Вся историография, посвященная ранним славянам, относится к словенам и венетам, даже анты «произошли от их корня». Не менее значительную часть, по крайней мере, отечественной исторической литературы занимает тема русов (русских), их происхождения и этногенеза. Поэтому мы сочли возможным выделить эту группу племен под термином «базовые».
4.1. Венеты
Как мы выяснили из вводной части, ситуация практически со всеми аспектами венетской проблемы является неоднозначной. Не представляется понятным, существует ли – а если существует, то какая, – связь между сообществами, носящими названия венеты (венды) и зафиксированными в различных областях Европы в широком хронологическом интервале. По этой причине отсутствует понимание их роли и места в этногенезе славян. Очевиден явный недостаток информации, порождающий множество различных гипотез. Попытаемся его заполнить с помощью континентальной топонимики.
Совокупность топонимов на европейском театре действий, имеющих отношение к венетам, дает весьма сложную картину (карта № 61). Поэтому начнем с Южной Европы, области наиболее раннего упоминания о венетах, Северной Италии. Здесь помимо известного города Venezia присутствуют гора Venda monte, населенный пункт Vendaso, а около Ливорно на берегу Лигурийского моря канал Venezia fosso (область 1 на карте). Этот массив имеет развитие на север в виде трех ветвей. Их «завязка» происходит на западе Австрии, в сердце Альп. Здесь мы встречаем оронимы Venetberg (гора, нем.), она же Wenderkoegl, Venetae Alpes, отдельное строение Venethuse (хижина, нем.). Центральная ветвь (№ 2) является наиболее широкой и следует по территории Германии вплоть до Балтийского побережья. Необходимо упомянуть ряд характерных топонимов, ее формирующих. На юге это Wendbach (ручей, нем.), Wendelberg (гора, нем.), селения Wendel и Wendeheim (родина, очаг, нем.). В центральной части расположены холм Wendelinkopf (дословно «голова венеда», нем.), населенные пункты Wendedorf (деревня, нем.), Wendehof (двор, нем.). На севере Германии – Wendfeld (поле, нем.), Wendgraben (могилы, нем,), Wenden, Wendsee (озеро, нем.).
В странах северного блока (Бельгия, Нидерланды, Северная Франция) также имеется ряд однозначных топонимов. Это Vendes, Venette, Venenkamp (пастбище, полевой участок, нем.), Vendevillе (деревня, франц.). Локализация массива соответствует областям пребывания кельтов, упомянутых Цезарем. Этот район с Альпами соединяет узкая полоса. Она обтекает Баденское озеро с востока, после гор Шварцвальд переходит Рейн в районе Карлсруэ и далее следует по его левому берегу. Ее формируют Vendendaal (долина, голл.), Vendel, Vendershe, Vendenheim (родина, очаг, нем.), Vendelin, Venelles. Подобные топонимы имеются и на остальной части Франции. Хотя они занимают большие пространства, но фактически весьма редки. Имеет место их распространение и на Испанию.
Карта № 61. «Венетская» топонимия в Западной Европе
Маршрут № 4 проходит по Австрии, Чехии, Словакии и заканчивается в Молдавии поселением Vendichanу. Наиболее интересными предшествующими топонимами являются Venecia в Словакии и река Вендрича на Западной Украине.
В междуречье Шпрее и Бубра от центральной ветви отделяется новое восточное направление (№ 5). На этом пути расположены сразу три населенных пункта Wenecjа. За ними следует Winda он же Wenden, а также Windau и Windtken.
Полученный результат наглядно демонстрирует источник появления различных групп венетов в Западной Европе. Им является северная Италия, соотносимая с носителями культуры Эсте. Топонимика, по сравнению с археологией, свидетельствует о более широком ареале исходной локализации венетов. В частности, он продвинут на северо-восток.
С мест своего обитания иллиро-венеты двинулись на север через Альпы, являвшиеся в то время областью бурного этногенеза кельтов. Здесь располагалась их представительная культура Гальштатт. Попав в такие условия, пришельцы были ассимилированы, но этноним сохранили. Далее они уже фактически являлись кельто-венетами. В таком «обличии» и состоялось их прибытие к Северному морю, сопровождающееся образованием племенного топонима Venetie.
Направление № 3, миновав Баварское плоскогорье и Франконский Альб, через Тюрингский лес вышло на Германскую низменность. Пройдясь широким фронтом по Эльбе, основная масса остановилась перед Одером и Балтийским морем. Однако часть венедов решила переправиться через Нейсе в том месте, где расположена гора Wendischberg (гора вендов, нем.), и взять курс на низовья Вислы. По пути на Прибалтику они трижды увековечили память о своей древней родине названиями Wenecjа.
Ну и, наконец, о последнем восточном направлении, исходящем из альпийского узла. На первом этапе оно следовало по притоку Дуная реке Инн, а далее до Вены по самому Дунаю. Западные Карпаты обошли с севера. Здесь на востоке Словакии появились селения Vendelin и Vendrine. Затем, обогнув и Восточные Карпаты, вышли к Буковине. Вероятным отголоском этого маршрута является Venetia, расположившаяся в бассейне рек Олт и Сирет.
Из приведенных результатов становится понятным не только происхождение венетов Цезаря, но и почему Тацит помещал их в начале нашей эры между Карпатами и Балтийским морем, Иордан в VI веке – в верховьях Вислы, а Пейтингерова карта (I–V века) – в Закарпатье и Пруто-Днестровском междуречье. Все данные следует считать достоверными, поскольку они подтверждаются приведенными маршрутами расселения. Некоторые современные исследователи поспешили сообщение Иордана приписать ошибке, а под венедами видеть антов. Оказывается, источник был предельно точен.
Результатом ассимиляции адриатических венетов с кельтами явился колоссальный демографический и пассионарный взрыв, который разбросал их по всей Европе. Эта масса катилась по плоскогорьям и равнинам Германии, как снежный ком, увеличиваясь в размерах. Венеды или смешивались с местным населением, или, подминая под себя, навязывали свою культуру, что отражалось в увеличении количества топонимов. Представляет интерес произвести некоторые хронологические оценки этого события. На территории стран северного блока и Польши венеты фиксируются приблизительно в одно и то же время (II век до н. э. – I век н. э.). Расстояние от альпийского «питомника» до каждой из них около 1 тыс. километров. В соответствии с количественными закономерностями сухопутных миграций, изложенными в [37], на покрытие этого расстояния потребовалось бы около 300 лет. Следовательно, интервал даты исхода составляет V–IV века до н. э. В целом он укладывается в период существования культуры Гальштатт (IX–IV века до н. э.). На маршрут № 4 из-за большего расстояния и пересеченного характера местности было затрачено около 500 лет. Следовательно, Поднестровья достигли в 0—I веке н. э., что хорошо соответствует данным археологии. Это означает, что часть венетов из исторической области своего пребывания двинулась на север еще в то время, когда другая часть их собратьев совместно с римлянами отражала натиск кельтов, а потом и Ганнибала.
Оставим кельто-венетов на этапе их появления за Нейсе. К их дальнейшей судьбе и обстоятельствам трансформации в славян мы вернемся в следующей главе. Теперь проследим направления их странствий на север и восток.
В Латвии и Литве топонимы не менее примечательны: Vendzya gola, Vendes, Venden, в Эстонии Vendau, а за границей с Россией – Вене киула (деревня, село, у. – фин.). Эта полоса далее переходит в Финляндию, едва затрагивая Швецию (карта № 62). В основном здесь присутствуют композиты с основой «venet» или «vene», второй корень в которых финский или саамский: maki (гора), koski (водопад), saari (остров), heitto (мелкий песок), selka (горный хребет) и др.
Такая картина однозначно свидетельствует о миграции венедов с территории Польши по северу Восточной Европы и проникновении в Восточную Скандинавию. Это могло произойти под влиянием наступавших с юга славян. У границ Швеции движение в лесных дебрях было прекращено.
Карта № 62. Венедская топонимика в Скандинавии, Прибалтике и Восточной Европе (центральноевропейские топонимы опущены)
Несмотря на кажущееся обилие топонимов, речь идет о проникновениях на уровне единичных групп, которые, оседая в чужеродной среде у рек (joki), озер (lambi), декларировали свою родовую принадлежность окружению, которое вокализовало его на свой манер – «vene». Через 2–3 века угро-финны познакомились с русскими, которых без тени сомнения на основании языковых схождений также обозначили Vene (об этом мы будем говорить в последнем разделе главы). Историческая импрессия, оставленная венедами, была столь глубока, что все восточные славяне отождествлялись с ними.
