возвышавшийся над лесом, на который гуры затащили всё имущество, подняли детей, взобрались сами и помогли взобраться варам и сабаям. Это место казалось относительно безопасным, хотя над головами апшелоков было только небо, лишённое чудесных светящихся россыпей. Но с другой стороны отсюда можно было отбить любую атаку снизу, будь то хищник или гуабонги. Невозможно только было построить орту, но это никого не пугало, так как пережить в этом месте предстояло только одну единственную ночь. Юбуры натаскали снизу из леса дров, вары освежевали гуабонга, и его мясо вскоре уже обжаривалось на огне. Внутренние органы были разделены между гурами, сердце досталось Холдону, гениталии – Хоху, его элои, а мозг как деликатес, запекли на углях в панцирях речных ил и поровну разделили между всеми. Кости достались сабаям, терпеливо дожидавшимся тут же рядом своей доли. Тело гуабонга не могло накормить до отвала всех членов рода, но утолить их многодневный голод смогло, и даже совсем немного удалось отложить на чёрный день. Ллою никогда не нравилось мясо двуногих, но, видя с каким аппетитом налегают на него Ула и Нъям, тоже съел всё, что ему было предложено. Он понимал, что предстояло тяжёлое восхождение, и нужно было набираться сил, коль представилась такая возможность.
Ночью погода совсем испортилась: сильно похолодало, и поднялся пронизывающий ветер. Всем было ясно, что это Хавой дотянулся до рода своими лапами, и ледяным дыханием пытается задуть огонь и заморозить всех от мала до велика. Апшелоки не жалели дров, жались друг к другу и молили Мару, чтобы та помогла им пережить эту ночь. И праматерь сжалилась над своими обри – последнее полено сгорело, когда невидимый ещё пока за горизонтом Ярк уже разогнал сумерки. Начались неторопливые сборы, во время которых и вары, и гуры время от времени задирали головы и с тревогой смотрели на каменную громаду, что возвышалась над ними. Восхождение пугало, но настигший всех безжалостный Хавой пугал ни чуть не меньше. Воодушевляло напутствие Мары идти вперёд. Апшелокам виделись чудные картины благодатных тёплых земель с огромными стадами пасущихся животных, с лесами полными даров, с прозрачными озёрами и ручьями. Хотя все они ёжились от утреннего холода, воображаемые ими картины грели их тела.
Первым заметил гуабонгов Бор. Поначалу с высоты ему показалось, что внизу среди деревьев мелькнули тела каких-то животных, и у него уже появилась мысль предложить остальным гурам спуститься и пополнить запасы провианта, но вскоре он понял, что ошибся. Чёрные тела, которые молодой охотник принял за большое стадо, были никем иным, как многочисленной группой гуабонгов. Ошибки быть не могло. Бор засуетился и сообщил об увиденном внизу остальным гурам. Все они тут же собрались на краю уступа.
– Гуабонги вышли сюда по нашим следам, – уверенно заявил Холдон. – Они знают, что мы убили одного из них.
– Я бы на их месте решил, что гура убила стая сабаев, а апшелокам уже досталось мёртвое тело, – высказал своё мнение Коч.
– Оно всё, может, так и есть, да только ничего не меняет, – Ллой вглядывался в маленькие чёрные фигурки внизу.
– Как их много! – Рой двинулся назад, но упёрся в Дейба.
– Те внизу показывают на нас! – Голос Бора дрогнул. – Может, стоит спрятаться и переждать?
– Твоё мнение, Ллой? – Рука вождя легла на мускулистое волосатое плечо гуабонга.
– Наши враги здесь не просто так, – ответил тот, – они не отступят. К этим горам всех их привела их праматерь, кто б она не была, и цель у них та же, что и у нашего рода. К тому же они нас выследили. Мы для них объект охоты в этих голодных местах.
– Они для нас тоже! – выкрикнул Коч, он казался возбуждённым от вида противника.
Ты прав, Коч, от мяса гуабонга никто не откажется, – Холдон ответил нехотя, он оценивал обстановку, и вид его был озабоченным. – Вся беда в том, что гуабонгов внизу очень много, и каждый из них сильнее любого из нас, кроме Ллоя, конечно. Они нас уже давно заметили, может быть даже ещё ночью, когда мы развели огонь. Предлагаю побыстрее уходить. Нас преследуют не только воины, с ними их вары с детёнышами. Все они не смогут быстро сюда подняться. Думаю, нам нужно разделиться. Половина из нас останется здесь и задержит гуабонгов, сбрасывая на них камни, остальные продолжат восхождение, помогая варам поднимать тюки и детей. Вторая группа должна успеть подняться как можно выше, прежде чем первая оставит это место. Мы не должны позволить гуабонгам настичь нас.
– А если нас станут преследовать одни только воины? – задал вопрос Бор, и в его голосе чувствовалась нескрываемая тревога.
Вождь повернул к нему свою седую бородатую голову и ответил как можно спокойней:
– Я понимаю твоё волнение, Бор, за свою молодуху Оззу, она ещё не успела принести тебе обри. Поэтому ты будешь помогать взбираться вверх и ей, и остальным варам. Здесь останутся самые опытные гуры, и я с ними.
– Тебе бы лучше вести род к вершине, кто-то же должен это делать, – предложил Ллой. – Думаю, здесь нужно оставить немногих из нас – кидать камни вниз – дело несложное. До схватки, видимо, не дойдёт. Здесь, на площадке, разбросано много камней, и те, кто останутся, смогут продержаться долго.
