знал, что гнев королевы обрушится на головы молодоженов, как только они пересекут Ла-Манш. И помочь им избежать наказания, было невозможно. Их разлучили сразу же по прибытии в Англию. Оставалось надеяться на милость королевы, которая, бывало, через некоторое время прощала совершившего роковую ошибку фаворита. Вот только надеяться, на то что, как и Эссекса, она снова после этого приблизит к себе Генри, не следовало.