«Интересно, хватит ли моей пенсии, чтобы оплачивать эту квартиру?» – подумала она. Вертиго нравилось смотреть на горы из большого окна. Нравилась широкая кровать, застеленная белоснежным бельем из фантастически дорогого розандского хлопка. Нравился грубо вытесанный дубовый стол, за которым она так редко обедала – он до сих пор сохранил немного пряный запах натурального дерева. Нравилась ей и глубокая ванна из бело-розового мрамора…
– Ванна! – воскликнула Вертиго и вскочила.
Шипение воды, все это время доносившееся из ванной комнаты, вдруг зазвучало оглушающе громко. Вода грозила перелиться через край, задумайся Вертиго еще хоть на минуту. Пришлось приоткрыть слив и спустить часть воды.
Дура.
Больше половины жителей Излучинска не могут позволить себе даже минутного горячего душа, не говоря уже о том, чтобы зазря сливать воду в канализацию!
В ванной комнате было слишком влажно. Верти-го оставила дверь открытой и погрузилась в воду, повернувшись так, чтобы видеть горы: «И все-таки, почему я не была в походе?»
Она окунулась с головой и полежала под водой без движения, чувствуя, как намокают волосы, как щекочут затылок, блуждая среди волос, мелкие пузырьки воздуха.
«Когда я решила все силы бросить в работу? Может быть, в старших классах… А до этого? Почему я не ходила в походы с одноклассниками? – Она вынырнула, судорожно вдохнув. – И где теперь мои одноклассники? Почему я их не помню?»
Пятнадцать лет, что она работала в должности главного следователя Излучинска, будто выжгли все ее воспоминания.
«Неужели у меня не было друзей в университете? – Вертиго училась в Грюдде. И вернулась в Излучинск, когда получила диплом. – Да, определенно».
Уж эти горы она точно помнила с детства. Она жила здесь с родителями. Уехала, а потом вернулась.
«Тогда где мои родители?» – подумала Вертиго, и ее передернуло.
Она повернулась и снова поглядела в окно. Снег теперь валил плотной завесой, скрывая далекие вершины.
В спальне послышался тихий шелест электропривода. Вертиго глянула в угол. Из шкафа выехала подставка с отутюженной рабочей формой и туфлями на каблуке, натертыми до глянцевого блеска.
«Мне даже не нравятся эти туфли, почему я их ношу?»
И тут ее мысли снова разбрелись. Вертиго активировала полный функционал домашнего помощника. «Я сегодня не в форме. Чуть потоп не устроила, надо же! – думала она, вспенивая в ладонях шампунь. – Все хорошо. Сегодня важный день. Надо поскорее вытребовать отчет от департамента социального взаимодействия…»
Едва она намылила голову, как прямо перед глазами всплыло инфоокно, пылающее самыми тревожными оттенками красного, на которые только способна голографическая цветопередача.
Сработал дверной звонок. Раз, другой, третий. Кто-то отчаянно пытался к ней пробиться. Вертиго включила камеру наблюдения. Снаружи под дверью метался Смирнов. Вертиго тотчас врубила голосовую связь.
– Смирнов? Ты чего? Я что, опоздала?
– Олеся Васильевна! Мы вас обыскались! – В голосе старшего офицера звучали панические нотки. – У вас отключены все каналы связи, вот я и приехал. Вы меня впустите?
– Подожди минуту, я в ванной. – Вертиго уже смывала шампунь и вылезала, озираясь в поисках халата. – Что случилось, черт возьми?
– У нас ЧП! – Смирнов развел руками, глядя в камеру над дверью.
– Это ясно. – Вертиго смахнула его в сторону. И увидела.
Убийство подростка в центре города.
Вертиго выругалась.
– Вот и я так подумал, Олеся Васильевна.
Глава 9Игра на опережение
Класс во время биологии стоял на ушах.
Тайгин разделил учеников на две команды. Парты сдвинули к стенам и окнам, а на крышку профессорской кафедры положили большую игрушку в виде красной кнопки. Даже легкого прикосновения было достаточно, чтобы кнопка начала издавать пронзительный звон, но нет – ученики лупили по ней со всей силы.
– Назовите известные вам нейромедиаторы! – В запале Тайгин и сам кричал, зачитывая карточки. Игра захватила его, пусть он исполнял лишь роль ведущего.
Багира первой добежала до «кнопки» и, долбанув по ней, завопила:
– Окситоцин! Пролактин! Дофамин!
– Верно!
Команда противников взорвалась криками поддержки. Следующей к кафедре рванула Лиси.
– Антагонист инсулина – это…
– Глюкагон! – закричала Лиси, но Шона первым ударил по кнопке.
– Глюкагон, – повторил он за Лиси, злорадно ухмыляясь. Лиси состроила ему рожицу и побежала назад к своим.
– Шона, ты хоть знал? – с надеждой в голосе спросил Тайгин сына.
Лиси не услышала ответа. Как только она вернулась к своим, те с утроенной громкостью закричали «Давай-давай-давай!» следующему игроку. Тут-то ее и выцепила Багира.
– К тебе Кас сегодня не заходил? – прокричала она Лиси в ухо.
– Нет. – Лиси резко помрачнела. Ей едва удалось отвлечься от вчерашнего предательства Каса.
