– Что-о-о? – послышалось вдруг с той стороны. – Ты что, прошла? Ты же долбанутая психичка! Как ты могла получить грант?
Лиси повернулась и увидела, что с другой стороны холла на нее смотрят вовсе не обреченно.
– Это несправедливо, что она прошла, а я – нет! – выкрикнул еще кто-то.
Послышались недовольные крики. Вдруг с места резко сорвалась их одноклассница, на ходу сжимая пальцы в кулаки. За ней последовали и другие. Лиси ничего не успела ответить, Кас потянул ее назад, и они бросились бежать. Несколько секунд бега, нарастающий топот позади. Лиси резко ударилась носом в пол. Кто-то перевернул ее на спину. В этой круговерти она успела лишь увидеть Каса – на его руках, как псы, вцепившиеся в медведя, повисли разъяренные одноклассники.
Перед Лиси же появилось красное лицо той самой девочки, которая позаботилась о ней пару дней назад во время приступа. Она уселась на Лиси верхом и принялась бить кулаками наотмашь. Лиси даже не могла закрыться – кто-то держал ее. В глазах резко потемнело, и что-то хрустнуло.
Лиси закричала, пыталась вырваться, но ее голос потонул в общем шуме. На губах появился солоноватый вкус крови, когда она расслышала крики охранников. Девочка, сидевшая на ней, куда-то пропала. Лиси почувствовала, что снова стоит на ногах.
– Вставай, идем! – Шона потянул ее подальше от свалки учеников.
– Шона, – тупо сказала она, рот ее переполнился кровью, и пришлось сплюнуть. Лиси выдохнула с облегчением, не увидев зубов в растекшемся по полу сгустке.
– Мне сколько раз спасать тебя, Лисичка?
– Я твоя должница.
– Шевели тогда ножками!
Они ускорили шаг и чуть ли не кубарем скатились в главный холл с лестницы. Даже на первом этаже были слышны крики. Шона поспешил вывести ее на улицу.
Чуть в стороне от крыльца столпились несколько парней. Таким не полагалось быть в Крапивках, Лиси сразу это поняла. Она видела парней из Междустенья и более бедных районов: болезненная худоба, одежда, стоящая колом, как накрахмаленная, – так выглядела любая одежда из переработанных материалов. Они были на транскатах – самокатах, которые могли принимать любую форму, нужно лишь задать необходимую конфигурацию. Эти выпендрились и превратили свои транскаты в монструозного вида байки.
– Вот тебе и приличный райончик, – присвистнул один из парней, отделяясь от основной группы. Ни шарфа, ни шапки на нем не было. И хоть одежда его была дрянная, зато прическа роскошная – на виске выбриты две аккуратные полоски.
– Хаким… – В голосе Шоны прозвучало удивление. – Вы чего здесь?..
– Вас, видимо, спасаем. Давайте сюда.
Один из друзей Шоны уже достал из-под сиденья байка аптечку. Шона выпустил руку Лиси и чуть не рухнул, однако успел опереться на сиденье одного из байков. Только теперь Лиси заметила, что штанина у него разодрана и колено в крови. Бровь рассечена, а глаз под ней начинал опухать. Им быстро занялись друзья. Около Лиси прыгал Хаким.
– Друзья, тревога! На моем транскате девушка! Кто знает, как ее лечить? – паясничал он, протягивая Лиси салфетку с антисептиком.
– Так же, как и парня, – сказал кто-то, и все дружно заржали.
Лиси вытерла лицо салфеткой. Как ни странно, боли она совсем не ощущала. Нос, скулы, губы, подбородок – она чувствовала их пальцами, но в то же время они казались ей чужими.
– Что у вас там произошло? – Хаким то и дело оглядывался на Шону. Тот что-то говорил парню, хлопотавшему над его глазом. – Вот уж не думал, что приличные мальчики и девочки умеют драться! – Но в следующую секунду сарказм пропал из его голоса: – Нет, серьезно, тут какие-то особые правила? Вам что, за драки соцбаллы не списывают?
– Списывают, – откликнулся Шона. – Но большинство учеников несовершеннолетние, они не могут уйти в минус.
– Точно. И правда, им терять не много, – кивнул Хаким. Поджав губы, он взглянул на Лиси. – Ну и каково это – принять, что ты лишился шансов в семнадцать?
– Били меня, – сказала Лиси. – Я… по их мнению, не заслужила этого места.
– С точки зрения большей части горожан, все вы тут иждивенцы и спалить надо вашу школу дотла, – со вздохом ответил Хаким. Он прошелся пальцами от ее переносицы до кончика носа. Тут-то боль к Лиси и вернулась. Она зашипела. – Тише, вроде не сломан. Приложи, кровь еще немного идет.
Лиси взяла у него еще одну салфетку.
– И правда симпатичная. На лисичку похожа, – сказал Хаким Шоне.
Тот ничего не ответил. Но от Лиси не укрылось, что он уже рассказывал о ней своим друзьям. Зажимая нос салфеткой, Лиси подошла к Шоне.
– Возвращаясь к теме шансов, – сказала она. – Я, похоже, выхватила счастливый билет благодаря твоему отцу. Ты ведь – Шона Тайгин? Сын нашего нового профессора?
– Великолепная дедукция.
– Я не знала. Увидела твою фамилию на доске. И только сейчас сложила пазл. Это немного странно – отец берет на грант собственного сына, дочь директрисы и еще девочку, чью мать он когда-то там знал. Это жутко похоже на кумовство.