От этого маршрута имеются ответвления вглубь России. Через всю Восточную Европу до побережья Каспийского моря было доставлено название Вендерево. Точно такое же название они оставили в междуречье Днепра и Дона, а еще раньше Вендриж. Другая ветвь содержит более чем характерные названия – Вена около Москвы и Венети на Средней Волге. После эстов, обойдя Онежское и Чудское озера, вырвались на просторы Русского Севера. Здесь появляется угро-финская окраска (Вендери, Венеярви – озеро, Вендинга). Произошло растворение переселенцев в местной среде, что и отразилось на топонимах.
Распространяясь по всем направлениям, кельто-венеды просочились в Ютландию, а затем и на остров Зеландия, где оставили два топонима Venegrund (островок, поднятый из моря, дат.), Venemose (болото, дат.). Переправившись через пролив Каттегат у Хельсинборга, создали город Venestad. Далее пути переселенцев разошлись. Незначительная часть предпочла побережье Балтийского моря, где проживали на ферме Veneholm (очевидно, расположенной на островке, holmen – остров, швед.), а также в деревеньке, выросшей на мысу Venenas (мыс, нос, швед.). Более многочисленная группа повернула к побережью Северного моря и отметила свой путь рядом названий: Veneberg (гора), Vendevatne (поверхность воды), Venehaug (холм, курган, норв.), Vendesund (пролив, швед.).
В целом венеты продемонстрировали непревзойденный пример этнонимической устойчивости. Как бы ни изменялся их этнокультурный облик, они всегда оставались венетами. В местах нового обитания, как правило, оставляли свой хороним – Венеция.
Мы попытались произвести топонимическую проверку малоазиатской версии о происхождении венетов. Оказалось, что у берегов Турции имеется группа островков под названием Venedikkayalari. Вторая часть этого композита переводится с турецкого как «скалы». Находятся они недалеко (около 100 км) от Трои (см. карту). Иных подобий в этом регионе не обнаружено. Если даже венеты (энеты) были из этих мест, то они имели индоевропейское происхождение и, как троянцы, являлись хеттами [37].
Если оставить в стороне троянскую версию, то внимания заслуживает совпадение названия греческой партии (димы) венетов, имевших в качестве символа голубой цвет лент [7]. Такое прозвище-этноним по какому-то внешнему признаку жителям северной Италии могли дать греки и распространить его по всему античному миру. Пример, когда они успешно обозначили как «кельты» (скрытно живущие) совокупность племен скордисков, галатов, бойев и др., мы уж имеем. В порядке самодискуссии можно возразить, что часть венетов расселилась в том числе и в Греции, обособившись со временем в самостоятельную партию с символическим цветом. Этимология этнонима от кельтского «друг» и от славянского «великий» совершенно не соотносится с описанными историческими обстоятельствами.
4.2. «Слов» ене и «слав» яне
Известно несколько народов славянского суперэтноса с созвучными этнонимами. Это словаки, словенцы, локализованные на Адриатике, и словинцы на балтийском побережье Польши. Из «Повести временных лет» мы знаем о «словенах ильменских».
Считается, что предки современных словенцев попали на Балканский полуостров со Среднего и Нижнего Дуная (Румыния, Молдавия, Украина) под византийским этнонимом «склавины» в результате славяно-аварских миграций, которые, в свою очередь, являлись частью Великого переселения народов. Предки словенцев осели в долинах рек Сава, Мура и Драва, а также на берегу Триестского залива в VI веке [5].
Для всех этнонимов очевидно существование единой основы «слов». Такая ситуация позволяет полагать существование их общего источника. Он может относиться к некой общности, достаточно близко прилегающей к ранним славянам. Это предполагает необходимость выявления области его локализации. Источниковые и археологические данные таких свидетельств не дают. Средний Дунай представляет сам по себе очень широкую область. Словаки считаются то автохтонами, то пришельцами (см. главу 1). Для «словен ильменских» и словинцев предположения если и присутствуют, то неконкретные. Несмотря на большое количество «slov-слов»-объектов, картина не является хаотичной (карта № 63). Выделяются два массива, центральноевропейский и южный. Первый вписывается в границы Чехии (Slovice, Slovic, Slovenice) и Словакии (Slovinka, Slovensko, Slovakov, Slovenska ves). На территории Польши топонимы расположились преимущественно в междуречье Одры и Вислы. Южный массив, за исключением Македонии и Черногории, занимает в основном республики экс-Югославии. В Словении он представлен исключительно усложненной основой «slovеn»: местность Slovenia vas (весь), населенные пункты Slovenje и Slovenjgradec, регион Slovensko. В Боснии и Хорватии произошло несущественное изменение в форманте, и топонимы приобрели основу «slovin». В то же время в Сербии это в основном названия «slovak», в том числе населенный пункт Slovackia. В Румынии имеется характерный лингвистический «ассимилят» Sloveanu. В Восточной Европе объекты являются единичными, с едва намечающимися признаками траекторий. Каких-либо предпочтений и упорядочений по усложненным топоосновам не наблюдается.
Карта № 63. Топонимия «slav – слав» и «slov – слов»
Хорошо известно, что наряду с топонимами «слов» существуют «славянские» названия. Их оказалось достаточно много. Также выделяются два массива, центральноевропейский и южный. Наибольшая плотность обнаруживается в Чехии (селения Slavonin, Slavonov, Slavikovi, Slavice и холм Slavkovsk). Несколько названий присутствует в Словакии. Это река Slavy, населенные пункты Slavkovce, Slavikovo.
Южный массив начинается с поселения Slavsina в Словении, далее следуют Slаvina и гора Slаvnik. Вплоть до Болгарии массив является относительно однородным с некоторым уплотнением в Боснии. Переходя Дунай с правого берега на левый, он перекрывает юго-восток Румынии от его устья на востоке до реки Жиу на западе. Здесь присутствуют характерные экземпляры с местным колоритом: Slavesti, Slavu.
На первый взгляд в Польше топонимы расположены бессистемно. Но, если рассмотреть карту в более крупном масштабе, проявляются закономерности. При добавлении топонимов «слов» она становится достаточно контрастной. Детальное рассмотрение позволяет выявить тонкую структуру топонимии. Проявляются траектории, обозначенные на карте цифрами 1, 2, 3. Первая начинается с территории Словакии и следует через верховья Вислы, а затем ее междуречьем с Вартой (Slawecice, Slowik, Slawino, Slowiensko). Вторая стартует в северо-восточной Чехии и распространяется исключительно долиной Варты, иногда переходя ее (Slawkow, Slawin, Slowsko gorne, Slawecin). На притоке Вислы, Нотец, происходит их пересечение. Однако в Поморском поозерье они круто разворачиваются на восток и финишируют в районе Гданьской бухты. И хотя в траектории входят оба типа основ, они уверенно разделяются после пересечения по преимущественному наполнению особенно заключительных участков. Третья траектория начинается также с территории Чехии, она составлена исключительно из «слав»-топонимов и распространяется по Одре почти до Зеленой Гуры (Slawecice, Slawice и озера Slawskie).
В Восточной Европе массив представлен в виде четырех ветвей (I–IV). Первая исходит из востока Словакии и распространяется на северо-восток (Славина, Словита, Слявянщина, Славное). Вторая начинается с юго-востока Польши в том же направлении, но далее делает крутой поворот и через Литву финиширует у моря в Калининградской области (Словатичи, Slavanciai, Slavantu). Ветвь III несколько неоднозначна. Она заканчивается у Новгорода, а начало берет либо на побережье Литвы, либо является пролонгацией ветви II (Slaviesi, Slavites, Славитино). И наконец, IV ветвь, южная, явно стартует с Балкан, проходит через устье Дуная, среднее течение Дона и рассеивается в центральных российских областях (Славянка, печально известный Славянск, Славино, Славковичи).
Полученные траектории отражают пути миграций носителей основ «слав – слов». Надо отметить, что происходили они, как правило, совместно. Польские маршруты пронизывали всю страну и достигали побережья. Это были земли исторических словинцев, которые себя называли также лебскими кашубами. Они находятся в Западно-Поморском воеводстве, где известны их города Слупск и Леба. Расселение развивалось и по правобережью Вислы в направлении Прибалтики. Маршрут III вполне мог возникнуть как продолжение маршрута II, а также являться результатом высадки славян с уже освоенных западных балтийских побережий. Примечательно, что он ведет к Новгороду. В этот же район направлен маршрут I, следующий из Словакии. В отличие от III он содержит в себе топонимы «слов». Наиболее характерным встречающимся на полпути является Словени, а под Новгородом Словит. Надо полагать, что этим путем и прошли «словени»: «Словени же седоша около езера Ильмеря, и прозвашася своим именем» («Повесть временных лет»). Воскресенская летопись гласит: «Пришли словене с Дуная и сели у озера Ладожского, и оттоле пришли и сели у озера Ильменя» [7]. Легенда недаром связывает князя Словена и Волха. Они имели общую родину и продвигались по близким маршрутам. Из летописей следует, что словене пришли позже «ладовичей».
