Мартин спрыгнул вниз.
— Я вылеч-ч-чился! Я снова могу прыгать! Гляди!
Поджав ноги, он чуть присел, а потом за один миг перепрыгнул Летти. Та восторженно ахнула.
— Ух ты! Покажи мне еще!
И Мартин показал ей. Он скакал по чердаку, запрыгивал на балки и карабкался по деревянным колоннам с невероятной ловкостью.
— Поразительный Прыгун снова прыгает! — смеялся Мартин. — Снова прыгает!
Мальчик-блоха перекувыркнулся в воздухе через голову, приземлился перед Летти и отвесил ей церемонный поклон. Девочка зааплодировала.
И тут ей вдруг стало грустно.
— Теперь ты можешь сбежать, — сказала она, потупив взгляд.
Мартин покачал головой.
— Я не хоч-ч-чу сбегать. Мне некуда идти. Но я хоч-ч-чу выбраться отсюда хотя бы ненадолго и поглядеть на…
— На что?
— Я хоч-ч-чу взглянуть на локомотивы поблиш-ш-ше… — сказал Мартин. — Но это невозмош-ш-шно… Если меня увидят…
Летти осенило.
— Никто тебя не увидит!
Она бросилась прочь, и Мартин недоуменно глянул ей вслед.
— Ты куда?!
Девочка подбежала к вешалке со старой вокзальной формой и принялась перебирать висящие на ней костюмы.
Мартин подошел к Летти, и она протянула ему один из мундиров и форменные брюки.
— Думаеш-ш-шь, это сработает?
— Еще бы! Здесь всегда все торопятся — никто не обратит внимания на еще одного служащего вокзала.
Летти помогла Мартину надеть форму, натянула ему на голову темно-зеленую шапочку, какие носили багажники с тележками.
— Как я выгляш-ш-шу?
— Вылитый паровозник! — рассмеялась Летти.
Мартин выглядел очень забавно в форме: мундир и штаны были ему велики, по полу волочились края штанин, скрывая его блошиные ноги. Из-под шапочки выглядывали черные глаза. В общем-то, он походил на огородное пугало.
— Никто тебя не узнает, — заверила Летти. — Нужно только скрыть лицо. У дедушки есть несколько шарфов, возьмем один…
И все действительно сработало. Летти и Мартин спустились в зал ожидания и смешались с толпой. Как раз прибыл поезд из Керруотера, и на перроне было не протолкнуться. Никто не обратил внимания на девочку и маленького «носильщика», и они незамеченными подошли к паровозу. Мартин принялся рассматривал его.
— Поразительно… просто поразительно, — бормотал он.
— Мисс Летти! — раздался рокочущий голос за спиной.
К девочке, громыхая и лязгая, подошел вокзальный констебль мистер Бомунд. Из-за его скрежещущих и стучащих механических конечностей Летти называла его Бом-Бомундом. Констебль держал за шиворот вырывающегося типа, к перчаткам которого прилипло несколько бумажников.
— Вы ведь знаете, что вам запрещено заходить на перроны, мисс! — сказал Бом-Бомунд. — Ваш дедушка выдал мне четкие указания на этот счет. Прошу вас, вернитесь в зал ожидания.
Летти повернулась к тому месту, где только что стоял Мартин, но того там уже не было.
— Хорошо, мистер Бом… Бомунд.
— Кого вы высматриваете, мисс Летти?
— Никого, сэр.
Констебль проследил за тем, чтобы она покинула платформу и отправился к своей тумбе — передать воришку коллегам с площади.
Летти, не теряя времени даром, бегом поднялась на чердак. Мартин уже ждал ее там.
— Бом-Бомунд едва тебя не увидел! — воскликнула она.
Но Мартина не заботил констебль — все его мысли занимал паровоз. Он еще долго после того восхищался им и, хоть мальчик-блоха и пообещал Летти не покидать больше чердак, чтобы посмотреть на локомотивы, она поняла, что он навряд ли сможет сдержать слово.
Впрочем, едва не обнаружили Мартина вовсе не из-за паровозов. А случилось это из-за совершеннейшей, как тогда казалось, глупости…
— Ч-ч-часы отстают, — сказал как-то Мартин, ткнув рукой в большой циферблат.
— Правда? — удивилась Летти.
— Да, на восемнадцать минут. Это оч-ч-чень плохо. Господин Фармалетто говорил, что если ч-ч-часы показывают неверное время, то это знач-ч-чит, ч-ч-что без пяти минут, как все развалится.
— Кто такой господин Фармалетто?
— Это оч-ч-чень ваш-ш-шный ч-ч-человек. Ш-ш-шпрехш-ш-шталмейстер.
— Кто?
— Господин Фармалетто руководит всеми представлениями, командует униформистами и следит за выходами на манеш-ш-ш. У него есть оч-ч-чень красивые золотые ч-ч-часики на цепочке — он всегда ругается и тыч-ч-чет в них, когда кто-то опаздывает. «Десять секунд до выхода!» — его любимая фраза. Ч-ч-часы Фармалетто всегда ш-ш-шли оч-ч-чень точ-ч-чно.
— А давай переведем вокзальные часы, — предложила Летти.
— Ты уверена?
— Конечно! Я часто вижу тех, кто опаздывает на поезд. Если часы не будут опаздывать, то и пассажиры тоже!
— Это оч-ч-чень умно! — согласился Мартин. — А ты знаеш-ш-шь, как это сделать?
— Старый часовщик мистер Дербри показывал мне, как управлять стрелками. После того, как он умер, следить за часами стало некому.
