ть молотком прилегающий к жиле суглинок. Рисунок уходил под него.
— Нет! Я, видимо, ошиблась, — сказала Наташа, наблюдавшая за тем, как он углубляется в тело террасы. — Эти черточки уходят под землю. Кто же их там мог нарисовать?..
— Да нет, это, пожалуй, действительно рисунок. Ведь пойменная терраса[19] состоит из наносов реки, отложенных в сравнительно недавнее время.
— Как в недавнее?.
— Во всяком случае после того, как был сделан рисунок.
— Откуда же река взяла столько земли?
— А ты обрати внимание на ее берега. Один из них высокий и крутой, а другой пологий и низкий. Это потому и получилось, что правый берег подмывается рекой, вода разрушает слагающие его породы, а продукты разрушения отлагает на другом берегу, образуя пойменную террасу.
Наташа оглянулась на реку.
— Но вода ведь ниже берега…
— Это она сейчас ниже. А весной, в половодье, когда высокий берег особенно сильно размывается, пойма бывает залита водой. Вот тогда она и растет, словно наступает на реку. А правый берег, наоборот, отступает все дальше и дальше.
— Значит, низкий берег должен быть совсем ровный?
— Да, он был бы ровным, если бы земная кора не двигалась. Но она то поднимается, то опускается. Земля словно дышит. Только очень медленно: один вздох за сотни тысяч лет. А благодаря этим «вздохам» изменяется базис эрозии реки, то есть уровень того места, куда она впадает. И тогда на низком берегу возникают уступы: прямо над поймой возвышается первая надпойменная терраса, еще выше — вторая надпойма, потом — третья, четвертая… По количеству и высоте этих террас геоморфологи[20] и восстанавливают историю реки. Но это уже древняя история. А пойма… Она растет на наших глазах. И этот рисунок, ушедший под землю, — прямое тому доказательство. Но молотком его не вскроешь. Сбегай-ка за лопатой. А я пока закончу свои записи.
Раскопка рисунка заняла много времени. Только к обеду освободили они его от темной жирной глины, слагающей левый берег реки. Но потрудились они не зря. На ровной стене кварцевой жилы оказался изображенным водопад. Тот самый водопад, который грохотал сейчас почти у самых их ног.
На рисунке ясно можно было различить кварцевую жилу и часть высокого правого берега, над которым возвышалась небольшая башенка. Левее водопада простирался забор из толстых заостренных бревен. Но самое интересное заключалось в том, что все это перекрещивалось двумя резкими линиями, а под водопадом была нарисована груда костей с человеческим черепом на ее вершине. На самом же верху рисунка виднелось какое-то чудовище со множеством голов и широкими длинными крыльями.
Андрей Иванович долго рассматривал странный рисунок, сделанный руками неведомых людей. Наконец, он обернулся к Наташе.
— Да!.. Выразительное предупреждение…
— Вы думаете, что это…
— Да. Этот рисунок может быть истолкован только двояко. Либо авторы его предупреждали, что нельзя плыть через водопад. Но это и так слишком очевидно. Либо они предостерегали об опасности, которая ждет путника за водопадом. Это более вероятно.
Наташа провела языком по пересохшим губам.
— Значит, там может быть что-то сверхъесте…
— Только не сверхъестественное! Сверхъестественным могло что-то казаться тем людям, которые сделали это изображение. Не случайно они нарисовали здесь крылатое чудовище, которое было, по их мнению, источником всех бед и несчастий. Причем ясно, что они никогда его не видели. Иначе оно не было бы столь фантастичным. Но ясно и то, что они его очень боялись. Очевидно, именно от него воздвигли они здесь частокол и построили сторожевую башню. Кстати, где она теперь?.. Забор, конечно, сгнил. Но от башни что-то должно сохраниться.
Андрей Иванович внимательнее всмотрелся в правый берег и вдруг воскликнул:
— Наташа, смотри! Вон там между двух елей… Видишь большую груду камней?
— Да, — ответила она почти шепотом.
— Так это наверняка развалины башни. Нам надо обязательно побывать там. Но это можно будет сделать только тогда, когда мы переберемся за водопад. Здесь на правый берег не переправиться.
С минуту он помолчал.
— Однако с чего же зашел наш разговор?.. Да, мы заговорили о сверхъестественном. Так вот, Наташа… Для строителей этой башни и авторов рисунка было, видимо, действительно что-то сверхъестественное за этим водопадом. Крылатый дух, которого никогда никто не видел, и олицетворяет это сверхъестественное. Для нас же все это значит лишь то, что легенды о реке Злых Духов имеют какое-то реальное основание, а также то, что, по-видимому, как раз за этим водопадом лежит разгадка тайны, которая окружает Ваю.
Андрей Иванович тронул Наташу за плечо:
— Ну, как? Страшно плыть дальше?
Она кивнула.
— Страшно, Андрей Иванович… Но мы поплывем!
— Молодец! Конечно, страшно. И мне немножко страшновато, — добавил он с улыбкой. — Эк ведь какое грозное предостережение оставили нам наши предки! Ясно, что сделано это не ради шутки. И естественное может быть страшным. Но надо же, наконец, раскрыть эту тайну. Значит, плывем дальше?
