— Но ведь они будто стальные.
— Разве по цвету. А в остальном… — Он поднял осколок минерала и подал его Наташе. — Ты посмотри на него внимательнее. Он же пальцы марает. И потом…
Андрей Иванович выбрал обломок покрупнее и осторожно стукнул по нему молотком. Кристалл антимонита легко раскололся вдоль ребер на тонкие ровные пластинки. Одну из них геолог подал Наташе.
— Ой! Да это настоящее зеркало! — воскликнула девушка, любуясь гладкой, ослепительно сверкающей поверхностью скола.
— Вот именно! А ты говоришь: сталь. Разве сталь так колется! А в зеркало это действительно можно смотреться.
Наташа поднесла к глазам блестящую пластинку и в глубине ее отчетливо увидела большие, глубоко ввалившиеся глаза и чуть припухший, облезший на солнце нос. Тут только она вспомнила, что уже много дней не видела своего лица и даже забыла, что в кармане ее куртки лежит маленькое зеркальце, на обратной стороне которого выведено:
«В день рождения. Н. С. от В. Л.».
Наташа снова посмотрела на Валерия. Он все так же неподвижно сидел в нескольких шагах от нее, уронив голову на руки и пряча глаза. Девушка машинально сжала в кулаке хрупкое антимонитовое зеркальце, и оно с хрустом разломилось на мелкие обломки. Тогда она медленно растерла эти обломки в порошок и сдула его с ладони. На руках ее виднелись теперь лишь серые грязные пятна. И это было все, что осталось от грозного блестящего кристалла, казавшегося ей штыком дамасской стали.
А когда час спустя они снова двинулись в путь, Наташа незаметно вынула из кармана подаренное зеркало и бросила его в воды Ваи.
Прошло еще два дня. А на третье утро Наташа уже не смогла подняться. Вернее, подняться-то она поднялась. С трудом встала на ноги. Сделала было один шаг и вдруг повалилась на руки подоспевшего Андрея Ивановича. Земля закачалась у нее под ногами. К горлу подступила давящая тошнота.
Геолог осторожно положил ее на мягкую хвою и молча опустился рядом. Было ясно, что больше она не сможет пройти ни шагу.
Через минуту Наташа открыла глаза:
— Андрей Иванович. Идите… Вы с Валерием еще можете идти… И дойдете до лагеря. А я… больше не встану.
Она снова закрыла глаза, и в уголках их заблестели слезы.
Геолог взял руки девушки в свои большие огрубевшие ладони:
— Наташенька! Да если бы мне даже пришлось нести тебя на руках до самого твоего дома, и тогда я не оставил бы тебя одну. А сейчас… Сейчас нам и идти никуда не надо, — добавил он почти весело, — Я уже давно решил сделать дневку. Отдохнем немного. Полежим. Наберемся сил. А завтра пойдем дальше.
Он ласково погладил ее по голове и улыбнулся.
— Ты полежи, Наташенька, а я пойду поищу чего-нибудь поесть.
— Андрей Иванович, славный… — Она прижалась щекой к его руке и затихла.
Геолог медленно поднялся. С минуту он смотрел на бледное, осунувшееся лицо девушки, затем медленно стал спускаться с пригорка к реке.
Тревожное раздумье согнало с его лица напускную веселость. Мрачные мысли теснились у него в голове. Вчера вечером они съели последние крохи сухарей, А сегодня утром от них ушел Валерий. Ушел рано, никому ничего не сказав, когда они с Наташей еще спали. Ушел тайком и унес с собой ружье с последним зарядом.
Андрей Иванович тяжело вздохнул. Сколько надежд возлагал он на этот заряд!.. А теперь… Что теперь делать? Как раздобыть хоть немного еды?
Он подошел пойти к самой воде. С берега было видно, как совсем неподалеку, возле замшелых камней, разбросанных по дну, сновали маленькие рыбешки. Их было полным-полно. Но как поймать хотя бы одну?
Вдруг сердце Андрея Ивановича радостно забилось? он увидел, что из-под большого серого камня выбрался здоровенный речной рак. Неуклюже переставляя клешни, рак медленно проковылял по дну, пошевелил длинными усами и снова забрался под камень. Андрей Иванович не стал раздумывать. Сбросив сапоги, он быстро снял пиджак, засучил брюки и сошел в воду.
На миг ему вспомнилось далекое детство, когда он вместе со своими ровесниками вот так же, засучив штаны, лазил по небольшой речушке Ирге в поисках этих глазастых усачей. Бывало, что они больно защемляли им пальцы острыми клешнями. Но это не останавливало мальчишек. Раков они налавливали помногу и потом варили их в небольшом ведерке на костре, с восторгом наблюдая, как краснели черные рачьи спины, Андрей Иванович осторожно приподнял камень и, быстро сунув под него руку, извлек оттуда большого усача.
— Вот удача! — воскликнул он, бросая его в котелок.
Вскоре был пойман второй рак, затем третий. Но когда геолог наклонился за четвертым, голова его вдруг закружилась, а перед глазами поплыли какие-то зеленые пятна. Он выбрался на берег и несколько минут лежал на траве.
— Недаром говорят: «зеленые круги перед глазами», — проговорил он вполголоса, проводя рукой по лицу. А когда снова сошел в воду, то с удивлением увидел, что зеленые пятна не исчезли.
Андрей Иванович нагнулся ниже.