Прямых путей проникновения названий «слов» в Словению не прослеживается. Однако если мы рассмотрим массив этого региона в крупном масштабе, то ответ возникнет сам собой (см. карту). Головная колонна вторглась на эту территорию между холмами, которым по традиции дали название Slovenske. Разделившись на два потока, взяли свои будущие владения «в клещи», обложив «фортами». Это дало возможность позднее раздвинуть границы. Деятельность была явно спланированная, и без тщательной разведки здесь не обошлось. Интерполируя это направление, можно выйти к району исхода – к территории Словакии. Это подтверждается также преемственностью топонимов в западной Словакии и Словении в форме укрупненной топоосновы «sloven» (см. выше). Промежуточные топонимы в Паннонии отсутствуют потому, что расстояние 190 км покрыли компактной группой за один сезон. Дунай перешли в районе устья реки Раба, по долине которой проделали основной путь. Наблюдается слабое продвижение в Хорватию и Сербию. Поэтому не случайно генетическая близость словаков и словенцев является достаточно высокой (P = 0,6930) [5].
Установленный факт территориальной дифференциации на Балканах укрупненных топооснов «sloven», «slovin», «slovak» и присутствие их в районе исхода говорит о субэтнической неоднородности «словенского» сообщества еще в Центральной Европе и его разделении по указанному признаку в процессе переселения. Однако в отличие от Словении, Словакии и кашубских словинцев их обособления даже на уровне племенных образований не произошло. Память осталась лишь в виде единичных топонимов.
Переселение на Балканы носителей «слав» было самостоятельным, хотя формально они также появились в Словении и расселились по всему северу полуострова. Первоочередность установить не представляется возможным. Можно лишь сказать, что наиболее предпочтительным для них был уже известный нам путь через Австрию. Согласно представлениям лингвистов, в Альпах обитал народ, язык которого являлся переходным от чешского к словенскому [1; 7].
Полученные топонимические данные позволяют сделать вывод о формировании носителей «слов»-топонимов (назовем их условно словенами) как общности в Словакии, а «слав»-топонимов (также условно славян) – в Чехии. Об этом говорят повышенные плотности соответствующих топонимов и исходящие отсюда маршруты. Они существовали как самостоятельные субэтнические единицы, давшие начало ряду вторичных образований.
Заострим внимание на одной детали, которая выпадала из виду по причине кажущейся очевидности. Почему славяне называются славянами? Речь идет не об этимологической, а об исторической и этногенетической стороне вопроса. Как получилось, что все славяне стали «славянами»? Будучи наиболее представительным племенем, они широко распространились по средневековому миру. Не существует сомнений, что, как и словене новгородские, словинцы и словенцы, «славяне» поначалу имели свои территориальные образования с хоронимами Славяния или этнонимом славянцы, на страницы исторических хроник не попавшие. Они проявились в поле зрения Византийских историографов как склавины и склавы, которые распространили этноним на значительную часть древнего мира. При этом по языковым и этнографическим признакам под него попадали и другие племена. Чужеродное окружение, не утруждая себя тонкими деталями этнических отличий, ввело обобщающий термин для этой группы народов, звучащий на различных языках как Славяне. С его появлением необходимость самоидентификации исходного племени «славян» отпала. Примеров, когда имя одного этноса по самым различным причинам и при самых различных обстоятельствах переносилось на другие, более чем достаточно. Так, по мере формирования русского народа определить в нем исходных русов стало уже невозможно. Сообщества «славян» существовали еще некоторый промежуток времени, а затем растворилось в новых образованиях и бурях ассимиляционных процессов. Не существует сомнения, что в ранней фазе этногенеза «славяне» и «словене» были единым племенем. Территориальная дифференциация породила дифференциацию субэтническую, выразившуюся в аблаутации «слав – слов».
Наконец, вернемся к этимологии этнонима. Все версии, связанные со «словом», «прославлением», «говорящими», «славой русского оружия», являются малоубедительными. Они не соотносятся с реальной исторической обстановкой, в которой возникали этнонимы. Какова должна быть причина, чтобы сообщество решило так себя назвать или стать названным сторонним наблюдателем? На людей того времени повлиять массово могли лишь аспекты мистического и религиозного плана, авторитет сюзерена или духовного патрона, а не случайные происшествия, термины, вокализмы и обороты. Эпонимом чаще всего являлось некое весьма древнее тотемное божество, считавшееся прародителем изначальных славян, например Славич или Словен, забытые в веках и, как это неоднократно случалась, замещенные другими богами. Известен царь Слав – герой преданий доаспаруховской Фракии, а также одноименный топоним в современной Болгарии. В исторических хрониках присутствует воевода Славун [7]. Славянские имена с корнем «слав», Вышеслав, Владислав, Мстислав, Святослав, Доброслав являются теофорными композитами, содержащими в себе имя божества.
4.3. «Откуду пошла Руская земля стала есть». Генезис в топонимах
Пожалуй, таким заголовком можно охарактеризовать существо имеющейся проблемы. Когда ставятся вопросы подобного свойства, то в первую очередь имеют в виду историческую ситуацию и обстоятельства появления в современной Новгородчине варягов-руси и возникновения государства, ставшего прообразом современной России. Но это лишь верхний срез сути проблемы. Более глубоким является происхождение изначального племени русь и соответствующего этнонима. Это тема и будет основным предметом наших исследований.
Прежде чем перейти к анализу приведенного материала, необходимо сделать оговорки относительно терминологии этнонима, поскольку унифицированные понятия в этой области отсутствуют. Это обстоятельство может явиться препятствием на пути правильного понимания материала и выработки единой концепции.
4.3.1. Дихотомия «рус – рос» и ее следствия
Существует две фонетических формы этнонима, «рус» и «рос», которые фигурируют в литературе. Обычно между ними ставится знак тождества. Однако форма «рос» известна лишь в греческих источниках начиная с IX века. В то время как все народы средневековья использовали для обозначения русов фонему «ру». Чередование «о» – «у» свойственно греческому языку византийского периода [2], в русском же они незамещаемы. Форма «рус» иногда встречается в греческой историографии, но в результате прямой и чаще всего письменной передачи этнонима воинами или священниками. Таким образом, исходной этнонимической формой следует считать основу «рус», а «рос» – его греческой переработкой. Именно как rhos’ов и представил своих протеже – русов византийский посол в 839 году Людовику Благочестивому в Ингельхейме. Будучи греком, по-иному он сделать этого не мог. Откуда были родом эти русы и где велись боевые действия, из-за которых возникли проблемы с возвратом на родину, сказать невозможно. Однако упоминание об их князе – хакане может считаться указанием на восточные области. А то, что король заподозрил в них свейских шпионов, – дело исключительно его личной подозрительности, связанной с войной.
В бытовании библейского термина византийского этнонима «рош» различают два аспекта: языковый генетический (рассматриваемого как книжное заимствование) и литературно-образный (контаминации нашествия библейских племен с современной характеристикой варваров). Таким образом проявлялось влияние библейской образной системы на впечатления византийцев. Однако «рош» переводится с древнееврейского как «глава», поэтому следует читать «архонта (рош) народов Фувала и Мешеха» [2]. При этом вспомним, что мы говорим об этнониме «рус». Если даже допустить, что греческие переводчики допустили замещение «рус» – «рос», то каким образом одновременно «с» перешло в «ш»? По терминологии Тредиаковского: «Изрядно, только ж отдаленно».
Форму «рос» активно используют норманнисты в своих умозаключениях. О Рослагене и «роутси» мы уже говорили. Появившийся в последнее время в обиходе и художественных произведениях термин «росичи» является неверным, поскольку основан на фонетической греко-славянской эклектике. При таком подходе любое слово, содержащее фонему «рос», может рассматриваться как потенциальный источник этнонима, что является абсурдом.