– Его с утра на занятиях нет! Должно быть, что-то случилось! А вчера ты его во сколько видела в последний раз?
– Я не помню, Баги, – солгала Лиси, и Багира, кажется, мгновенно прочитала это по ее глазам.
Вдруг класс резко стих. Багира, собиравшаяся что-то сказать, замерла и вытянулась как по струнке. Лиси обернулась.
В дверях стояла мадам Мятная. Такой бледной и перепуганной Лиси ее еще ни разу не видела.
– Госпожа директриса! – Тайгин поправил очки. – Мы слишком расшумелись?
– Нет, Михаил Геннадьевич. Я прошу прощения…
Лиси не могла не заметить, что директриса с трудом выговаривала слова.
– Все в порядке? – спросил Тайгин, тоже заметивший ее замешательство.
– Нет, – ответила директриса, губы у нее задрожали. – То есть не… Я прошу вас сделать паузу и пройти со мной. Полагаю, это… надолго.
Тайгин на мгновение застыл. Затем отложил в сторону карточки и подошел к своей кафедре.
– Так, ребята, парты надо расставить, – сказал он, прокашлявшись. – Лиситея, назначаю тебя ответственной за подведение итогов конкурса. Затем загляните на страницу 212, приготовьте вопросы. Мы потом разберем все подробно! – Последние слова он произнес нарочито жизнерадостным тоном. Но тревога, накрывшая и Тайгина, и директрису, да и весь класс, могла быть неочевидной только полному идиоту.
Тайгин и мадам Мятная ушли. Класс словно оцепенел.
Лиси почувствовала, как у нее задрожали руки. Она одернула рукава формы: «Все в порядке, ты просто переволновалась».
Парни молча расставили парты, и все уселись по местам. Ассистов никто не запускал и даже не смел шелохнуться – шаги преподавателей давно стихли, в коридоре тоже стояла глухая тишина.
– Эй, Баги, – шепнул сосед Багиры, касаясь ее плеча. – А с мамкой твоей все нормально?
– Вроде да, – отозвалась Багира полушепотом, но ее голос все равно показался чересчур громким. Она развернулась к Лиси. – Лиси, где Кас? Он ведь всегда заходит за тобой утром!
– Я сегодня проспала, – снова солгала Лиси.
Тайгин не возвращался. Никто и не думал заглядывать на страницу 212, все лишь испуганно переглядывались, чувствуя, но не в силах сформулировать нечто дурное.
Справа донесся ритмичный стук – это Шона начал нервно постукивать стилусом по столу. Он смотрел в пустоту перед собой, грудь его часто вздымалась, как у спортсмена, вынырнувшего с большой глубины.
– Ты чего? – повернулась к нему Лиси. – Все хорошо?
Он резко перевел на нее остекленевший взгляд и покачал головой. А затем резко вскочил на ноги и, схватив рюкзак, стремглав вылетел из класса.
Скоро прозвенел звонок. Тайгин так и не пришел. Ученики в недоумении засобирались. Лиси последовала за Багирой. Та спешила к директорской, явно желая получить информацию из первых рук. Но на полпути Лиси остановилась. Что-то привлекло ее внимание, когда она проходила мимо табло с расписанием.
Лиси спросила себя: что не так?
На остаток недели из расписания напрочь пропала биология.
Глава 10Главный подозреваемый
Тайгин сидел в пустой серой комнате за столом, прикрученным к полу железными болтами. Содержание кислорода в допросной камере было чуть ниже нормы, и каждые сорок секунд включался особый инфразвуковой сигнал – он не просто дезориентировал подозреваемых, но еще выскребал мозг по чайной ложечке тихо и мягко, как ласковая любовница.
Вертиго не поддерживала подобных мер, но они регламентировались Системой, и главному следователю оставалось только радоваться тому, что она находится за затемненным стеклом, а не внутри камеры. Смирнов стоял рядом с ней, привалившись плечом к стене, и вглядывался в лицо Тайгина.
– Фигня какая-то, не мог он напасть на этого Каспера, – пробурчал он.
– Фигня, – передразнила его Вертиго. – Вспомни маньяка из района Криптомерий: тот шел на убийство с такой же блаженной улыбкой на лице.
– Тайгин – другой случай. И это не убийство.
И правда, не убийство. Вертиго до сих пор не совсем понимала, как Управление допустило утечку данных о нападении на Каспера Блина в СМИ. И уж тем более не понимала, почему Система позволяет тиражировать эту новость именно как убийство.
Она снова запустила инфоокно с имеющимися записями. Внизу экрана белые цифры отсчитывали время с точностью до миллисекунды.
Вот Каспер выходит из «Нуддлз» с парой контейнеров навынос. Парень спешит – судя по времени, опаздывает на поезд до Крапивок. Он сворачивает в переулок, чтобы срезать путь до станции.
Тридцатью секундами позже Тайгин – несомненно, это он, – худой, улыбающийся, размахивающий на ходу своим дипломатом, срезает путь тем же переулком.
Они могли там встретиться.
Спустя несколько минут Тайгин выходит в поле зрения камер, очки блестят, отражая яркий свет фонарей. Профессор подзадержался в мертвой зоне: с его-то длинными ногами переулок можно пройти немного быстрее.
Хватило бы ему минуты, чтобы вырубить Каспера?
Потому что подросток так и не показывается на станции, даже когда поезд уходит.