– Очень хотелось бы, сэр, чтобы вы рассказали нам, что все это значит, – произнес он. – Надеюсь, мне не потребуется объяснять, насколько это важно для следствия? Как-никак, леди погибла в тот самый день, когда вы договорились с ней в этом письме о встрече. А уж если встреча и впрямь имела место, то мы не сомневаемся, что вы прольете хотя бы немного света на ее обстоятельства или – того больше – даже на обстоятельства смерти самой миссис Вейн.
Пока инспектор говорил, молодой джентльмен немного пришел в себя и положил ногу на ногу.
– Послушайте, я ничего не понимаю. Я полагал, что миссис Вейн стала жертвой несчастного случая. Кстати, расследование уже состоялось, в результате чего был вынесен соответствующий вердикт. О каком следствии в таком случае вы говорите?
– Видите ли, сэр, – произнес инспектор, возвращаясь к своей привычной доброжелательной манере общения, – я приехал сюда, чтобы задавать вопросы, а не отвечать на них. Тем не менее на этот я ответить могу. Факты этого дела таковы, что мы вовсе не уверены в справедливости вынесенного местными властями вердикта о несчастном случае.
Не оставалось никаких сомнений в том, что слова инспектора поразили молодого человека до глубины души.
– Господи! – вскричал он. – На что вы намекаете? Чем еще это могло быть?
Инспектор со скрытой насмешкой в глазах посмотрел на него.
– Чем, спрашиваете? Самоубийством, к примеру. Ведь такое тоже могло произойти, не так ли? – медленно проговорил он.
– Самоубийством?! – Вудторп мгновенно сел в кресле прямо, а его розовое лицо побледнело. – Неужели вы действительно думаете, что она покончила жизнь самоубийством, инспектор?
– А вы? У вас есть реальные причины думать так, сэр? – выпалил инспектор.
Молодой человек снова откинулся на подушки кресла и быстро облизнул языком пересохшие губы.
– Конечно, нет, – пробормотал он. – Но тогда я тем более не понимаю…
– Все вы отлично понимаете, мистер Вудторп, – резко возразил инспектор. – А теперь послушайте, что скажу вам я, – добавил он уже куда более мягким голосом. – Выкладывайте карты на стол и расскажите все, что знаете об этой истории. Поверьте, правда в этом случае устроит как нельзя лучше и вас, и нас. Она в любом случае выплывет наружу. И…
Вудторп вскочил с кресла.
– Извините меня, инспектор, – перебил он Морсби холодным тоном. – Как уже было сказано, я не понимаю, о чем вы говорите. И мне нечего сказать вам. Надеюсь, это все? Вы только из-за этого письма хотели со мной встретиться? – С этими словами он направился к двери, словно предлагая гостям подняться и последовать за ним.
Но инспектор проигнорировал намек.
– Я понимаю, конечно, о чем вы думаете, сэр, – заметил он. – Пытаетесь защитить репутацию леди, не так ли? Но лучший способ сделать это – ответить на мои вопросы. Мне необходима кое-какая информация, и я получу ее в любом случае. Если от вас – то этот разговор, возможно, останется между нами. Но если мне придется прибегнуть к другим источникам, то на конфиденциальность можете не рассчитывать. Между тем в настоящее время (если вы, разумеется, сами не выдали себя) о том, что миссис Вейн была вашей любовницей, знаем только мы трое.
Вудторп пристально на него посмотрел.
– Знаете что, инспектор? – медленно произнес он. – Вы совершенно несносный человек!
– Боюсь, вынужден быть им, сэр, – ответил Морсби с улыбкой. – И если вы откажетесь играть со мной в открытую, то я, к сожалению, могу стать еще более несносным. И сразу предупреждаю: хитрить со мной бесполезно, хотя ставить вам это в вину я не буду, поскольку и сам не дурак схитрить. – Возможно, разговаривая с Вудторпом, инспектор не всегда верно подбирал слова, но в том, что они доходят до собеседника, не сомневался. – Короче говоря, у меня нет сомнений в том, что вы некоторое время были близки с миссис Вейн. Это очевидно из вашей записки – не говоря уже о существующих на этот счет многочисленных сплетнях и слухах, в соответствии с которыми упомянутая леди вам надоела, и вы решили порвать с ней, а она вам в этой связи угрожала. Как видите, я знаю все самое важное. Так что вы должны сообщить мне лишь несколько деталей, которые я хотел бы узнать от вас, а не от кого-нибудь другого.
Хотя молодой человек оказал отчаянное сопротивление, Роджер видел, что он уже начинает сдавать свои позиции. В самом деле, никаких аргументов «против» у Вудторпа не имелось, так что ему оставалось одно – сдаваться. Вернувшись, сев в кресло и выдержав, так сказать, театральную паузу, Вудторп заговорил.
– Если я отвечу на ваши вопросы, – резко сказал он, – вы дадите мне гарантии конфиденциальности?
– Дам. Если это не будет идти вразрез с моими обязанностями, сэр, – пообещал инспектор. – Я вообще стараюсь по возможности избегать общественных скандалов. По мне, пусть уж лучше все это остается в тени.
