Вертиго прыснула со смеху.
– Пусть участвует. Знаю я, где этот рюкзак.
Тогда Вертиго показала ему целую поэму, которую получила утром.
Дорогая Олеся! Довожу до твоего сведенья, что жена с большой неохотой, но все-таки разрешила переночевать мне дома, а не на теплотрассе. Я пустил в ход все свое очарование, чтобы убедить ее, что ты не клеилась ко мне на той вечеринке, а исполняла служебные обязанности под прикрытием (или как это называется).
Однако все мои усилия развеялись по ветру, когда она обнаружила в салоне нашего мобиля рюкзак с блевотиной.
Поэтому.
Будь добра, приди к нам на ужин и объясни в подробностях, какой тонкий юмор кроется в этом подарке. Будет очень славно, если ты прихватишь с собой своего Смирнова. Пусть глядит на тебя щенячьими глазами, а ты держи его за руку весь вечер.
Я тебе помог. Теперь ты спасай мой брак.
– Ты думаешь принять приглашение? – спросил Смирнов.
– Пожалуй, но позже.
– Мне кажется, они с женой просто хотят узнать подробности случившегося в «Роксколле», – заметил Смирнов и вдруг покраснел. – Если что, я совсем не против смотреть на тебя щенячьими глазами и держать за руку.
Вертиго вскинула бровь.
– Иди проспись. Ты заслужил пару дней отдыха, и я уже согласовала тебе отгулы. Не забудь только карася своего покормить перед уходом.
Смирнов покачал головой и присел на край ее стола.
– Тогда есть только одно дело. Совсем недавно внесли изменения в уставные документы Управления. Прочти, пожалуйста, внимательно пункты, которые я выделил.
Вертиго уже знала, про какие пункты он говорит. Поменялось определение внеуставных отношений. Если кратко: теперь, если специалисты управления заводили служебные романы, это не каралось увольнением.
– Смирнов. Я намного старше тебя.
– Что, думаешь, твоя мама не одобрит мою кандидатуру? – улыбнулся он. – Ты ведь нашла ее? Тогда, в поезде, это была она?
Вертиго кивнула.
– Так поехали знакомиться? – Смирнов ждал ее реакции.
Вертиго и впрямь была бы рада его поддержке. Прочитав ее эмоции, он вскочил, хлопнул в ладоши и побежал к шкафу с верхней одеждой.
– И бабнику этому напиши, что спасем мы его брак! И еще: можем заскочить по пути в «Нуддлз», там сегодня Давид дежурит; готовит – просто пальчики оближешь!
– Смирнов…
Он подал ей пальто.
– Меня, кстати, Кирилл зовут.
Он широко улыбнулся, и Вертиго сдалась.
Красная губная помада отпечаталась уже на дюжине кофейных чашек. Элоиза Блин сидела возле мед-капсулы сына, и в ее руках дрожала еще одна.
Леда поспорила с мужем, что она выронит ее или разольет содержимое. Проспорила. Петя сразу сжал ее руку, как бы напоминая о должке: ведь Элоиза ловко отставила чашку в сторону, когда Каспер открыл глаза и, поморщившись, попытался сесть.
– Не спеши, не спеши, Каспер, – сказал профессор Тайгин, мягко придержав его за плечо. – Ты долго пролежал в коме, твои мышцы могут слушаться тебя не так, как прежде.
Элоиза всхлипнула, и профессор бросил на нее и всех собравшихся предупреждающий взгляд. Он ткнул в монитор, и спинка медкапсулы Каса начала плавно подниматься. Когда он оказался в сидячем положении, Тайгин спросил, указывая на Элоизу:
– Ты знаешь, кто это?
– Мама.
– Хорошо. А это? – Профессор указал на девушку с розовыми волосами и черной растекшейся подводкой.
– Габира.
Профессор нахмурился.
– Хорошо, Каспер. Может быть, ты хочешь чего-нибудь поесть? Мы закажем, что попросишь.
– Я бы не закался то линуд.
Леде стало жаль мальчика, когда тот поджал губы, осознав, что говорит совсем не то. Он с отчаянием смотрел на профессора.
– Скорее всего, это временный эффект, – сказал тот успокаивающим тоном. Леда по личному опыту знала, каково это – приходить в себя что после установки имплантата, что после его реактивации. Мир накатывает на тебя разрушительной волной, и в первые секунды кажется, что ты можешь отдаться течению и выплыть. Но силы быстро покидают тебя. Тогда спокойный утешительный голос может стать единственной спасительной соломинкой.
– Попробуй написать, – добавил Тайгин, протягивая Касперу блокнот с ручкой. Тот с готовностью схватил их, но его рука зависла над листком всего на секунду, и затем он опустил ее в бессилии.
«Не могу», – покачал он головой. На его глаза навернулись слезы. Элоиза разрыдалась.
– Каспер! Мальчик мой, все будет хорошо, слышишь? Профессор, что же нам делать?!
– Полагаю, начинать все сначала.
– Постойте, я знаю, что поможет. – Багира вдруг встала и выбежала из палаты. Через минуту она вернулась со стареньким планшетом. – Мы с Лиси придумали приложение-букварь для детей. Оно основано на интуитивных методах обучения.
Каспер, казалось, сразу понял, о чем речь, и махнул рукой: давай сюда! И тотчас погрузился в приложение.
