Гоббин устремился к чулану.
— Ньютон! Что там у тебя творится?!
Полицейский механик в кожаном фартуке, перчатках и здоровенных защитных очках вывалился из чулана, сотрясаясь в приступах кашля.
— Сэр, я… кхе-кхе… не уверен, что… — начал было он, но старший сержант его прервал:
— Он мне нужен, Ньютон! Шарки должен быть отремонтирован к отбытию в клуб «Лаймгроу».
— Сэр, я его уже два раза пересобирал, и так и не понял, в чем там поломка.
Сержант глянул на ржавого автоматона-констебля, сидевшего на ящике в глубине чулана. Механоид Шарки давно устарел, его не выпускали в город больше десяти лет. Он вечно заклинивал, его конечности то и дело начинали двигаться невпопад. Время от времени автоматон самостоятельно включался и пытался арестовать всякого, кого видел. Привести его в порядок и вернуть в строй было не легче, чем сделать так, чтобы констебли перестали походить на откровенных злыдней из подворотни.
— Мне плевать! — рявкнул Гоббин. — Судью Китчинсли с Набережных будут сопровождать механические констебли! Мы должны соответствовать! Ты же не хочешь, чтобы господину Сомму заметили, что его полиция отстает в техническом плане?!
— Нет, сэр, но…
— Я на тебя рассчитываю, Ньютон, и не вздумай меня подвести!
Рядом с чуланом стоял констебль Шоммпи, на нем был надет тяжелый механизированный костюм, который выглядел грозно и внушительно, и… бедолага Шоммпи не мог в нем пошевелиться: меха-костюм заклинил, и констебль замер с нелепым видом, подняв ногу для шага, с вытянутыми перед собой руками.
— Сэр, я… — начал было Шоммпи, но старший сержант перебил его:
— Даже не начинай!
— Но я так стою уже час… у меня все тело затекло…
— Приказа затекать не было, так что советую тебе побыстрее растечься. Жди своей очереди, Шоммпи: Ньютон освободится, и расцепит тебя.
Двери открылись, и в общий зал ввалился Пайпс. Вытирая пот и покашливая в кулак, громила-констебль подбежал к старшему сержанту.
— Ты нашел их? — спросил Гоббин.
— В «Колоколе и Шаре» их нет, сэр. Брекенрид сказал, что Кручинс заглядывал ненадолго, Дилби он не видел.
— Проклятье! Они мне нужны! И почему именно сегодня нужно было куда-то провалиться?! Я ведь не это имел в виду, когда вчера желал им провалиться пропадом!
— Сэр… — начал Пайпс. Его взгляд встретился со взглядом Кручинса, который притаился у лестницы. Кручинс округлил глаза и покачал головой: мол, не выдавай…
— Почему все кругом норовят меня подвести? — продолжал возмущаться Гоббин. — Почему сегодня все просто не смогло пойти по плану? Почему меня окружают одни лентяи, бестолочи и доходяги?! Никто не готов к «паркету»! У Мэдберда простуда, Хикли потерял память, Гоббс провалился в люк, Прюитт забрался на фонарный столб, Доггни застрял в дымоходе, Броуди разбила нос какая-то старуха, Тоббинса покусали крысы, Шауни и Морни подрались с пожарными, а те четверо болванов, которые напились в дрызг и свалились в канаву! За что мне все это?!
— Сэр…
— Да что такое?!
— Кручинс, сэр.
— Вот-вот! Еще и Кручинс куда-то пропал!
— Он здесь, сэр, — сказал Пайпс и ткнул рукой куда-то за спину старшего сержанта.
Кручинс вздохнул: ну вот, начинается…
Гоббин развернулся и, увидев его, побагровел.
— Ну надо же! Кто-то протрезвел и вспомнил дорогу в Дом-с-синей-крышей!
Кручинс подошел.
— Сэр, я…
— Ты совсем спятил, Крупперт? — прошипел старший сержант. — В такой день?!
— Сэр, я был очень занят и…
— И чем же ваша светлость была занята? Набивал брюхо в «У Мо»? Или гонялся за «Синим Зайцем»?! Пайпс сказал, что тебя видели у Брекенрида! И это в то время, как я тут пытаюсь собрать из этого отребья хоть что-то, за что мне не будет стыдно перед господином Соммом!
— Сэр, я был занят расследованием. Дело о похищениях…
Гоббин глянул на него, как на сумасшедшего.
— Какое еще, провались ты пропадом, расследование?! Здесь дела поважнее!
Спорить было бессмысленно, и сержант Кручинс кивнул.
— Виноват, сэр. Напрасно я все это затеял. Да и по сути меня втравил в расследование пропавших Дилби. Он пришел и…
— Дилби! — процедил Гоббин. — Где его носит?
— Он… это… не знаю, сэр. Я отправил его… гм… по следу улики еще днем, но с тех пор от него ни слуху, ни духу…
— Ни слуху, ни духу?! — яростно хмуря брови, проговорил Гоббин. — Дилби — бумажный червь из архива, искать похищенных не его ума дело! Ты хочешь, чтобы сюда снова заявилась его мамаша и устроила нам всем выволочку за то, что ее сыночек, видите ли, снова подвергает свою жизнь опасности? Нет уж, мне прошлого раза хватило…
— Да, сэр. Опасная в гневе женщина.
Кручинс про себя усмехнулся, вспомнив, какой кавардак учинила здесь миссис Дилби в прошлый раз. И самое забавное, что Гоббин ничего не смог сделать — миссис Дилби была троюродной кузиной самого господина комиссара.