– И все-таки… Я в любом случае не слишком хорошо понимаю, к чему вы клоните, сэр, – устало сказал Вудторп, прикуривая очередную сигарету. – Миссис Вейн умерла, не так ли? И какая разница, стала ли она жертвой несчастного случая или покончила жизнь самоубийством? Так или иначе, но для нее новое расследование ничего не изменит.
– В мои обязанности как раз и входит установить истинную причину смерти, – заявил инспектор. – Между прочим, я обратил внимание, как вы непроизвольно вздрогнули, когда я упомянул слово «самоубийство». Ведь вы не станете этого отрицать, не так ли? Скажите, а вам не приходило на ум, что она могла покончить с собой из-за вашего стремления расстаться с ней? Ведь она, насколько я мог понять, не хотела этого.
Вудторп вспыхнул.
– Да, – неохотно признал он. – Приходило.
– Ага! – Разрушив оборону молодого человека силой своего интеллекта, логики и аргументов, инспектор решил затронуть вопрос, представлявший в его глазах наибольшую важность. – Но мне все-таки хотелось бы узнать, состоялась ли у вас встреча в день смерти миссис Вейн или нет?
– Нет. – Признав необходимость говорить правду, Вудторп больше не юлил и отвечал без малейших колебаний. – С запиской вы основательно ошиблись. Ей почти три недели. Встреча была назначена на вторник две недели назад – и вот на ту встречу я действительно пришел.
– Понятно. – Инспектор ни выражением лица, ни голосом не продемонстрировал ни малейшего удивления, узнав совершенно неожиданные для себя сведения. – Кстати, а где вы встречались? Что вы имели в виду под словами «старое место»?
– Маленькую пещеру в скале неподалеку от той выбоины, где она встретила смерть. Я нашел ее примерно год назад, и она показалась мне достаточно уединенной и скрытой от чужих глаз. Тот, кто не знает о ее существовании, вряд ли найдет ее – вход расположен под углом к скале, и его закрывает здоровенный обломок скальной породы. Когда мы проводили там время, мимо нас довольно часто проходили по тропе люди, но никто ни разу нас не увидел.
– Сколько раз с того вторника вы встречались с миссис Вейн?
– Ни разу. Во время той самой встречи я с ней и порвал. – Молодой человек вздохнул и покрутился в кресле, из чего Роджер заключил, что процесс разрыва отношений оказался далеко не простым. – Хочу также добавить, – сухо произнес Вудторп, – что виновной стороной в этой интрижке я считаю одного лишь себя. Миссис Вейн же винить не за что, и я…
– С вашего позволения, сэр, – перебил покаянную речь Вудторпа инспектор, – меня прежде всего интересуют факты, а не признание вины. Почему вы решили порвать с миссис Вейн?
– Это глубоко личное, – коротко ответил Вудторп и, выпятив челюсть, напустил на лицо непроницаемое выражение.
Инспектор решил не развивать эту тему.
– Чем угрожала вам миссис Вейн в случае разрыва? – резко осведомился он.
– Обещала рассказать обо всем своему мужу, – не менее резко ответил Вудторп.
Инспектор присвистнул:
– Всю вашу любовную историю?
– Да, всю.
– Но это могло означать развод!
– Она сказала, что ей наплевать на это.
– Гм… – Инспектор обдумал поступившие в его распоряжение новые любопытные сведения. – Как долго… скажем так, вы и миссис Вейн поддерживали… дружеские отношения? – медленно осведомился он после затянувшейся паузы, не слишком удачно подбирая слова.
– Около года, – ответил Вудторп, осознав смысл деликатной фразы инспектора.
– В течение этого времени вы часто ссорились?
– Полагаю, столько же, сколько другие люди, состоящие в подобных отношениях.
– То есть не чаще, по вашему мнению, чем это могло быть с другими женщинами?
– Трудно сказать… Возможно, чуть чаще, – признал Вудторп с некоторым смущением.
Знаки, которые подавал инспектору Роджер, говорили о том, что последний очень хочет задать молодому человеку парочку собственных вопросов. А поскольку разговор перешел, так сказать, в плоскость психологии, инспектор решил, что большого вреда от этого не будет, и милостиво махнул рукой, давая разрешение.
– По мере того как ваши отношения развивались, не приходило ли вам в голову, что характер у миссис Вейн оказался совсем другим, нежели вы думали поначалу? – спросил Роджер, осторожно подбирая слова.
Вудторп наградил его благодарным взглядом.
– Да, – быстро произнес он, – я думал об этом.
Роджер задумчиво посмотрел на молодого человека.
– Скажите, – медленно проговорил он, – а вы бы могли назвать ее безрассудной женщиной?
Вудторп заколебался:
– Не знаю точно. Да, временами она казалась просто дьявольски безрассудной. Но чаще вела себя прямо противоположным образом.
Роджер удовлетворенно кивнул:
– Что ж, именно такой я ее себе и представлял. Продолжайте, инспектор. Извините, что позволил себе прервать вас.
Глава 12Гнилая кровь
– Ну-с? – спросил Роджер, когда приятели, спустившись по лестнице, двинулись к выходу из домовладения по подъездной дорожке. – Как бы вы охарактеризовали этого молодого человека?
– Мне он показался весьма приятным молодым джентльменом, – осторожно сказал инспектор. – А что вы думаете о нем, мистер Шерингэм?