Исходный этноним «рус» во времени претерпевал изменения. Однако его формы зачастую применяются неосознанно. Так, в одной из авторитетных телевизионных исторических программ воины князя Ярослава в период болгарского похода были названы «россиянами» и «русскими». Под русами следует понимать представителей изначального племени, включая состав населения Киевской Руси до периода Московского государства. В XVII веке с легкой руки Жака Маржере появляется международный этноним «московиты», хотя для внутреннего употребления использовался «русы». В верхах иногда применяется греческая форма «росы» («Гром победы, раздавайся! Веселися, храбрый росс!» – гимн Российской Империи). В XVIII–XIX веках из разговорного языка в литературный проник и закрепился этноним «русские», представляющий собой частично субстантивированное прилагательное [5]. В разговорном он возник гораздо раньше, по мере захвата Киевской Русью земель славянских племен. Термин же «россияне» относится к совокупности народов, населяющих современную Россию, 80 % из которых являются русскими.
Таким образом, значащиеся в германских источниках применительно к Южной Балтике «русский конунг» Гертнит и Фьерабрас Русский, а в сагах русский князь Бой являются лишь адаптированной формой перевода Русиланд. «Русских» в этих местах не существовало. Если быть точным, то перевод должен был звучать как «конунги и князья русов». Поэтому совершенно неправильными следует считать пояснения, что описываемый театр действий располагался в Гардарики (Новгородчине).
В X веке Константин Багрянородный ввел во внешнеполитический оборот хороним «страна Росия». В южнославянском ареале такое обозначение появляется только в 1387 году, а в самой России с конца XV века. С XIV века в греческих источниках начинает применяться сдвоенное «с», а в русских – с XV века [2].
В сагах русь отделяется и отличается от скандинавов, последние никогда себя русами не называли. Некоторые авторы упрямо не хотят замечать, что германское племя рос не фигурирует ни в древних сагах, ни в рунических надписях. Более того, саги говорят о государстве «… в котором есть часть, называемая Русия, мы называем ее Гардарики» [2]. Именно Русия, а не Росия. Гардарикой скандинавы называли Новгородское княжество, а не всю Русь, как это принято иногда понимать и давать ей характеристику «страна городов» числом 300 и не менее. Слово «g(а)ard» первоначально означало «огороженный участок земли», что автоматически предполагает смысл «укрепление». Позднее они трансформировались: одни в фермы, другие в города [37]. Викинги, подплывая к границам Новгородской республики, видели мощные укрепления, поэтому возникло название Гардарики.
Карта № 64. Расселение русов согласно топонимическим данным [11]. Надписи в рамках – сведения источников
Мы уделили внимание, казалось бы, простому и достаточно очевидному вопросу. Но это далеко не так. Ряд авторов и исследователей, не делая различия между «рос» и «рус», пошли по пути использования основы «рос» в своих умозаключениях, в частности в исследовании топонимов, что привело к ложным выводам. Их масштабы внушительны.
4.3.2. Топонимические сведения о родине и миграциях русов
Попытка получения принципиально новых данных, способных повлиять на решение рассматриваемой проблемы, впервые была предпринята в [11] с помощью континентальной топонимики.
Во-первых, было установлено, что наибольшая концентрация «rus»-топонимов существует в Центральной Европе: Польша, Чехия, Словакия, Германия. От нее расходятся траектории, представляющие собой пути их переселений (карта № 64). Читателю небезынтересно будет узнать, что в Германии существуют два названия Russland (Россия, нем.), небольшое поселение и ферма (см. фото № 12 и 13), а в Голландии местность Russenlanden. Все находятся в северных областях. Остается только удивляться, каким образом они уцелели в период нацизма в условиях целенаправленного вытравливания славянских топонимов. Причина, очевидно, состоит в том, что племя русов хорошо было известно древним германцам, поэтому с русскими Восточной Европы оно никак не ассоциировалось.
Совершенно неожиданным явился факт глубокого проникновения русов в Скандинавию (маршрут № 1). Переселялись они не одни, а совместно с носителями основ «vran, kos, rost, smol».
Результатом явилось возникновение нехарактерного для германской среды топонимикона: селения Vrana, холма Kosi (Козий), долины смолян Smoldalen (полную топонимику скандинавского маршрута см. в [11]).
Большой интерес представляет топоним, находящийся близ побережья Дании, с характерным названием Rusmаnds banke (фото № 14). Mаnd означает «вооруженные мужчины», а banke – это морской термин, указывающий на отмель. Получается, что это отмель русов-воинов. Однако в древней датской традиции имеется и второе значение слова banke – курган. В текущий геологический период происходит трансгрессия Балтийского моря на 2,5–3,0 м за тысячелетие. Можно полагать, что в период переселения русов (VI век н. э.) уровень был на 3,5–4,5 м ниже, а нынешняя отмель представляла собой островок, на котором могли соорудить курган. Он был создан для захоронения воинов, павших при взятии острова Лесе – промежуточного пункта перед переправой через пролив Каттегат.
Фото № 12. Ферма Russland на севере Германии (Картографические данные © 2015 Google)
Поэтому упоминание о завоевании Швеции королем Русиланда Гертнитом не только не смотрится одиозно, но и находится в соответствии с вышеприведенными фактами. Безусловно, это было вторжение западных славян, в котором участвовали и русы. Оно было весьма ощутимым для того, чтобы память о нем сохранилась у хронографов XIII века, но недостаточно мощным, чтобы оказать этнокультурное влияние на народы Скандинавии. Со временем славяне были ассимилированы, но традиция топонимы сохранила. До сих пор в Норвегии недалеко от границы с Россией проживает этнографическая группа, которая считает себя «русскими», но не знает почему. Фактически мы встретились с проявлением теории норманнизма, только «с точностью до наоборот».
Русы, участвовавшие в 860 году в нападении на Константинополь, пришли из Скифии. При этом следует отметить, что Скифией являлась восточная часть Болгарии, где и наблюдается присутствие топонимов «рус».
Известна агиографическая повесть о князе Бравлине из Новгорода, который в 859 году взял Сурож. «Князь Бравлин силен зело…» – гласит «Житие Стефана Сурожского». Это было время, когда еще не были «призваны варяги», а Олег не ходил на Киев. Откуда взялись русы Бравлина? Всего в 300 км от Сурожа в Северном Причерноморье имеется поселение с тем же названием – Новгород, не считая аналогов [11]. Это и могла быть вотчина руса-русана князя Бравлина.
Теперь попытаемся ответить на вопрос о реальности нахождения русов в VI веке к северу от Меотиды. Что подразумевается под «к северу», недостаточно понятно. Если давать формальный ответ, то «да, они там могли быть» как «русаны» и находились менее чем в 500 км. Но когда они достигли этих мест? Начнем решение методом «от обратного». Расстояние от места старта до Дона – около 1100–1200 км. В соответствии с положениями о количественных закономерностях сухопутных миграций [37] время в пути должно составлять более 220–240 лет. Если упоминание относится к 555 году, то исход должен был состояться в III–IV веках. В таком случае Среднего Поднепровья достигли через 30–40 лет, как раз в тот момент, когда там хозяйничали готы. Фактически эту временную планку нужно отодвинуть в еще более раннее время, поскольку дата упоминаний является более поздней, чем дата реальных событий, и уходит корнями к предславянским культурам.
По той же причине гипотетическое государство Русколань из не менее «гипотетической» Книги Велеса не могло задержать готов при их движении к Черному морю на 80 лет потому, что его не было. Готы не «топтались среди болот», а мигрировали в соответствии с положенной им среднегодовой скоростью 5–7 км [37], по 20–30 лет оставаясь в очередном поселении, где взращивалось новое поколение, продолжавшее движение. Представления о переселениях народов в виде круглогодичных «соревнований» по спортивной ходьбе или гонках на колесницах являются широко распространенным заблуждением. Реальная миграция была «ползучей», растягивалась на века и элементами внешних эффектов обладала лишь в случае исключительных и краткосрочных событий.
По поводу присутствия русов (народа хрос) на Северном Кавказе в VI–VII веках необходимо отметить, что в оригинале труда ат-Табари (IX век), который был переработан Бал’ами, описана следующая версия. Правитель Дербента Шахриар пишет халифу: «Я нахожусь между двумя врагами, с одной стороны аланы, с другой турки, которые суть враги целому миру…» [2]. Географически Дербент действительно находился между аланами и турками – предками азербайджанцев. Но располагаться между хазарами и русами, которые локализовались к востоку от Кавказского хребта, было невозможно. Очевидно, Бал’ами адаптировал этнонимы к текущему историческому периоду. Так было понятнее.
