Рут была полной противоположностью Линды. Невысокую, плотно сбитую девушку при всем желании нельзя было назвать «изящной». Гладкие черные волосы облегали голову, как шлем, над верхней губой виднелся темный пушок, густые брови срослись над переносицей, а глаза за толстыми линзами очков смотрели внимательно и настороженно.
На приветствие Кит она ответила коротким кивком, после чего направилась к своей комнате.
– Ничего себе! – воскликнула Рут, открыв дверь. – Линда, ты только посмотри!
– Боже мой! – ахнула Линда. – Неужели у меня такая же? – Блондинка кинулась к соседней комнате.
– Давай поглядим, кто еще приехал? – предложила Кит, и они с Сэнди вернулись к окну. Машина, на которой привезли Линду и Рут, уже покинула Блэквуд. Кит невольно проследила взглядом вдоль посыпанной гравием и обрамленной кустами подъездной дорожки – та утыкалась в кованую изгородь из темного металла, за которой, подобно молчаливым стражам, высились деревья. Солнце стояло высоко в небе; на дорожке никого не было.
– Представляю, какая давка тут начнется во второй половине дня, – протянула Сэнди. – Приедут все, кто не добрался утром. Мне только интересно, почему в автобусе, который меня привез, не было других учениц. Сомневаюсь, что в деревню Блэквуд ходит много автобусов. Неужели все приедут на машинах?
– Действительно, – откликнулась Кит, продолжая разглядывать пустую дорогу, точнее, забор в конце нее. Что-то было не так. Что-то изменилось с тех пор, как они смотрели в окно в последний раз.
– Сэнди, – медленно произнесла она, – мне кажется, больше никто не приедет.
– То есть? – Сэнди недоверчиво покосилась на Кит. – Шутишь, что ли? Огромная школа для четырех учениц? Это глупо!
– Глупо или нет, но, думаю, здесь больше никого не ждут, – ответила Кит. – Ворота закрыты.
– Да, все именно так. На первый семестр мы приняли только четырех студенток.
Мадам Дюре улыбнулась им с другого конца обеденного стола. Огоньки свечей дрожали над льняной скатертью; случайный ветерок тронул подвески люстры, раздался едва слышный хрустальный перезвон. Сидевшие за столом только что покончили с первым блюдом, и Натали еще не пришла, чтобы забрать пустые тарелки.
– Желающих было немало, – счел нужным сообщить профессор Фарли. – Проблема в том, что большинство из них не соответствовали нашим требованиям.
– То есть не смогли выполнить тесты? – удивленно спросила Кит. – Ничего не понимаю. Они были не такими уж сложными. Я не отличница, но и то справилась.
– Никто не справился, за исключением Рут, – профессор Фарли кивнул на темноволосую коротышку, и та позволила себе улыбнуться – сдержанно, но с плохо скрытым самодовольством. – При выборе мы руководствовались не только вашими академическими знаниями. Были и другие критерии.
– Например? – спросила Линда Ханна. – Кто наши родители?
– Вот уж сомневаюсь, – пробормотала Сэнди, сидевшая рядом с Кит.
– Просто вы четверо показались нам особенными, – снова заговорила мадам Дюре. Огоньки свечей отражались в ее глазах, словно в зеркалах. Наклонившись вперед, Кит увидела в них саму себя. – Вы обладаете теми качествами, которые мы хотели бы видеть в наших студентах. Вас смущает перспектива заниматься в маленьком классе?
– Нет, – коротко, по-деловому ответила Рут. – Так учитель сможет уделять достаточно внимания каждой из нас, и мы будем быстро продвигаться вперед. Для этого я и приехала в Блэквуд. Я чуть не умерла от скуки в своей прежней школе. Но я не смогла найти сетевой шнур в своей комнате. Вай-фай-сигнала тоже нет. Мне нужно подключить компьютер к Интернету.
– Вы не смогли найти шнур, потому что его нет, – пояснил профессор Фарли. – Это один из минусов расположения Блэквуда. Но хочется надеяться, что свежий воздух и чудесные пейзажи примирят вас с этими неудобствами.
– Здесь нет Интернета? – Рут смотрела на профессора так, будто он сморозил невероятную глупость. – Но как же мы будем заниматься и искать информацию?
– В Блэквуде замечательная библиотека, – сказала мадам Дюре. – Мы придерживаемся старых взглядов на процесс обучения. По нашему мнению, студенты должны потрудиться, чтобы обрести знания. Я хочу, чтобы впредь вы воспринимали свои компьютеры как печатные машинки, не более того. Блэквуд – не та школа, где можно сдать работу, полную цитат, вырванных из контекста и добытых в сомнительных источниках. И уж тем более мы не хотим, чтобы вы отвлекались от занятий, сидя на форумах и в соцсетях.
– А что же мы будем делать в свободное время? – с нескрываемым ужасом спросила Линда. – То есть когда не будем заняты уроками и домашними заданиями?
– Поверьте мне, в Блэквуде вам скучать не придется. – Директриса взялась за серебряный колокольчик. Дверь кухни мгновенно распахнулась, и Натали заглянула в столовую. – Можно подавать главное блюдо, – сказала мадам Дюре.