– Ты не права, – сказал Шона, придерживая края разодранной штанины. Его друг уже склеивал их суперклеем. – Мой отец берет только способных студентов. Если твое имя оказалось в списке – значит, ты справишься. Я, кстати, тоже не знал, что он выбрал тебя на проект.
– Но я из аналитического класса. А твой отец – биолог.
Шона вскинул голову и изумленно уставился на нее припухшим глазом.
– Мой отец не биолог, – сказал он. Лиси на мгновенье почувствовала смятение. Не перепуталось ли у нее чего в голове? Но потом Шона добавил: – Ну разве что по первому образованию.
– Друзья, кажется, недовольные личности спешат затесаться в наш отряд. Поспешим оседлать коней и оставить супостатов вдыхать пыль из-под наших колес. – Хаким хлопнул в ладоши. – Ты как, Лисичка, с нами?
Лиси обернулась и увидела, что к ним идет Кас. Он нес в руках ее куртку.
– Это за ней, – сказал Шона. Они с Касом глядели друг на друга не слишком дружелюбно. Но Кас, подойдя, пожал Шоне руку и кивнул. Слова благодарности не были произнесены, но четко читались этом жесте.
– Там делать нечего, – сказал Кас, кивая в сторону школы. – Мадам Мятная отменила занятия в выпускных классах до конца дня. Сейчас половина пойдет под следствие.
– Что будем делать? – спросила Лиси. – Где Багира?
– В медкапсуле в директорской. Но, кажется, она в порядке. У меня есть одно дело в центре. Мне устроили встречу с главным следователем по поводу соцбаллов. Скатаешься со мной?
Лиси кивнула.
– Подбросим их? – спросил Шона друзей. – Нам по пути, как раз заберем мой транскат.
– Какие проблемы, – тотчас отозвался Хаким. – Только чур со мной едет Лисичка! Боюсь, этот верзила раздавит мой байк!
Никто возражать не стал.
Глава 5Фуфыря
Внезапно пошел дождь со снегом. Холодный ветер задул так, что даже в пуленепробиваемом мобиле Вертиго услышала свист, какой бывает, когда воздух пробивается между неплотно подогнанными стеклами.
Но Вертиго не спешила выходить из салона не только из-за разыгравшейся непогоды. Она боялась возвращаться на работу и с тревогой поглядывала на парадное крыльцо Башни. Вертиго подташнивало – такое всегда случалось с ней в беспилотниках, и она раздумывала, попадет ли под прицел камер, если добежит сейчас до кустов и тихонько там проблюется. В Пиках, конечно, такое поведение наказывалось. Но Вертиго сама себе выпишет штраф. Главное, чтобы подчиненные не узнали.
Вдруг двери главного входа разъехались в стороны. На улицу со сложенным зонтом в руках выбежал высокий нескладный Смирнов. Лыбился так, что ямочки на щеках виднелись издалека.
Вертиго инстинктивно бросила взгляд в зеркало и поправила и без того безупречно уложенное каре.
Смирнов остановился у двери мобиля и раскрыл зонт. Капли дождя забарабанили по гидрофобному материалу зонта и россыпью полетели в стороны. Вертиго подняла дверь мобиля. Смирнов, точно галантный кавалер, подал ей руку.
– Госпожа главный следователь!
Крупные дождевые капли скатывались на лацканы офицерской формы, рваные снежинки таяли в черных, как вороново крыло, волосах Смирнова. Позади него в тяжелом утреннем сумраке мерцала иллюминация Башни – генерального управления прокуратуры Излучинска. Острые стеклянные грани будто ввинчивали здание ввысь. Шпиль терялся в завесе туч.
Какое-то время Вертиго молча смотрела в глаза своему глупо улыбающемуся помощнику. Тошнота, скрутившая ее внутренности, немного отступила.
Она все-таки оперлась на поданную ей руку и поднялась с сиденья мобиля. На мгновенье Вертиго показалось, что Смирнов притянул ее к себе. А потом поняла – не показалось: Смирнов и впрямь придвинул ее ближе, но лишь для того, чтобы вместе укрыться под зонтом.
– Что, скучал по мне, мальчишка?
Смирнов на прозвища никогда не дулся. Ему еще и двадцати пяти не было, так что для нее он и впрямь мальчишка. Кроме того, слишком зеленым и глупым он поступил под ее руководство, слишком много косячил, чтобы теперь дуться.
– Тут такое без вас было, Олеся Васильевна, – начал докладывать Смирнов, и они двинулись ко входу в Башню. У двери их поджидал киборг-дворецкий, не столько занятый открыванием и так автоматических дверей, сколько оставленный на входе ради демонстрации престижности конторы. Глядя на него, Смирнов кивнул: – Вон этот уже двадцать лет пашет, а новых прислали – половина бракованные. Как с ними работать, черт их знает!
– Ну-ну. Из Киберики заказывали, не могли же… А-а-х!.. – Вертиго едва удержалась от брани, когда подвернула каблук форменных туфель, переступая с безупречного дорожного покрытия на скользкую плитку в центральном холле Башни. Хорошо, крепкое плечо и твердая рука Смирнова были рядом. – Ах эти… туфли! Совсем от них отвыкла!
Каблук пять с половиной сантиметров. Белая рубашка, строгий воротничок с заостренными краями. Черный галстук и серебряная брошь в виде герба Излучинска: загогулины, символизирующей извилистую реку Излучину, и дерева – города, взращенного и выстоявшего в суровые годы. Если андроиды и киборги идентифицировали Вертиго по чипам под ее кожей, то немногочисленные сотрудники-люди узнавали в ней главного следователя именно по этой форме и этой броши.