— Ну что там? — нетерпеливо спросила Вероника.— Вот, нашла! — Маша вынула заветный пучок из сумки и, затаив дыхание, протянула его травнице.
Вероника бросила на пучок мимолётный взгляд и тут же выдала:
— Это каннабис.— Что? — Маша недоверчиво сдвинула брови.— Дурь-трава.
Маша непонимающе помотала головой.
— Я знаю, что это. Вы уверены? Может, хоть в руки его возьмёте?— Ладно, погоди.
Вероника забрала пучок, рассмотрела его на свет на вытянутой руке, растёрла сухую ветку между пальцами, понюхала их.
— Я уверена, — твёрдо, как отрезала, сказала она. — Если сомневаешься в моих знаниях, зачем вообще пришла?— Я не то чтобы сомневаюсь, но вы же даже не взглянули.— Я травы с бабушкой собирала, когда ещё писать и читать не умела. Я семь лет на ботаника отучилась. Ты думаешь, я коноплю не узнаю? — она возмущённо усмехнулась. — Ладно бы ещё какая-то редкая трава была, тут и учебник можно полистать и под микроскоп взять, но каннабис… — она сделала паузу, — элементарно. К травнице не ходи.— Вот как, — Маша опустилась на стул за обеденным столом и отрешённо уставилась в одну точку в окне.— Другая история, — продолжила Вероника и села рядом, — что тебя с этой травой связывает. Вот, интересный вопрос. — Она подпёрла рукой подбородок и загадочно улыбнулась.
Часть 60
— Дай угадаю! — с энтузиазмом продолжила травница. — Нашла её дома у благоверного?
Маша вопросительно посмотрела на девушку?— Что? Угадала? — Вероника улыбнулась, довольная, что попала в точку.— Не совсем так, но, в общих чертах. — Маша вздохнула и тоже подпёрла рукой подбородок.— Парень? Муж? Раньше не замечала за ним ничего подобного?
Маша покачала головой и не успела ответить, как в дверь постучали. Ножки стула неприятно заскрежетали по полу, когда травница резко поднялась и, недовольно вздохнув, вышла из комнаты. Было слышно, как Вероника идёт через весь дом, открывает входную дверь, потом пауза и отдалённо различимый мужской голос:— Прошу, детка, не поступай так со мной… — дальше неслышно. И чёткий ответ Вероники:— Игорь, иди домой.— Тебя не было два месяца… Мы провели прекрасную… а утром… выгоняешь…
Маша почему-то усмехнулась и перестала прислушиваться. Разговор определённо был личным. И хоть у неё уже и вошло в привычку оказываться вольным и невольным свидетелем чужих разговоров, в дела травницы вмешиваться она не хотела. Ей было в какой-то мере любопытно, но также Маша понимала, что у своих проблем хватает.
— Ох, мужчины, — с этим возмущённым комментарием Вероника вернулась в комнату.— Если нужно, я могу уйти, тем более, вы мне уже всё сказали.— Сиди, — со вздохом бросила она и ушла на кухню.
Оттуда загремела посуда, закипел чайник. Девушка вернулась через пять минут с двумя дымящимися чашками. Одну поставила перед Машей на столе, из второй отхлебнула сама и села на прежнее место.
— Это травы. Полезные. Пей.
Маша опустила нос к чашке и вдохнула пар. Пахло травами, просто травами. И непонятно, что там было. Она посмотрела в глаза Веронике, девушка была спокойна, потом снова на чашку. Травница закатила глаза.
— Да ладно, — с сарказмом протянула она.— Ну что?— У тебя серьёзные проблемы с доверием. Боже, не представляю, что там у тебя за мужик и в каких условиях ты живёшь, но беги от него.— Почему?— Да потому что ты вся зашуганная, собственной тени боишься, не доверяешь. Вот какой резон мне тебя травить, ты скажи? Или что за мысли у тебя в голове?— Я не знаю, — Маша пожала плечами. — А что там? — она кивнула на чашку.— Настой. Бабушкин рецепт. Успокаивает нервы. Пей. Тебе нужно. Считай это рекламной акцией или как там… тест-драйвом. Понравится, купишь у меня ещё.— Ладно. — Маша подула на чашку и сделала глоток. Напиток был терпкий, отдающий мятным послевкусием. — Приятный.— Важно, что эффект с него приятный. И мужчине своему можешь давать, если у него на фоне его зависимости проблемы с нервами будут.— У него нет зависимости. — Маша помотала головой. — И вообще, это не мой мужчина. Хотя я даже не знаю, о ком сейчас говорю, я же понятия не имею, кому этот высохший пучок травы принадлежит.— Продолжай.— Я нашла его во дворе дома. У нас большая семья. И ещё домработники. Она может принадлежать кому угодно.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Вероника смотрела на выключенную люстру и накручивала на палец локон волос. Маша пила настой маленькими глотками.
— Могу сказать своё мнение, — предложила травница.— Угу.— Обычно каннабис употребляют иначе. С него собирают семена, их можно толочь, варить и тому подобное, а вот этот пучок, похоже, просто поджигали, знаешь, как благовония, которыми обкуривают помещение. Наркотический эффект, если этим надышаться, конечно, может быть, но эту траву, как я уже сказала, можно обработать по-другому, что желаемый эффект с такого количества будет куда лучше. А тут… это больше похоже… — Вероника начала крутить рукой в воздухе, пытаясь подобрать слово.— На ритуал?— Нет, — девушка непонимающе посмотрела на Машу. — Я хотела сказать на баловство или что-то такое. А почему ритуал? — У Вероники в глазах загорелся неподдельный интерес. — Что там такое у тебя дома происходит?— Да ничего, — Маша опустила взгляд и помотала головой.