Кит сидела напротив ее сына. Интересно, принимал ли он участие в отборе студентов? Подняв глаза на Жюля, Кит обнаружила, что он смотрит прямо на нее. В отличие от девушки, Жюль не смутился, но продолжил вглядываться в лицо Кит, словно пытался рассмотреть что-то, скрытое от других.
– Моя мать совершенно права, – медленно произнес он. – Скучать вам не придется.
Глава пятая
На часах было половина первого – половина первого ночи – восьмого сентября, и Кит лежала в кровати с ноутбуком, сочиняя письмо для Трейси. Она знала, что время для писем не самое подходящее – будь она дома, мама непременно постучала бы в дверь с встревоженным: «Кит, у тебя все в порядке? Не засиживайся, пора спать!»
В Блэквуде никто не следил за тем, во сколько выключают свет ученицы, и Кит это несказанно радовало. За прошедшую неделю она почти привыкла к новой школе, но по ночам ей по-прежнему было не по себе. Лампочку в коридоре так и не поменяли («Электрики из деревни Блэквуд отказываются к нам ехать, говорят, что слишком далеко», – виновато повторяла мадам Дюре), и хотя по ночам комнату заливал лунный свет, Кит не могла отрешиться от мысли о кромешной темноте, которая поджидала ее по ту сторону двери.
В Блэквуде ей постоянно снились сны. Она была уверена, что ей что-то снится – после пробуждения сознание цеплялось за обрывки сновидений, – но не могла вспомнить, что именно. Из-за этого Кит боялась засыпать: она выключала свет, только когда глаза начинали слипаться, а мысли путаться. В конце концов Кит решила, что неплохо будет обзавестись привычкой делать уроки и писать письма по ночам.
«Дорогая Трейси, – печатала она, – прости, что долго тебе не писала. В первый день я отправила пару строк маме, чтобы она прочитала, когда доберется до Шербура, а потом меня завалило уроками. К тому же я привыкла к электронным письмам и смс, а тут приходится подписывать конверты и клеить марки. Мрак!
Учиться здесь сложнее, чем в обычной школе. Возможно, потому, что класс очень маленький. Только представь, нас всего четверо. Четыре ученицы на всю школу! Фактически у нас тут индивидуальные занятия. Математику и естественные науки преподает профессор Фарли, милый старичок с забавной бородкой. Литературу – сама мадам Дюре. А уроки фортепиано дает Жюль! Нет, одного восклицательного знака мало, пусть будет так:!!!!!!!!!! Но даже они неспособны передать, насколько он потрясающий. Если бы мой телефон ловил здесь сигнал, я бы обязательно послала тебе фото. А так придется ограничиться признанием, что я вдруг стала очень интересоваться музыкой.
Девочки, с которыми я учусь, очень разные. Больше всего мне нравится Сэнди Мейсон, тихая, застенчивая, но очень милая. Надеюсь, у меня получится уговорить ее разыграть остальных или забраться ночью на кухню, чтобы устроить потом вечеринку в пижамах. Линда Ханна и Рут Краудер в прошлом году учились в одной школе. Потом родители Рут решили перевести ее сюда, и Линда уговорила маму отправить ее в Блэквуд. Рут страшненькая, но очень умная, а Линда, наоборот, красавица, но головой работать не привыкла. Так что они прекрасно дополняют друг друга.
Я до сих пор не знаю, почему нас выбрали. Профессор Фарли говорил что-то про «особые критерии», а мадам Дюре упоминала какие-то качества, но я даже не представляю, о чем идет речь. На мой взгляд, у нас нет ничего общего. И я по-прежнему не понимаю, почему меня приняли, а тебя нет. Я спрашивала мадам Дюре, но она ответила, что не может обсуждать с нами результаты вступительных экзаменов.
Хотела бы я сказать, что мне здесь нравится. В некотором смысле так и есть. Все очень милы, и занятия тут интересные. Но есть что-то… что я не могу толком объяснить (да и ты, наверное, посмеялась бы надо мной, если бы я попыталась). У меня такое чувство, что здесь что-то не так. Оно появилось, когда мы проехали через ворота Блэквуда, и с тех пор только усиливается, как будто…»
Кто-то закричал. Крик раздался в темноте за дверью, в дальнем конце коридора, – и оборвался, словно кому-то зажали рот.
Кит тряхнуло, как от разряда током. Рука дернулась, отчего на экране появился бессвязный набор букв. Отложив ноутбук в сторону, Кит подтянула колени к груди и прислушалась. В Блэквуде царила тишина.
«Но я слышала, как кто-то кричал», – сказала она себе. Кричали на их этаже. От боли? От страха? Может, кому-то приснился кошмар? Или это был крик о помощи?
«Ну уж нет. Я туда не пойду. Я просто не могу открыть дверь и выйти в коридор», – подумала Кит.
Но что, если кому-то плохо? Вдруг кто-нибудь из девочек заболел? Не станет же человек так кричать без причины. Может, Рут или Линда лежит сейчас у себя в комнате и дрожит от страха или боли, молясь, чтобы кто-нибудь услышал их и пришел на помощь?
Медленно, словно против воли, Кит поднялась с кровати и подошла к двери. Густая тьма коридора предстала перед ней во всей красе; за границами светлого круга перед комнатой не было видно абсолютно ничего.
Кит стояла на пороге, напряженно вслушиваясь в тишину. Но молчание Блэквуда нарушали лишь биение ее сердца и тихий звук ее взволнованного дыхания.