— В общем, мне сейчас не до Дилби и его жирной мамаши, — сказал Гоббин. — У нас бридж на носу, а тут и десяток констеблей не наберется для «паркета».
— Что от меня требуется, сэр?
— Отправляйся в «Три Чулка» и…
— В кабаре, сэр?!
— …и найди мне там четырех рослых широкоплечих парней, которых можно будет переодеть в форму и включить в сопровождение. Желательно, чтобы у них были нормальные зубы и отсутствовали синяки. Гнилозубые и опухшие не подходят, ты понял?
— Да где ж я таких найду?
— А мне откуда знать? Я приказал — тебе искать, Крупперт. Думаю, среди вышибал в «Трех Чулках» отыщутся требуемые здоровяки. Скажешь мадам Боневрю, что это моя личная просьба и что я спишу старый должок. Все понял?
Кручинс с унылым видом пожал плечами.
— Понял — как не понять.
— Замечательно. И только попробуй еще раз исчезнуть, Крупперт.
Он собирался что-то добавить, но тут его снова позвал сержант Брум.
— Сэр, тут письмо…
— Я же велел меня не беспокоить, Все-по-полочкам!
— Это от господина Сомма, сэр. Меченые карты, которые вы для него добыли не подходят — метки слишком заметны…
— Да что ж такое! Липкие Пальчики заверял, что это его лучшие меченые карты!
— Что мне написать господину Сомму, сэр?
— Напиши, что я уже ищу новую колоду…
Воспользовавшись тем, что старший сержант отвлекся, Кручинс шмыгнул на лестницу и быстро спустился в подвалы. Пройдя мимо двери, ведущей в камеры для шушерников, он дошел до угла, свернул и оказался у трех дверей. На одной висела табличка «Оружейная», на второй — «Хранилище специальных механизмов», на третьей — «Склад реквизированных предметов».
Выбрав дверь посередине, он толкнул ее и вошел в темное помещение, освещенное одной лишь керосиновой лампой. Под лампой за столом сидел констебль Бейнбридж, похожий на толстую мышь из-за своих торчащих в стороны ушей и выступающих передних зубов. Кручинс предполагал, что у Бейнбриджа также имеется хвост, который он ото всех скрывает.
— Добрый вечер, сержант, — сказал констебль, даже не думая вставать со стула. — Что вас привело в мою нору?
— Мне нужен механизм «ЛБ-17», само собой, рабочий экземпляр.
Бейнбридж сверился с книгой учета имевшихся в хранилище механизмов и быстро отыскал указанный код. Прочитав расшифровку, он округлил глаза.
— Вы уверены, что вам нужен именно «ЛБ-17»?
— Приказ Гоббина. Он сказал добавить «И поживее!» Так что давай поживее, Бейнбридж.
Констебль кивнул и, с трудом оторвавшись от стула, снял с пояса ключ.
— Ждите здесь.
Развернувшись, он открыл решетку, перегораживавшую путь в хранилище, и кряхтя двинулся по проходу между стеллажами, заставленными различными механическими штуковинами, в разное время изобретенными специально для констеблей. В глубине хранилища виднелся громадный боевой мех, накрытый полотнищем. Его называли «Громилой» и, как и прочие здешние механизмы, давно не использовали.
Глядя на «Громилу», Кручинс думал о том, что ему предстояло сделать. Нет уж, в кабаре он не пойдет — у него есть занятие поважнее. Гоббин, конечно, придет в ярость, но ему придется волочиться за подставными констеблями самому.
Кручинс усмехнулся. Впереди его ждала очень веселая ночка…
— Ж-жу ж-жу… — раздалось с журнального столика.
Доктор Доу опустил газету.
Пчела, устроившаяся на стопке выпусков «Романа-с-продолжением», глядела на него.
— Нет, Клара, — сказал доктор Доу и снова скрылся за разворотом газеты. Перевернул страницу.
— Ж-жу ж-жу…
Доктор попытался не замечать эту настырную пчелу, но так просто от нее было не избавиться.
— Ж-жу ж-ж-жу…
Нет, это решительно невозможно!
Доктор Доу опустил газету.
— Ну почему ты все время лезешь с этим ко мне?! Миссис Трикк запретила тебя кормить — ты же знаешь, что она составила для тебя расписание! Погляди на себя, Клара! Когда мы тебя взяли, ты была размером с котенка! А сейчас что? Скоро перестанешь умещаться на журнальном столике!
Доктор преувеличивал. Хоть пчела за время, что жила в жоме № 7, и правда несколько разрослась в размерах, особенно в области брюшка, до описанных им масштабов катастрофы ей было далеко.
— Ж-жу… ж-жу…
— Ты же недавно ужинала! Еще и часа не прошло.
— Ж-жу.
— Не ври. Я сам слышал, что миссис Трикк тебя кормила.
— Ну ж-жу…
Доктор дернул головой. Вряд ли пчела издала «ну», но в ее жужжании ему отчетливо слышалось то, что Натаниэля Доу раздражало больше всего: нытье. Весь вид Клары говорил о том, что она якобы не ела целую вечность и что — и это самое ужасное! — она от него не отстанет.
— Ну ладно! — раздраженно сказал доктор и, достав из чайного варителя кубик рафинада, положил его перед пчелой. Та тут же взялась за второй ужин.
— И только попробуй меня выдать… — Доктор отгородился от пчелы газетой и проворчал: — Еще бы писали что-то интересное, а то все об этом занудном судейском бридже!
— Жу?
— Я не драматизирую, Клара. Совершенно нечего читать. Как будто в городе больше ничего не происходит, кроме подготовки к партии в клубе «Лаймгроу». «Историческое событие», как же!