«Так вот оно что! Зеленым налетом покрыто здесь дно реки». Он с интересом вглядывался в большие, будто раскрашенные камни, разбросанные по прибрежной отмели.
— Что-то вроде малахита или… — геолог поднял глаза на берег. Он был здесь заметно приподнятым. — Опять жила?.. Но это после!
Он снова занялся раками. Вскоре в котелке трепыхалось уже около десятка усачей.
— Ну, хватит. — Андрей Иванович поднялся на берег и подошел к Наташе.
Она привстала на своей постели.
— Наташенька! Смотри-ка, что я принес! Сейчас мы приготовим такой обед, какой тебе и не снился.
Наташа слабо улыбнулась. Во сне она действительно что-то ела. Ей приснилось, будто Валерий принес им целую сумку булок. Она посмотрела по сторонам.
— А где Валерий?
— Валерий? — Андрей Иванович нахмурился. — Валерий ушел.
— Куда?
Геолог пожал плечами:
— Кто его знает? Ушел ночью или рано утром, когда мы спали. По-видимому, пошел к лагерю.
— И ничего вам не сказал?
Андрей Иванович усмехнулся:
— В таких случаях не прощаются. Впрочем, он прихватил на память мое ружье.
— Как? Наше ружье?
— Да. Но это пустяки, Наташа. В нем был всего один заряд.
Девушка снова опустилась на хвою и закрыла лицо руками.
— Но как… Как он мог это сделать?
— Мог! Другой не смог бы. А он мог.
Наташа замолчала.
«Какая низость! Уйти сразу же, как только был съеден последний сухарь! Уйти тайком, ночью и украсть единственное в отряде ружье!..» До чего же она была наивной и глупой!.. На что променяла большую честную дружбу и искреннюю преданность Саши!.. — И что он мог подумать о ней, зная Валерия и видя, что она проводит с ним большую часть времени? Как объяснить ему все это? Да и будет ли он теперь с ней разговаривать?..
Наташа вспомнила, как упорно избегал он встреч в последнюю зиму, и сердце ее сжалось от сознания большой непоправимой ошибки.
«Так мне и надо», — подумала она с горечью. Но в это время на плечо ее легла большая горячая ладонь.
— Ничего, Наташенька, не тужи! В жизни никогда не бывает так, чтобы был счастлив человек, который строит свое благополучие на несчастье других. Хочешь, я расскажу тебе одну забавную историю, которую слышал еще будучи студентом?
Девушка молча кивнула головой.
— Ну так вот. Возвращался однажды с практики, откуда-то из Средней Азии, один студент-биолог. Пришел он на станцию. Смотрит: народу — видимо-невидимо! И решил он всех перехитрить. Согнулся в три погибели, скорчил такую физиономию, будто его по меньшей мере на костре поджаривают, и, подойдя поближе к кассе, заныл жалобным голосом:
— Дяденьки и тетеньки! Разрешите взять билетик. Замучил проклятый тиф…
Как услышали дяденьки и тетеньки, что у него тиф, так их будто ветром сдуло. Никого возле кассы не осталось. Усмехнулся про себя хитрец, взял билет и — на перрон. А там уже поезд подходит. Протиснулся студент в вагон, смотрит: и там полным-полно — яблоку негде упасть.
Решил он снова пойти на хитрость. Раскрыл свой чемоданчик, присел на корточки и давай под диваны заглядывать.
Покосился на него один старичок и спрашивает:
— Чего это ты, парень, под сиденьями-то шаришь?
— Да видишь, — говорит, — папаша, какое дело. Вез с практики ядовитых змей. А они раскрыли чемодан да и расползлись по вагону…
Старик дальше и слушать не стал. Толкнул свою старуху, схватил мешок и — бежать в другой вагон. Напротив них сидела женщина с ребятишками. Взвизгнула она диким голосом. Вскочила на сиденье. А потом подхватила ребят и — за стариком! Вслед за ней с верхних полок два мужика скатились, и тоже наутек. За мужиками пустились какие-то парни. За ними ринулось все соседнее купе…
Не прошло и десяти минут, как в вагоне остался один студент. Выбрал он самую лучшую полку, положил под голову чемоданчик и захрапел, как на пуховой перине.
Просыпается на другой день. Что такое? Вагон стоит неподвижно. За окнами чистое поле. А внизу под диванами двое железнодорожников какими-то палками шарют. Свесил студент голову и спрашивает:
— Что это вы там делаете, почтенные?
А они отвечают:
— Да видишь ли, мил человек, распустил тут вчера какой-то идиот змей по вагону. Ну, мы этот вагон на первом же полустанке, конечно, отцепили от поезда. А теперь вот ищем этих гадов.
Как услышал это наш студент, схватил свой чемодан, спрыгнул с полки и — ходу! А вагон-то отцепили, оказывается, на таком полустанке, где и поезда почти не останавливаются. Пришлось хитрецу идти пешком обратно на ту станцию, откуда он вчера с таким трудом выехал.
Но это бы полбеды. Не успел он показаться на этой злополучной станции, как подскочили к нему два дюжих санитара, схватили за руки и за ноги и, ни слова не говоря, поволокли в машину скорой помощи.
И взмолился тут несчастный хитрец:
— Граждане, — говорит, — помилуйте! Если вы думаете, что я тот человек, у которого тиф, так это совсем не я.
Граждане и «помиловали»:
— Смотрите, — говорят, — люди добрые, он уже себя не узнает! Его надо не