— Мы мош-ш-шем следить за ними! И никто больш-ш-ше не будет опаздывать…
Кто мог тогда подумать, к чему приведет перевод времени на каких-то, казалось бы, жалких восемнадцать минут. Стоило лишь шестерням прокрутиться, а стрелкам встать на новые отметки, как вокзал, а с ним и Чемоданная площадь, на которой он находился, вскипели и вспучились. Все вдруг сломалось. До того шаткая и валкая, ленивая и нерасторопная, но хоть какая-то работа встала. В отправлениях и прибытиях началась путаница. Зал ожидания наполнился ничего не понимающими пассажирами, на один перрон попытались одновременно прибыть два поезда. Диспетчеры в рубке стали напоминать малых детей, которых кто-то зачем-то допустил к вещателям. Один сообщил об отбытии поезда, который еще даже не прибыл, другой, в противовес ему, прокаркал, что на платформу «Корябб» прибыл поезд, которого и близко там еще не было. Началась паника. Тележки с багажом принялись сталкиваться и переворачиваться, сигнальная тумба мистера Бомунда взвыла, констебля обступила возмущенная толпа, требуя ответов и разъяснений, которых у него не было.
Летти и Мартин потрясенно наблюдали через прорези цифр циферблата за происходящим на станции. Снаружи здания вокзала, со стороны площади, раздались крики и гудки экипажей.
Дети бросились к окну. У входа в здание вокзала сумятица не уступала происходящему на станции. Там смешались в заторе кэбы, трамваи и городские экипажи. Люди в недоумении тыкали пальцами в циферблат.
Из дверей соседствующего со зданием вокзала Паровозного ведомства вышли несколько важных господ в черных цилиндрах и при портфелях. Расталкивая столпившихся зевак, они направились к вокзалу.
— Ой-ой! — испуганно прошептала Летти. — Кажется, мы натворили дел…
— Лучше и не скажешь, — раздался голос за спиной.
Летти и Мартин обернулись. У дверей чердака стоял господин начальник вокзала. Настолько злым дедушку Летти еще не видела.
— Мы просто… перевели часы, — залепетала девочка. — Восемнадцать минут… они отставали…
Мальчик-блоха выступил вперед.
— Это была моя идея, господин Бракнехт, — сказал он. — Летти была против, но я ее не послуш-ш-шал.
— Это очень благородно с вашей стороны, мастер Лакур, но я слишком хорошо знаю свою внучку, — раздраженно ответил господин начальник вокзала. — Вокзал работал, как часы!
— Как отстающ-щ-щие ч-ч-часы.
— Неважно! Работа станции была основана на этом отставании. И теперь из-за глупости каких-то детей придется все менять и перестраивать!
Летти заплакала.
— Прости, дедушка, я не подумала…
— Как и всегда. Ты меня очень разочаровала, Летиция…
Он вдруг замолчал, к чему-то прислушиваясь. Тут и дети различили звук быстрых шагов на лестнице.
— Мастер Лакур, вам лучше спрятаться, — сказал господин Бракнехт. — И поскорее.
Мартин кивнул и запрыгнул на балку. Оттуда перебрался на еще одну на ярус выше и затаился в полутьме под куполом.
— Молчи, Летиция, — велел дедушка, и в тот же миг на чердак вошла группа джентльменов в цилиндрах. Их лица были белы от ярости.
— Что здесь происходит, господин Бракнехт?! — прорычал один из них, старик с выпученными глазами и посеребренными бакенбардами.
— А что такого происходит, сэр Немерли? — состроил недоумение на лице господин начальник вокзала.
— Вы, видимо, шутите! График нарушен! Вокзал сломан!
— Все идет своим чередом, — ответил господин Бракнехт. — Была проведена запланированная смена времени, о которой Ведомство было оповещено заранее.
— Что? Заранее?!
— Разумеется, — сохраняя хладнокровие, ответил господин начальник вокзала. — Я оповестил Ведомство о том, что часы будут переведены, еще неделю назад.
Сэр Немерли повернулся к спутникам, те покачали головами.
— Мы ничего не получали, — сказал он.
— Видимо, уведомление затерялось во время пересылки, — сказал господин Бракнехт. — Или же оно до сих пор проходит бесконечные столы клерков на этажах Ведомства. Бюрократия как она есть. Мы и так долго тянули с переводом времени: наш часовщик умер уже год назад, за часами никто не следил, и они начали отставать. Я решил наконец исправить это упущение.
— Вы решили?
— Разумеется. Уж не думаете ли вы, что это решила моя внучка?
— Само собой, я так не думаю. — Сэр Немерли потер бакенбарды, бросив взгляд на испуганную девочку. — Что ж, если перевод времени был запланирован, полагаю, у вас тут все под контролем.
— Как и всегда, сэр Немерли. Разве я когда-то давал вам или Ведомству повод усомниться в моей работе на должности начальника вокзала?
— Само собой, не давали. Я надеюсь, вы восстановите работу в кратчайшие сроки, господин Бракнехт.
Тут один из спутников сэра Немерли вдруг встрял в разговор.
— Сэр! Что это там, наверху?
Присутствующие задрали головы, вглядываясь в темноту под куполом. Сердце Летти сжалось.
— Что вы там увидели, Сайкс?
— Мне показалось, там кто-то прячется…
— Ничего не вижу, Сайкс, — проворчал сэр Немерли.
— Должно быть, птица залетела, — сказал господин начальник вокзала. — Все из-за этого пролома в куполе. Я уже давно отправлял запросы в Ведомство на то, чтобы отремонтировать крышу.