Как любопытно, Багира была единственной в палате, кто осмелился заговорить о Лиси. Будто ее имя было проклято. Даже профессор ни слова не сказал Элоизе о том, какую роль сыграла в судьбе ее сына Лиси. Леде это было неприятно. Она не стала смотреть, как Тайгин помогает мальчику учить буквы, и вышла в коридор.
Петя еще дважды бегал в палату и возвращался с новостями:
– Он написал «Hello, world!», но, кажется, это была часть кода!
– А теперь он написал, что хочет нуддлей! Леда! Это замечательно! С ним все в порядке!
Леда не могла порадоваться за него всей душой. Она отошла к панорамному окну и стала глядеть на густые серые облака, закрывавшие город внизу. На третий раз Петя вернулся вместе с Тайгиным.
– Леда, я так рад, что ты быстро пришла в себя. Но тебе тоже стоит пойти в свою палату.
– Михаил Геннадьевич, следователи нам толком ничего не объяснили. Вы были там, вы все знаете. Пожалуйста, – взмолилась Леда, – скажите, где наша дочь.
– Она сбежала, и, похоже, это было ее добровольным решением, – со вздохом отвечал Тайгин. Профессор и без того выглядел изможденным, но по мере того как пересказывал события, происшедшие в «Роксколле», все больше походил на немощного старика.
– Лиситея пообещала воспользоваться вашими исследованиями, – подытожил Тайгин, глядя на Петю. – Это позволяет думать, что она скоро с вами свяжется.
– Сомневаюсь, – сказал Петя, чуть сжав руку Леды. – У нее есть полный доступ к моим исследованиям, и я не собираюсь его перекрывать. Хотя предвижу, что следователи попросят об этом. Не собираюсь им помогать – я по-прежнему на стороне дочери. Пусть я ей больше и не нужен. И если она решила сбежать, значит, на то имелась весомая причина.
Горькие слова. Леда с Петей переглянулись, едва сдерживая слезы. Возможно, стоило рассказать Лиси, что ее мать жива и совсем рядом, и тогда ее доверие не было бы столь жестоко предано.
– По крайней мере, вы – вдвоем, – сказал Тайгин грустно.
– Что-нибудь известно о Шоне? – поинтересовалась Леда. Профессор покачал головой.
– Ничего. Он сотрудничал со следствием после моего ареста, а потом, похоже, покинул город. Из его друзей я успел познакомиться только с Хакимом. Но тот уехал к родным в Розанду и ничего о Шоне не знает. Остается надеется, что он отсиживается у кого-то еще и объявится, как только до него дойдут новости. Я… – Его плечи опустились. – Не могу сказать, что был хорошим отцом. Шона привык к свободе, и я не стремился навязывать ему свои правила. Не имел на это права. Мы не прожили вместе и пары месяцев, так что совсем не успели узнать друг друга.
– Я, как никто, могу понять вас, – поддержала его Леда.
Репутация Шоны сыграла ему на руку. Похоже, даже следствие не связало их с Тамарой исчезновения. Леда беспокоилась лишь об одном: чтобы Лиси и впрямь пошла своей дорогой.
– Она ведь видела меня? – не выдержала она. – Она спрашивала что-нибудь обо мне?
– Тамара пыталась манипулировать ее чувствами к тебе, желая перетянуть на свою сторону, – заговорил Тайгин так мягко, что Леда приготовилась услышать худшее. – Но Лиситея… не поддалась. Мне показалось, что ее это никак не задело.
– Ясно. Я ей безразлична.
– Нет, это не так, – тотчас возразил Петя, касаясь ее лица. Леда представляла, что при встрече они с мужем просто выплеснут друг на друга накопившиеся чувства, будут трещать без умолку. Но вместо того они лишь касались друг друга так, словно боялись рассеять мираж неосторожным прикосновением.
– Что бы ни было у нее на душе, она даст тебе возможность все объяснить, – утешил Тайгин. – Вертиго найдет ее, вот увидишь. И Лиситея выслушает тебя. Все будет хорошо, Леда. После всего случившегося мне кажется, что Лиситея в десятке самых благоразумных людей, что я встречал за свою жизнь.
– Теперь мне тоже так кажется, – сказала Леда, отворачиваясь к окну.
Перед тем как пришел Петя, Леду успел навестить молодой следователь из Управления. Если верить его словам, Лиси не знала всех деталей, но, договариваясь с Тамарой, потребовала, чтобы и Леду отдали под следствие за захват «Роксколла». Тайгин же дал показания в ее защиту, и обвинения пока не предъявляли.
Мужчин легко обмануть, а дочь увидела ее насквозь. Лелеяла ли она такие же грандиозные планы? Имела ли такие же амбиции, как и сама Леда, едва у нее появилась возможность претворить их в жизнь?
Безусловно.
Серые облака за окном разошлись, и Леда вдруг увидела сверкающий город как на ладони. Стеклянные высотки Пиков блестели на солнце, в Крапивках и Криптомериях на домах с покатыми крышами лежали белые шапки снега. Потоки мобилей и поездов, подобно кровяным клеткам, текли по транспортным артериям и питали районы. По мощеным улицам куда-то спешили люди, уткнувшись в свои хроно. С высоты даже район Стены казался тихим и спокойным.
Излучинск совсем не походил на те трущобы, которые им с Тамарой когда-то пришлось захватить. Леда зажмурилась от ударившего по глазам света.