– Я останусь! – твёрдо сказал Коч. – Ненавижу гуабонгов!
– И я тоже! – выкрик вслед за ним Рой, и осталось неясным то ли он хочет остаться, то ли тоже ненавидит гуабонгов, но предпочитает уйти.
– Я буду кидать вниз камни, а если потребуется, перегрызу глотку любому врагу! – подал голос Агр.
– К вам присоединится ещё Инг, чтобы вас было столько, сколько пальцев на руке. Кулак есть кулак, – поставил точку в вопросе обсуждения обороны Холдон. – Теперь быстрые сборы, и вперёд!
Пятеро гуров принялись стаскивать камни к краю уступа, бросая то и дело взгляды вниз. Остальные члены рода завершили поспешные сборы и начали подъём. Не так просто было карабкаться вверх по крутому скалистому склону, тащить при этом поклажу и поднимать детей, и всё это делать под шквальным холодным ветром. Юбуры помогали взрослым и делали тяжёлую работу наравне с ними. Поднимаясь с остальными и крепко держа за руку Нъяма, Ула повернула голову и бросила тревожный взгляд на Алоя, но тот на него не ответил – он был занят подготовкой к отражению атаки чужаков.
Гуабонги внизу большой группой вышли из леса и собрались теперь у самого подножья горы. Мужская их половина отделилась от женской и стояла чуть в стороне. Вооружённые воины что-то обсуждали, показывая наверх то дубинами, то руками с зажатыми в них патругами. Было ясно, что они готовились к преследованию апшелоков. Их сдерживали вары с детьми, и они, видимо, решали в каком составе им начать восхождение. Крупный гуабонг, видимо, вождь, размахивал руками и что-то пытался втолковать своим воинам, те с ним отчаянно спорили. Началась даже потасовка, после которой один из чужаков остался лежать на земле. Однако решение внизу, похоже, было принято, потому что воины начали взбираться на гору.
У Алоя сначала возникло подозрение, когда фигура предводителя ему показалась знакомой, он попытался разглядеть её, но так и не смог. Гуабонги внизу карабкались по камням и задирали время от времени головы.
И вот, когда преследователи поднялись уже настолько высоко, что самое время было начать сбрасывать на них камни, крупный гунг, что привлёк внимание Ллоя, в очередной раз глянул вверх, и тот узнал его. Это был Камъян – вождь рода маунта. Вышло так, что бывшие сородичи преследовали его сородичей настоящих и его самого. Ллой не узнавал пока никого из гунгов своего прежнего рода. Они не вызывали в нём бурного чувства ненависти, возможно, оттого, что среди них не было Оуна. Ллой даже засомневался поначалу, стоит ли ему кидать камни на головы бывших сородичей, но сомнения быстро прошли. Он вспомнил, как были похищены Ула с Нъхямом этими же так называемыми сородичами для того, чтобы потом они были съедены, и на лице гуабонга появился хищный оскал. Он поднял самый большой камень и первым из оборонявшихся сбросил его. Камень с грохотом, слившимся с воем ветра, покатился вниз, однако он не причинил никому из гуабонгов вреда. Вслед за ним камни с уступа полетели один за другим. Их было так много, что нападавшим некуда было от них укрыться. Многие из гуабонгов с криками боли и отчаяния покатились вниз. Однако остальные продолжали штурм горы. Град камней усилился и унёс за собой к подножью ещё несколько мёртвых и покалеченных тел. Уступ был уже не так высоко, но камни, сброшенные апшелоками, теперь точнее попадали в цель, и Камъяну не осталось ничего другого, как дать команду к отступлению. Заметив, что гуабонги отступают, защитники уступа прекратили осыпать тех камнями. Они смотрели сверху на их грязные и окровавленные тела, сползавшие вниз, и выкрикивали слова угроз и проклятий. Только Ллой стоял молча, он следил за фигурой Камъяна, обёрнутой в шкуру сабая. Интересно, узнал он его или нет? Из всех своих бывших сородичей добрые чувства остались у него только к Лее. Жива ли она? Даже судьба вары, родившей Ллоя, его не интересовала. Сейчас ему была куда ближе Сея. Хотя эта вара и не подарила когда-то ему жизнь, относилась она к нему с нежностью и заботой, будто бы он был её обри, как и Ула. Из раздумий гуабонга вывел оклик Коча:
– Эй, Ллой, чего стоишь без дела! Сейчас твои сородичи переведут дух и опять сюда полезут, а у нас камни на исходе! Ещё один такой штурм, и нам обороняться будет нечем! Давайте собирать всё, что есть вокруг!
Оказалось, что на самом деле заготовленные камни почти кончились. Можно было, конечно, собрать ещё немного, но надолго запасов всё равно не хватило бы. Ллой задрал голову и вгляделся в склон горы над собой. Он никого не увидел. Возможно, сородичи были и недалеко, только их скрывали каменные уступы, а может быть, за время атаки им удалось уйти подальше. Ллой представил, как тяжело сейчас его Уле подниматься по острым камням с Нъямом на руках, да ещё тащить тяжёлый тюк, и его грубое сердце сжалось. Гуры рядом с ним уже занялись сбором немногочисленных камней, а гуабонги внизу оттаскивали в сторону уцелевших, но покалеченных сородичей. Небольшая их группа опять совещалась, отчаянно жестикулируя. Вары с детьми в стороне сбились в тесную толпу, и пытались согреть друг друга собственными телами, подставляя по очереди спины порывам ледяного ветра, несущего редкие, но крупные белые хлопья.