Хотя именно сейчас она не ощущала тревоги и страха. Вопросы копились, времени оставалось всё меньше, но на душе было спокойно. Не то чтобы легко, скорее похоже на затишье и пустоту, но приятную. Маша улыбнулась этому чувству и лениво потянулась, будто только что отошло ото сна.
— Легче?— Да. Это из-за настоя?— Конечно. Говорю же, не просто так моя бабуля на всю округу была известна.— Да, понимаю. С такими знаниями, наверное, можно обеспечить себе безбедную и беззаботную жизнь.— Так и есть, — Вероника тоже потянулась. — Только вот ходят тут всякие, — она кивнула на дверь, явно намекая на недавнего гостя, — портят настроение.— Да, с мужчинами всё сложно, — кивнула Маша.— Ага.— Непонятно что им на самом деле нужно. Врут они или говорят искренне, хотят только одного или чего-то большего. А может, просто утереть нос брату.
Вероника интенсивно закивала одновременно и, понимая и не понимая, о чём речь.
— С моим всё ясно как божий день. Он хочет жить вместе, детей, а я не могу. У меня наука, исследования, жизнь в горах и лесах, когда я ухожу на собирательство. Меня вполне устраивает приходящий мужик, а этому серьёзные отношения подавай. Вот пусть идёт и отношается с кем-то другим.— Сурово.— Каждому своё. Так что там у тебя с твоим мужчиной? Расскажешь?
Маша вздохнула и постучала ноготками по своей чашке. Может, Вероника права и нельзя искать во всём только подвох. К тому же травница ничего о ней не знает: ни фамилии, ни где живёт, ни что за семья. Если рассказать ей всю картину, всё, что происходит, вдруг со стороны будет виднее. Или если Маша сама проговорит всё это, в её мысли внесётся какая-то ясность. Сейчас она была в тупике и нужно было хотя бы попытаться найти выход.
Часть 61
Вероника разлила остатки настоя по чашкам. Это была уже третья чашка чая после практически получасового монолога Маши. Она рассказывала, травница кивала, лишь изредка что-то переспрашивая. Когда Маша закончила историю на моменте того, как она нашла этот пучок травы, Вероника протянула:— Дела…
Какое-то время они помолчали, каждая думая о своём. На стене мерно тикала секундная стрелка часов, за окном опустился вечер. На Машу накатила усталость. Но на душе стало легче. Будто все её мысли и тревоги, как ядовитый газ в запертой комнате, отравляли сознание, а теперь она открыла окно, впустив свежий воздух. И сразу легче задышалось, и мысли стали более связными, и картина вокруг проявилась куда чётче.
— Я думаю, всё идёт от деда, — подытожила Маша.— Похоже. Ты же говорила, что он давал вам что-то выпить на свадьбе.— Да. И ни раз я слышала от него странные речи. Ну и, сама понимаешь, эти его обряды…— Дичь какая-то, — Вероника поёжилась, будто у неё по позвоночнику прошёл холодок.— Вот-вот. Знаешь, я пока не начала жить в этом доме, никогда бы не подумала, что у меня, оказывается, такое обострённое чувство справедливости. Но в том, что там явно принижают женщин, у меня почти нет сомнений.— И что ты хочешь сделать? — травница помотала головой. — Нет, даже не так. Что ты можешь сделать в этой ситуации?
Маша тяжело вздохнула и сжала пальцы в кулак.
— Я хочу это прекратить.— Эй, полегче, революционерка. Зачем тебе это? Разве ты не хочешь получить свой ресторан и спокойно исчезнуть?— Хочу! Очень хочу!— Но?..— Но не могу. — Маша надула губы и опустила взгляд в пол. — Я всегда просто мирилась с неприятностями вокруг себя. Как безвольная кукла подчинялась обстоятельствам. Когда мама заболела, я ничем не могла ей помочь. Я не могла смириться, но ничего не могла сделать, пока у неё кровь не свернулась от жара, а лёгкие не вывернулись от проклятого кашля. А я ничего, ничего не делала. Что я могла? И когда отца не стало всё было точно также. Он неделю лежал в больнице без сознания. И я снова приняла обстоятельства, потому что ничего не могла сделать.— Когда бабуля умирала, я тоже себе места не находила. Но никак не могла помочь.— А у меня всю жизнь так. И до смерти мамы и до папиной смерти так было. Не поступила в университет, просто смирилась и пошла в колледж на заочку. Изменил парень и тут я тоже приняла это, проглотила и ничего с этим не сделала, даже не пыталась поговорить и разобраться, приняла, как есть.— Фигово как-то.— Да я не об этом. Я могу жить со своим прошлым. Я про свою реакцию на ситуации. Какая бы фигня в жизни не происходила, я никогда не боролась, никогда не пыталась что-то исправить. Не могла помочь ни себе, ни другим. Я просто больше не могу ничего не делать. Я не могу жить в этом проклятом доме, видеть, как другие люди страдают, понимать, что мне тоже может грозить опасность и просто бездействовать.— Понимаю, — Вероника кивнула.— Я хочу сделать хоть что-то. Я хочу хоть раз повлиять на обстоятельства, а не быть их жертвой и безвольно принимать все причуды судьбы. Мне кажется, если я этого не сделаю, если не помогу этим людям, я и себе не помогу. Так и буду пустой и безвольной. Да меня же сожрут в ресторанном бизнесе! Я вот только сейчас понимаю, что, когда у меня будет свой ресторан, я при первой же сложности потону, если не научусь барахтаться и бороться