— Плывем, Андрей Иванович! С вами я нигде не испугаюсь.
— Вот и чудесно! Только… Валерию, пожалуй, не следует говорить об этом рисунке. Слишком он… впечатлителен.
Наташа почувствовала, как запылали ее щеки.
Остаток этого дня и весь следующий день ушли на переноску багажа за водопад и постройку нового плота. Только на третьи сутки, рано утром, они смогли перебраться на правый берег и отправиться на осмотр древней башни. Но там не удалось найти ничего интересного. Башня оказалась разрушенной до основания. Нужно было разобрать массу камней, чтобы расчистить ее развалины. Но на это не оставалось времени. Поэтому после недолгих сборов отряд снова двинулся вниз по реке.
Навстречу им опять поплыли берега: низкий, покрытый изумрудной зеленью — левый и высокий, почти голый — правый. Вначале вдоль правого берега тянулись те же обнажения буроватых сланцев. Но постепенно их становилось все меньше и меньше, и, наконец, они исчезли совершенно. Теперь и высокий берег был доверху покрыт ковром растительности, скрывавшей от путешественников облик слагающих его пород.
Напрасно Андрей Иванович всматривался в этот сплошной зеленый покров, надеясь увидеть хоть крохотное пятнышко обнажающихся пластов. И, как назло, ни одного овражка, ни одной речушки.
Так продолжалось почти до полудня. Андрей Иванович явно нервничал. Недоумевала и Наташа. Она была уверена, что сейчас же за водопадом начнутся какие-то чудеса. Но все вокруг было таким простым и будничным! И ей уже начало казаться, что и водопад, шум которого почти замер вдали, и многозначительный рисунок на боку кварцевой жилы были лишь далеким сном. Даже правый берег Ваи постепенно становился все ниже и ниже, словно специально для того, чтобы подчеркнуть неправдоподобность предположений Андрея Ивановича.
Но вот плот обогнул небольшой зеленый мыс, и перед глазами путешественников открылось устье небольшой речки, текущей в низких каменистых берегах. Андрей Иванович словно только ее и ждал.
— Причаливаем!.. — скомандовал он весело, берясь за длинный шест.
Через минуту плот мягко уперся в береговую отмель. Андрей Иванович спрыгнул на берег.
— Крепите плот! — крикнул он на ходу. — А я посмотрю, нет ли здесь чего-нибудь интересного.
Он медленно пошел вдоль берега речки, внимательно рассматривая под ногами обломки камней. Валерий и Наташа выпрыгнули вслед за ним и начали привязывать плот к большой серой глыбе, лежащей почти у самой воды.
Вскоре Андрей Иванович вернулся. Лицо его было довольным.
— Вот что, друзья, — сказал он, перебирая в руке какие-то камешки, — сейчас разгружайте плот и ставьте палатку. Здесь мы обоснуемся на несколько дней.
Он быстро увязал свой рюкзак, взял молоток, ружье и добавил:
— Я пройду вверх по речке. Вернусь, возможно, поздно. Хозяйничайте здесь без. меня. Прежде всего разгрузите плот.
Он снова прыгнул на берег, прихватив но пути рюкзаки ребят, и, кивнув на прощанье головой, быстро зашагал по каменистому берегу. Вскоре его крупная фигура скрылась за поворотом. Наташа направилась к плоту.
— Давай скорее все выгрузим! А потом будем ставить палатку.
— Подожди! Успеем… — Валерий взобрался на пригорок и повалился на мягкую пахучую траву. — До чего же здесь хорошо!..
Наташа присела на камень и стала заплетать распустившуюся косу.
— «И жизнь хороша, и жить хорошо!» — декламировал Валерий громким голосом. — Наташа! Смотри, что я тебе нашел.
Он сбежал к ней и, картинно изогнувшись, протянул ей веточку с крупными сочными ягодами земляники.
— Спасибо.
Наташа тоже поднялась на пригорок.
— Ой! Да их здесь полным-полно! Валерка, иди сюда! Рай!.. — Она опустилась на колени и принялась обеими руками обирать сладкие сочные ягоды.
Через полчаса их руки, губы и даже щеки были красными от ягод. Наташа выпрямилась и решительно заявила:
— Теперь пойдем разгружать.
Но Валерий снова развалился на мягкой траве.
— Ну что тебе не терпится? Разгружать, разгружать… Ты посмотри, какая красота кругом! — Он перекувыркнулся через голову, подбежал к огромному, усыпанному цветами кусту шиповника и, отломив несколько ярких розовых бутонов, приколол их к Наташиной курточке. Она покраснела от удовольствия.
— «И будешь ты царицей мира!..» — запел Валерий.
Наташа весело рассмеялась и, схватив его за руку, потащила к реке.
— Пойдем, Валерка, пойдем!
Андрей Иванович сказал же, что прежде всего нужно разгрузить плот.
— Да ну его, Андрея Ивановича! Он только и думает о сухарях да о камнях.
— Нет! — возразила Наташа. — Ты совершенно на знаешь Андрея Ивановича. Это исключительно широкая и… я бы даже сказала — поэтичная натура.
Валерий фыркнул:
— Поэтичная?! Андрей Иванович — поэтичная натура!.. Смеешься ты, что ли?