Прием заимствования титулов в средневековой практике хорошо известен. Русские князья на международной политической арене в зависимости от внешних «авторов» имели различную титулатуру. Византийцы их называли архонтами, другие – rex, senor, dux, а скандинавы – конунгами.
В «Слове о законе и благодати» в XI веке киевские князья именуются каганами: «… похвала кагану нашему Владимиру», а в «Слове о полку Игореве» фигурирует каган Олег Святославьевич, князь Тьмутараканский. Титул «каган» пришел из тюркского мира. Если существовал титул «каган», то не обязательно существовал Каганат. Под ним вполне могло подразумеваться какое-либо княжество. В рамках приводимой схемы на эту роль может претендовать Киевский центр Аскольда и Дира, либо княжество Бравлина. Дата появления послов в Ингельхейме еще до призвания варягов соответствует этому предположению. Предводители любых ранних «русских» образований могли воспринять этот термин от хазар, с которыми долго находились в тесном контакте и зависимости.
«Русские» конунги, владельцы Russland’ов, действуют в южной Балтии, Острграде у Линца и Фрисланде. Краков входил в сферу Червоной Руси. Через Прибалтику идет их путь на Ладогу, а через Белоруссию на Москву; топонимы «рус» через Австрию приводят нас к Вероне.
В Поильменье и Поднепровье русы пришли позже словен и полян на 150–200 лет. Маршруты на Ладогу (№ 5) и на Киев (№ 7) удостоились быть отмеченными в анналах в виде летописных легенд «о призвании варягов» и сказания «об Аскольде и Дире». Поэтому «варяжская» концепция происхождения руси (в Новгородском регионе) и так называемая «полянско-дунайская» (Киевская Русь) на самом деле не противоречат друг другу, поскольку имеют общую прародину.
Однако в Ипатьевском списке имеется одна немаловажная деталь, позволяющая говорить о том, что ранние русы присутствовали на Новгородчине ранее варягов. Наряду с чудью, словенами и кривичами, которые «ркоша: …земля наша велика и обильна…», значится племя русь. Причем стоит оно на первом месте.
Фото № 13. Городок Russland в Германии (Картографические данные © 2015 Google)
Летописи отражали не судьбоносные эпизоды из жизни народов, а лишь отдельные детали глобального исторического процесса миграции русов, ставшие известными авторам. Они прошли литературную обработку в соответствии с традициями того времени, были втиснуты в мифологемы, дополнены субъективизмом создателей и переписчиков. Попытки составить на основе этого материала гармоничную и достоверную картину истории русов, к тому же проецируемую на историю государства, является утопией. С этой точки зрения ошибочным является настойчивое утверждение о преемственности Новгородского образования и Московского княжества, России. По всем признакам Киевский центр русов старше Новгородского.
Фото № 14. Rusmаnds banke – место переправы русов через пролив Каттегат (Картографические данные © 2015 Google)
Сделанные выводы исключают восточноевропейское происхождение русов в рамках средневолжских славян, виртуального Русского каганата и различных археологических культур. В противном случае пришлось бы «развернуть маховик» славянских миграций в противоположном направлении.
Русы были западнославянским племенем, а их родина находилась где-то на этом огромном участке Центральной Европы.
Для того чтобы получить дополнительные сведения, было произведено детальное рассмотрение центральноевропейского топонимического массива. В результате проявилась следующая картина.
4.3.3. Топонимика находит родину русов
Наибольшая плотность «rus»-топонимов наблюдается в восточной Словакии (карта № 65). В этот массив входят 1–2 объекта с Западной Украины: Ruska poruba (лава, очистный забой), Ruskovice, Ruska, Ruska bistra, Rusinivce, Rusov. Несколько меньшая плотность присутствует на территории Чехии. От чешско-словацкого массива наблюдается ряд ответвлений.
Первый (№ 1 на карте) из междуречья Вислы и Эльбы идет вначале по Варте к Балтийскому морю, где заканчивается поселением с немецким вторым корнем Russhagen (ему предшествуют Rusinowo, Russow, Rusiec, Rusko).
Второй – по границе Чехии (Rusin, Rusek, Russeina, Rusdorf) в районе Эрфурт – Мерзебург достигает Зале.
Третий развивается по Австрии: Russbach (ручей, нем.), Russenkapaelle (часовня, нем.), Russberg (гора, нем.), Russdorf (деревня, нем.), Russwasser (вода, нем.; но на самом деле это пруд). Здесь происходит крутой разворот на юго-восток. Маршрут прорезает Словению, Хорватию и финиширует в Боснии (Ruse, Rusani, Rusko polje). От него имеется явное ответвление на Италию (Russo, Russi). Из Германии «русские» следы ведут и в Швейцарию. С северо-востока на юго-запад ее пронизывает цепочка топонимов, протянувшаяся по идеальной прямой от Баденского до Женевского озера. Она начинается с Russikon и заканчивается Russin. Последний представитель является наиболее характерным. Такая форма траектории определяется северной границей Альп.
С востока Словакии на юг стартует отдельный маршрут (№ 4). Он движется вдоль восточной границы Румынии, достигая Дуная (Ruseni, Rusetu, Russi) и посещая также Молдавию. Пути на Балканы этим не ограничивались. С юга Словакии прослеживается явная цепочка топонимов, которая, прорезая Румынию с севера на юг, достигает Дуная (Rusesti, Rusi, Rusiluiasan).
Карта № 65. Топонимия «rus»
Формально топонимов «рус» в Венгрии нет, но это не говорит об отсутствии путей переселения их носителей. Пришедшие в эти края в IX веке мадьяры сделали «перевод» уже издавна существовавших там «русских» топонимов на свои «orosz» (русский, венг.), которые представлены на карте пятном, расположенным преимущественно в Паннонии. За Дунаем топонимы оказываются рассеянными беспорядочно, здесь началось интенсивное освоение и захват имперских земель.
Также из Восточной Словакии, но теперь уже по границе Польши, через Мазурское поозерье, следует прямой маршрут (№ 5) к Балтийскому морю (Rus, Rusko wola – воля, полск., очевидно, как пространство, Rusewo) и далее вдоль его южных границ (Rusinka, Rusiai – Литва, Rusenica, Ruska Lava (стоговище, лат.)) на восток. Он-то и привел варягов в Поильменье.
Детальная топонимия «рус» показывает, что областью, от которой расходятся маршруты, является территория Чехии и Словакии.
Однако максимальная плотность топонимов фиксируется на ее востоке, формируя ядро (область а). Здесь за Восточными Карпатами в верховьях притоков Тисы и Дуная и произошло образование племени русь. Судя по совокупности событий VII–IX веков и в соответствии с закономерностями этногенеза, это должно было произойти в III–IV веках н. э. Пассионарный всплеск пришелся на VIII–IX века. В этот период русы обнаруживаются по всему континенту.
Возникшее племя не было однородным. В процессе этногенеза и расширения ареала происходило образование субэтнических групп: русаков, руснаков, русинов, занимающих смежные области (карта № 66). Энциклопедии не видят в них разницы и всех считают русами. Однако о русанах мельком упоминается в [20], в частности об их присутствии в Славонии. Топонимические данные не только подтверждают этот факт, но и говорят о продвижении к Рагузе [11]. На прилежащей к прародине русов территории находилась историческая область Червона Русь. Проживающие на Волыни и Галичне русины осознавали себя русами [6].
Приведенные результаты исключают не только восточноевропейские, но и скандинавские и прочие версии происхождения племени русь и оставляют лишь одну, словацкую.
Объем приводимой информации в виде емких топонимических массивов более чем достаточен для того, чтобы сделать однозначный вывод по этой проблеме раннего этапа русологии, оставив место только для дискуссий по второстепенным вопросам.
Из этого следует, что имена Чеха, Леха и Руса фигурируют в сказании совместно не случайно. Их племена были локализованы на смежных территориях.
Карта № 66. «Русские» субплеменные образования
4.3.4. Руги и русы
В Раффельштеттенском таможенном уставе Баварской марки 904–906 годов говорится «о славянах… от ругов и богемов», приходящих торговать в Восточную марку [2].
Для того чтобы глубже вникнуть в суть проблемы, почему имена этих двух племен то считаются взаимозаменяемыми, то ставятся по разные стороны барьера, вначале сделаем краткий исторический экскурс. Античные авторы сообщают о германском племени ругов, которое располагалось на побережье Балтики восточнее Ютландии в 125 году н. э. [16]. Оттуда их вытесняют готы или они сами уходят в массе племен, двигавшихся на юг в ходе Великого переселения народов. В результате они оказываются на Среднем Дунае под властью Аттилы. В 482 году, после смерти некоронованного короля провинции Норик Северина, руги захватывают его владения. По одной версии, они имели союзные связи с Одоакром, однако в дальнейшем предали его. По этой причине в 487 и 488 годах Одоакр разбивает ругов около Венского Леса. По другой версии, Одоакр сразу вступает в борьбу с ругами после занятия ими Норика. Это побудило к созданию союза Византии с ругами, остготами и герулами [7].
Славянское происхождение этого племени большинством ученых отрицается. Однако начиная с X–XI веков этноним «руги» начинает применяться к славянам [5]. А. Г. Кузьмин утверждает, что названия «руги», «роги», «рузи», «русы», «руяне» (rujanen, rani) относятся к одному и тому же народу, что объясняется вариативностью позиционных аллофонов g/j, j/z и прочтения букв j/i. Безусловно, такие примеры в транскрипции и вокализации встретить можно, но в данном случае речь идет о массовом отождествлении в просвещенном мире двух хорошо известных народов. Достаточно ли для этого лишь простых коррелятивов? Наверное, нет, это было бы слишком просто. Корни следует искать в далеком историческом прошлом.
Rug на датском и норвежском означает рожь, а в немецком roggen. Отсюда слова перешли в литовский и латышский – rugaine, rugys. Существование такого тотемного божества, давшего начало этнониму, вполне вероятно. С этой точки зрения становится понятным взаимозаменяемость в германском ареале основ «rug – rog». Один из авторов, обнаружив в Норвегии название Rugаland (на самом деле Rugland), перевел его как «страна ругов». На самом деле это означает «ржаное поле, нива», а топоним относится к ферме. Затенять истинный смысл топонимов также могут значения rugg – заросль (швед.), толстяк, махина (дат., норв.), roggener – самка рыбы, в итальянском roggio – рыже-/красно-бурый, ржавый. Наибольшая плотность топонимов расположена в северной Германии. А где находилась дунайская страна ругов? Чтобы не быть многословным, предлагаю обратиться к карте № 63. Самое примечательное состоит в том, что здесь мы встречаем кластер из четырех «русских» названий. Расположен он между Веной и Братиславой. Объекты относятся к полю, ручьям, пруду, часовне и одному поселению. Предлагаемые границы Ругиланда более чем приблизительные [3]. Недалеко мы встречаем Russdorf (деревня, нем.) и Russgraben (могилы, нем.). Такой видовой набор объектов говорит о глубоком вживании русов в данную территорию. Так, судя только по существованию кладбища, этот период должен насчитывать несколько поколений.
Таким образом, мы нашли место, где пересеклись исторические пути ругов и русов. Первые туда пришли с севера Германии, вторые – с востока Словакии. На данном этапе не представляется важным, кто появился там первым, главное то, что периоды существования государства Ругиланд и начала движения славян на юг совпадают. Это означает, что этносы ругов и русов существовали совместно определенный исторический период, даже после походов Одоакра, коснувшихся только верхушки общества. Горожане и крестьяне продолжали жить и вести хозяйство.
Если два народа оказывались на одной территории, то, как водится, начинали появляться дети от смешанных браков. Кем они были – ругами или русами? В зависимости от внешних и языковых проявлений – то ругами, то русами. Окружающее население знало и тех и других. Позже через эти места хлынули потоки славянских миграций в Паннонию и Далмацию. Славянская компонента стала основной, и о ругах-германцах забыли. Но их успела зафиксировать западная историческая мысль. Далее события развивались исключительно по рациональному пути: русы существовали, а о ругах помнили. Зная, что они из одного места, применяли оба этнонима, не видя в этом особой разницы. Поэтому ругами изредка называли и киевских русов. Несколько позднее русы снова оказались на ранней территории ругов, только уже в Южной Балтии.
4.3.5. Росомоны и роксоланы
Поскольку упоминание о росомонах является в источниках единственным, а они вот уже более 200 лет претендуют быть предками русов, то было крайне полезным получить дополнительную информацию об этом «gens infida». Будем следовать зарекомендовавшей себя схеме: если есть этноним – ищи топоним.
Исследуемый ареал хорошо определен – Причерноморье. Именно там, в соответствии с представлениями авторов, действовали росомоны, именно там они попытались выйти из-под власти Германариха в тот момент, когда напали гунны [5].
Скрупулезные исследования этого региона не только искомых топонимов, но и даже отдаленных подобий не обнаружили. Это заставило расширить территории поиска. В результате были обнаружены три топонима Rosoman, представляющие собой поселения и находящиеся в Болгарии, Македонии и Албании (карта № 67). Первый из них расположен восточнее Софии. Это никак не соответствует сложившимся представлениям о локализации росомонов в черноморских степях. Обратимся к Иордану. На такую мысль могло навести указание, что Германарих разбил герулов, проживавших у Меотийского болота (Азовское море). Однако, по Аблавию, там располагались элуры. Отождествлять два этих племени мы не имеем оснований. Вторым вероятным поводом могло являться соседство абзацев, в одном из которых Германарих размышляет о том, как сдержать вторгшихся гуннов, а в следующем сразу переходит к злокозненным росомонам. Но никаких прямых указаний на их расположение, равно как ставки Германариха, в Причерноморье нет. Более того, король Геберих, от которого унаследовал королевство Германарих, развивал свою деятельность в Подунавье, где сражался с вандалами. После поражения герулов Германарих двинул войско против венетов, места обитания которых мы уже хорошо знаем, а затем покорил племя эстов, которое населяет отдаленное побережье Германского океана. «Он властвовал, таким образом, над всеми племенами Скифии и Германии».
Является вполне понятным, что Гетика не является хроникой. Иордан пытался изложить содержание книг Кассиодора, которые перечел в течение «всего трех дней». «Хотя я и не припоминаю самых слов этих книг, однако я уверен, что целиком удержал в памяти и их замысел, и [описанные] события. Кроме того, я добавил к ним кое-что соответственное из некоторых историй, как греческих, так и латинских, перемежая и начало, и конец, и многое в середине собственным своим рассказом. Сделай свои добавления…» В соответствии с традициями того времени он использовал эпические сюжеты.
Например, история с карой Сунильды имеет черты, позднее сохранившиеся в Старшей Эдде в песне «Подстрекательство Гудрун». Вместе с тем некоторые исследователи полагают, что антропонимы братьев Сар и Аммий более тяготеют к фракийским. С учетом этих обстоятельств практически не вызывает сомнения, что обнаруженные топонимы соответствуют приводимому Иорданом этнониму. Характер их расположения, от Болгарии к Албании, может быть свидетельством миграции росомонов. Они уходили от беспокойных мест подальше – за горы, к теплому морю. Видимо, для этого были веские основания, а Иордан изобразил полученную им информацию о конфронтации с готами, используя известную мифологему, что являлось часто используемым приемом у историографов того времени.
Гунны нанесли поражение готам при реке Эрак [5]. Топонимия «erak» присутствует в Сербии, Хорватии и Боснии. На ее севере есть река Erakovač. «Vač» является славянским окончанием.
Названий с таким формантом в странах экс-Югославии тысячи. Наряду с этим в Боснии имеется ряд населенных пунктов Eraсi, а в Дакии Эракт.
Под именем Сар в источниках V века упоминается противник готских королей [5]. Историки видят в нем предводителя аланской дружины, действовавшей в Италии и Галлии. Имя этого героя вполне могло быть использовано в Гетике. Совокупность фактов говорит о необходимости переноса театра действий этой истории с Причерноморья на Балканы.
Карта № 67. Топонимия «Rosoman»
Надо учесть, что Иордан описывал события более чем 200-летней давности и мог иметь набор сюжетов, которые комбинировал с личностями. Кое-что за него додумали современные историки.
Фото № 15. Село Роксоланы на Днестре (Картографические данные © 2015 Google)
Таким образом, росомоны никогда не были в Причерноморских степях, а их этимологические и этнические корни следует искать у народов Болгарии и Македонии. Думается, эта принципиально новая и дополнительная информация является более основательной, чем отдаленное фонетическое соответствие. Ее вполне достаточно для того, чтобы окончательно исключить росомонов из списка номинантов на предков русов.
Остается еще один участник рассматриваемых этимологических «событий». Это роксоланы. Предположим, что греки действительно напутали, и они на самом деле назывались россоланами (Ломоносов), предположим, что имело место массовое косноязычие самих роксоланов или информаторов при вокализации этнонима. И он звучал как «рухс-» (Вернадский) или «росаланы» (Галкина). Вернее всего, сами роксоланы такой науки, как этимология, не знали и пребывали в неведении относительно своего настоящего имени и истинной этнической принадлежности. Вот только топонимы бесстрастно фиксируют этнонимы на карте в той форме, в которой они существовали в тот момент. Роксоланы, и никак иначе, называется небольшое местечко напротив Белгород-Днестровского (фото № 15). Это снимает с греков более чем двухсотлетнее бремя вины в искажении этнонима.
Что касается города Малороса (см. раздел I), то он действительно существует, но только на юге Украины, недалеко от этих мест, а не на Дону, и носит он название Малороша. Желающие могут его связать с библейским князем «Рош».
Во II веке роксоланы сместились на запад, поближе к Дунайским землям (Дион Кассий). Последний раз о них упоминает Иордан и располагает восточнее Дакии (Алемань). Здесь они осели и начали оставлять топонимы. Комментарии о связи с русами, как говорится, излишни.
4.3.6. Рутены, Одоакр и явление русов
Существует также отождествление русов с рутенами. Более того, одно из древних названий России – Рутения. Причины такой ситуации неясны. В данном случае любые этимологические экзерсисы будут смотреться неубедительно.
Некоторые авторы объясняли это достаточно просто: «Под влиянием фонетической близости ruteni и др. – рус. русинъ в средневековье рутенами называли жителей Руси, а с XIX века – Западной Украины» [5]. Но мы уже встретились с примером, когда простая на первый взгляд задача «руги – русы», оказалось, имеет достаточно сложное решение. Она дала нам ключ к решению проблем подобного рода: если этнонимы совмещают, то исторические пути их владельцев когда-то пересекались. Путали гетов и славян, славян и авар, князя Владимира считали скифом, в XIX веке немцы именовали гуннами группу славян, проживавших в Швейцарии, Иордан считал гуннскими племенами вандалов, ругов, гепидов, гуннами в западных источниках именовали фризов. Все они участвовали в общих событиях или проживали на общих территориях.
Мы знакомы с рутенами по сообщениям Юлия Цезаря и Плиния Старшего. Это кельтское племя в начале нашей эры занимало юг Франции. Название восходит к галльским рутенам, как полагается, «не имеющим, однако, кроме фонетической близости названия, никакого отношения к древнерусской этнической общности» [5].
В то же время Саксон Грамматик сообщает, что Рутения занимала прибрежную полосу Балтики и примыкала к Дании [7]. В XII веке против пруссов выступил брат польского короля, а с ним рутены. В 1188 году Папа Климент утвердил епископство в городе Икскюль, находящимся в Рутении около будущей Риги. Рутены, как и руги, появились в Центральной Европе с севера [3]. Ссылаясь на Яна Длугоша, историка XV века, Карамзин пишет, что «…итальянские выходцы волохи нашли в Молдавии россиян (colonis Ruthenis)» [23].
В таком случае необходимо делать вывод о миграции рутенов. Наблюдатели зафиксировали их на юге Франции в достаточно поздний период. Это не значит, что исход происходил именно отсюда.
Вторая половина I тысячелетия до н. э. и последующий период были временем интенсивной кельтской экспансии в Европе. Они достигли Геркулесовых столбов, штурмовали Рим, разделившись на две колонны, вторглись в Ирландию и Британию, судя по данным топонимики, посетили Скандинавию [37], через Дельфы прорвались в Галатию, бойи зафиксированы не территории Чехии, скордиски – в горах Румынии и на Дунае, под видом бастарнов они всплывают на Днепре.
Широкое распространение рутенов находит топонимическое подтверждение. В северной части Германии и Южной Швеции есть топонимы Ruten, в Латвии – Rutenii, в Боснии – Рутеновичи.
В период Австро-Венгерской империи в XVIII – начале XX века рутенами назвали часть восточнославянского населения Галиции, Буковины и Закарпатья. К ним иногда присоединяли население Малороссийских губерний Российской империи, Великого княжества Литовского и впоследствии Речи Посполитой. После ее разделов данный этноним закрепился за православным и греко-католическим населением Австро-Венгерской империи. По сообщению Меркатора, рутены говорили на виндальском и словенском языке, а Рубрук (1253 год) указывает, что язык русинов, поляков тот же, что и у вандалов [3; 5].
Этот термин перешел и на Россию. Впервые об этом упоминается в «Деяниях венгров» Анонима (вероятно, рубеж XII–XIII веков) (Меркулов), где автор впервые именует Русь как Rutenia и Ruscia, тем самым разделяя терминологически Северо-Восточную Русь и Юго-Западную Русь (Киевскую). Оба раза форма Ruscia употреблена по отношению к Владимиро-Суздальской Руси: «Ruscia, que Susudal vocatur». В первой половине XIII века хороним Ruthenia употребляется итальянским автором Рикардо из Сан-Джермано, в котором он сообщает о битве Юго-Западной Руси с монголами на реке Калке в 1223 году (Gallus Anonymus). В 1261 году в грамоте венгерского короля Белы IV по отношению к Галицко-Волынской Руси применен хороним Ruthenia (Gesta Hung). В «Салонинской истории» середины XIII века далматинца Фомы Сплитского название Rutenia относится к Киевскому государству (Назаренко).
Итак, рутены зафиксированы в Центральной Европе в достаточно позднее время. Этот этноним в XIX–XX веках используется в германоговорящей среде для обозначения жителей Закарпатья, русинов. Наряду с этим Рутенией обозначают Россию, преимущественно западные области. Но это всего лишь констатация факта. Нас же интересуют события, которые привели к переносу этнонима. Соблазны фонетических ассоциаций, предлагающих простые и этим понятные объяснения, зачастую являются коварными. Вернемся к истории такой небезызвестной исторической личности, как Одоакр.
Под влиянием пророчества одной прорицательницы о его будущем величии еще юношей он оставил берега Дуная, где жил тогда его народ, и направился в Италию. Существуют самые различные мнения о его происхождении. Считают, что он был ругом (genere rogus, Иордан), русином, герулом, скирром, торкилингом.
Войско было многонациональным, поэтому наблюдатели вполне могли ассоциировать его с представителем любого племени [3].
В 476 году Одоакр свергает последнего римского императора Ромула Августула. Однако далее происходит совершенно непонятное событие. Надо полагать, что после восшествия на престол у него была масса дел, но, несмотря на это, уже на следующий год он срочно врывается в крепость Ювавум провинции Норик. Цель его скоропалительного похода изложена на мраморной плите, сохранившейся в катакомбах «монашеской горы» при костеле св. Петра, которая гласит: «Года Божьего 477 Одоакер, король рутенов, а также гепидов, готов, унгар и герулов, выступая против церкви Божией. Благочестивый Максим с его 50 учениками, что молились с ним в этой пещере, за исповедание веры жестоко мучен и сброшен вниз, а провинция Норикум мечом и огнем опустошена» (Хроника Готфрида Винтерберского XII века). Спрашивается, для чего такая поспешность и жестокость? В 482 году после смерти некоронованного короля Норика христианского подвижника Северина руги захватывают его владения. В V веке они принимают арианство. Одоакр вступает с ними в борьбу. В ответ руги заключают союз с Восточной империей, герулами и острготами. В 488 году Одоакр не только разбивает ругов, но и эвакуирует германское население из Норика [7]. Этот район, как мы уже видели, он почему-то постоянно держит под контролем. Не является ли он его родиной? Именно отсюда можно было легко достичь Италии, именно отсюда ведут топонимические следы миграций русов.
Из вышеприведенного письменного свидетельства, составленного на основании показаний очевидцев, следует, что Одоакр был рутеном. Но нам важна другая деталь. Крепость Ювавум – это современный Зальцбург, в непосредственной близости от которого находится гора Russberg (см. карту № 63). Сюда же, как мы видели, пролегал путь русов из Восточной Словакии. В этом отношении интересна настойчивая связь имени Одоакра с Украиной. Его считали прямым предком Б. Хмельницкого, который в 1648 году призвал своих соратников следовать примеру предков «под руководством Одонацера». В похоронной речи Б. Хмельницкого в 1657 году писарь Запорожского войска Самийло Зирко сказал: «Милый вождю! Древний русский Одонацер!» [3]. В данном случае примечательно то, что запорожцы хранили память именно об Одоакре, а не о других славянских легендарных вождях, и не сомневались в его «русской» принадлежности.
Таким образом, мы наблюдаем тождество: рутены – русины – русы, и не только фонетическое. Все это позволяет сделать вывод, что предками русов было племя рутенов, появившееся в Словакии на границе эр в ходе экспансии кельтских племен. Вполне вероятно, что они пришли вместе с венетами или по их следам и вступили в ассимиляцию со славянским населением. Именно на восток Словакии ведет один из маршрутов переселения венетов (см. карту № 59). Не случайно древние авторы иногда путали венедов и рутенов [3]. В результате это привело к языковым изменениям. Ввиду того, что контакт происходил с различными славянскими компонентами и в различных условиях, то возникали субплеменные образования: русы, русаны, русины, русаки, руснаки. Современные энциклопедии считают их идентичными, но с этим, как мы видели, не согласна топонимика. Поскольку в новых генерациях сохранялся специфический фенотип, то западные соседи, помня о нашествии рыжих кельтов, называли их рутенами. Так, рыцарь Фьерабрас Русский имел рыжую гриву волос и бороду. Об этом знали и в Прибалтике, поэтому русов, шедших на Ладогу, назвали рутенами. В дальнейшем этот признак получил название «русость». Он стал ассоциироваться с рыжевато-красным цветом, а иногда и светом. Так, благодаря цвету сока чистотел у сербов называется русавица.
Сам этноним (лат. rut(h)ēni), безусловно, является внешним, данным одному из кельтских племен римлянами по характерному признаку (Rutilus – красноватый, золотисто-красный, лат.). «Русины» – это славянская вокализация латинского rut(h)ēni. В дальнейшем в результате процесса утраты конечных согласных [87], характерного для праславянского языка, «n» отпало, и остался лишь корень rut(h) – рус. Таким образом, истоки этнонима являются римскими.
Кельтская специфика еще долго не позволяла русам стать «своими» в славянской среде. Византийцы в X веке различали росов и славян этнографически и политически. Славяне являлись «пактиотами (данниками) росов» [2]. Росы нападали на славян и брали их в полон. Помимо внешностных отличий, в договорах киевских русов с Византией фигурируют имена, которые норманнисты пытаются выдать за германские: Фост, Труан, Лидуль, Рюар, Гуды, Веремуд. Специалисты считают их кельтскими. Только Карл и Ингельд могут претендовать на германизмы. На фоне имен «русских» конунгов Гертнита, Радеботто, Фьерабраса, а также князя ободритов Генриха Готшалка это не выглядит странным, а лишь подчеркивает западное происхождение. Часто встречающийся в антропонимиконе второй корень «гаст» является кельтским. При этом необходимо помнить об участии кельтов в сложении германской народности. Совершенно неожиданным смотрится в среде славян обычай брить голову и носить оселедец, который мы встречаем у киевских русов и запорожских казаков, но никак не у скандинавов. Правда, в большей мере он считатется характерным для фракийцев [84]. «Краснотелость» сохранилась у русов IX века (ибн Фадлан) [2]. Вероятно, именно поэтому и возникло и название «Червона Русь»: здесь проживали красные русы – потомки рутенов в первых поколениях.
Далее интересно вернуться к вопросу названий днепровских порогов, приводимых у Константина Багрянородного. Приводятся два варианта – на славянском и «росском» языке [2]. На этом основании делается вывод, что две группы племен имели различную терминологию. Это обстоятельство является основным аргументом норманнизма и скандинавского происхождения росов. Когда мы имеем дело со столь кардинальным выводом, полезно обратить внимание на детали. Оказывается, из семи порогов названия двух не различаются и имеют славянское звучание. Седьмой порог «по-росски» называется Струвун, фонетика явно славянская. Суть вопроса заключается в трех порогах: Улворси, Аифар, Варуфорос. В них присутсвуют созвучные элементы: ворс, фар, форос. В шведском forś (форш) означает порог, а также быстрину, поток. Именно это обстоятельство могло стать аргументом для отнесения этих названий к скандинавским. Однако, как мы наблюдаем, полной идентичности нет. Как мы уже говорили, кельты приняли участие в сложении германцев, проникнув далее в Скандинавию. Вспомним топонимы Ruten и «dun» [37] в Швеции. В настоящее время практически ничего не известно о центральноевропейских кельтских языках, они утеряны. Поэтому вполне вероятно, что fors – порог пришел в шведский язык из рутенского, как и в язык ранних русов. Со временем в славянской среде он был замещен.
Не исключен и другой вариант. Путешествие по порожистой части Днепра было ответственным мероприятием, поэтому должна была существовать лоция. Наивно было бы считать, что у иностранных негоциантов и навигаторов ее не было. Константин Багрянородный мог иметь дело с ее скандинавской версией. Вероятно, какую-то часть этой судоходной терминологии использовали русы-росы, которые не обязательно происходили только из Киева или Новгорода, они вполне могли прибыть из южно-балтийских областей, где контакт со скандинавами был особенно плотным.
Противопоставление русов и славянского сообщества просматривается и в фольклоре. В «Былине о Даниле Ловчанине» говорится:
«Смотрит (Данила) в трубочку и видит: зачернела сила русская. Берет Данила саблю вострую, прирубил Денисьевич силу русскую» [85].
Казалось бы, парадокс: для чего вообще следовало вводить специальную категорию «русская сила», и без того понятно, что все действующие стороны русские. Затем происходит еще более невообразимое действие: русский богатырь рубит своих. Это могло быть только в том случае, когда Данила Ловчанин не был русским богатырем [85].
Илья Муромец обращается «в бел шатре» к киевским богатырям не как к собратьям, а подчеркнуто как к «(свято)русским». Здесь он является чужаком, прибывшим из других краев, Мурома, куда русы еще не добрались. Эти фольклорные пласты являются наиболее ранними, в поздних Илья становится уже русским богатырем. Но нерусским остается Святогор. После удара Ильи, будучи спящим на коне, он говорит:
«Больно кусаются русские мухи» [85].
Следовательно, он прекрасно знал, на чьей территории находится и кто его возможный противник. Мнение о русах как о чужаках относится и к более позднему времени. В [86] при описании истории Вологды говорится, что при самозванцах ее грабили польские и русские банды. То же самое подтверждает писатель В. Белов: «Здесь проходили литовцы и русские воры».
Следовательно, население вологодчины еще долго себя русскими не считало.
Понадобилось много времени для того, чтобы вся славянская масса Восточной Европы стала русской. Киевляне покорили древлян и вятичей, новгородцы прошли в Биармию за Камень. Но всех сплотило сопротивление татаро-монгольскому нашествию. Окончательное смешение этнических компонент произошло в Сибири.
Являясь достаточно молодым племенем в славянском мире, русы проявили активность во всем раннесредневековом театре действий. Об этом говорят сложные «русские» топонимы своим вторым корнем: garden – гвардия, trup – войсковое подразделение, lager – военный лагерь, fort – укрепление [11]. Вероятно, по причине активных боевых действий и этнической специфики выделяется погребальная топонимика. В Хорватии это кладбище Ruskogroble, в Македонии пик Rusоvgrob, в Германии и Австрии существуют две реки со сходными названиями Russengraben (могилы, нем.) и Russgraben. На горах и реках находились чем-то примечательные и хорошо известные в данной местности захоронения русов.
Они занимались обычными для тех времен «героическими» делами – ходили в походы, грабили, в зависимости от наличия сил, то Севилью, то финскую деревню, то самих же словен, которых собратьями не считали. Сходства в языках для возникновения альтруистских настроений было явно недостаточно. Но создать сколь-либо серьезные государственные образования в Западной Европе так и не удалось, конкуренция была высокой. Все ограничилось несколькими королевствами, превратившимися в настоящее время в Russland’ы, привычные западному миру и с Россией никак не соотносимые.
По-иному обстояла ситуация на востоке. Еще ранее выдвинувшиеся туда славянские племена не успели самоорганизоваться и создать устойчивые государства («Земля наша широка и обильна, но нарядника в ней нет»). Переселенцы и аборигены были мирными аграрными сообществами, находящимися на невысоком уровне развития, так что база для покорений и взимания дани была уже подготовлена. Поэтому обладающие более высокой культурой латена пассионарные русы заняли ведущее положение в местных сообществах Поладожья, Поднепровья и Причерноморья, оттеснив при этом словен и полян.
На родине, в Восточной Словакии, в результате исхода по четырем сторонам света мощных миграционных волн осталось сообщество, лишенное пассионариев, поэтому оно было легко поглощено предками словаков «словенами». Такая же судьба постигла русанов, русаков и руснаков. Сохранили свою самобытность только русины. Незыблемыми оказались топонимы, поведавшие эту историю.