Невозмутимая Китти набросила уголок скатерти на слона. На душе скребли кошки. Раз уж предстоит сделать нечто ужасное, лучше побыстрее с этим покончить. Китти поднялась.
– Не вставайте из-за меня, мисс Кэтрин, – запротестовала Барнс. – Я просто пришла забрать свою сковороду. Утром заболталась и ушла без неё. Зато весь день был свободен, так что я испекла вашей директрисе пирог с угрём для поправки здоровья.
Барнс сняла с блюда салфетку и показала высокий пирог с румяной хрустящей корочкой, исходящий пряным ароматом.
Невозмутимая Китти от досады чуть не зарычала. Надо же, в тот самый день, когда нужно уволить Аманду Барнс, эта добрая душа вместо отдыха печёт им пирог! Как жестоко…
Схватив Барнс за локоть, Китти взяла в другую руку подсвечник.
– Мэри-Джейн готовит ужин на кухне. Пройдёмте ненадолго в классную комнату?
– Конечно, – кивнула Барнс и поставила пирог на край стола. – Что-то случилось, мисс Кэтрин? Неужели мадам хуже?
У классной комнаты их встретила Глупышка Марта с маленькой сковородкой в руках.
– Вы это искали, Барнс?
– Точно! Премного благодарна.
Закрыв за Мартой дверь, Китти поставила подсвечник на стол, жестом пригласила Барнс присесть и сама устроилась на стуле. Как же начать?
– Мисс Кэтрин?… – Та заставила себя посмотреть в недоумевающие глаза Барнс. – Вы хотели мне что-то сказать?
– Да, – пискнула Китти тонким голосом. Ей почудилось, что прозвучало совсем по-детски. – К сожалению, я должна вам сообщить нечто неприятное. Я глубоко об этом сожалею.
Барнс и бровью не повела. Казалось, она совершенно спокойна, однако в её глазах светилось нечто, повергавшее Китти в смятение. Ей хотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда.
– Боюсь, мне придётся… Миссис Плакетт возложила на меня тяжкое бремя сообщить вам, что вы освобождаетесь от своих обязанностей в пансионе Святой Этельдреды.
Последовала минута гнетущей тишины. Китти отвела взгляд, ругая себя за трусость. Она посмотрела на доску, где миссис Плакетт твёрдой рукой вывела белым мелом спряжение французского глагола «хотеть» в прошедшем незавершённом времени.
Je voulais, tu voulais, il/elle voulait.
Я хотела, ты хотел, он/она хотела…
– Вы мне отказываете от места, мисс Кэтрин? – Голос Барнс, обычно такой твёрдый, немного задрожал. – Я должна вас покинуть через месяц?
– Нет, – покачала головой Китти. – Прямо сейчас.
Барнс резко вдохнула.
Nous voulions, vous vouliez, ils/elles voulaient…
Мы хотели, вы хотели, они хотели…
Чего же, гадала Китти, хотела миссис Плакетт?
– Могу я узнать причину?
Китти вернулась в реальный мир. Она силилась придумать ответ.
– Я плохо вам служила?
Китти вдруг испугалась, что расплачется. Задача оказалась потяжелее, чем хоронить трупы, в тысячу раз тяжелее. Аманда Барнс сжала крепче ручку сковородки, и Китти вдруг представила, как домоправительница бьёт её наотмашь.
– Если миссис Плакетт не устраивали мои услуги, странно, что она никогда мне об этом не говорила. – Барнс села прямее и, казалось, стала выше ростом. – Я уже семь лет прислуживаю миссис Плакетт, а всего тружусь уже двадцать четыре года – начала, когда была младше, чем вы сейчас, мисс Кэтрин. За все эти годы я не слышала ни единого слова упрёка ни от одного из нанимателей.
Двадцать четыре года! Дело всей жизни… Китти сейчас и того меньше. Кто она такая, чтобы запятнать послужной список Барнс?
«Не я убила миссис Плакетт, – твердила она себе. – Даже не спрячь мы трупы, Барнс всё равно сегодня потеряла бы работу».
– Барнс, – вздохнула Китти. – Вы прекрасно справлялись со своими обязанностями. Правда проста: лечение Джулиуса и путешествие мистера Годдинга опустошили кошелёк миссис Плакетт, и помощь по дому ей больше не по карману. Однако мадам всё же заплатит вам месячное жалованье.
Обычно мягкотелая и покладистая Барнс проявила неожиданную твёрдость характера. Китти хотелось забиться куда-нибудь на книжную полку и спрятаться среди учебников по французской грамматике. Упорство Барнс было до нелепости обидным. Лучше бы она выказала хоть какую-то человеческую слабость.
– Мисс Кэтрин, – твёрдо произнесла Барнс.
Китти заставила себя поднять взгляд на бывшую домоправительницу.
– Вы сегодня дважды принесли мне странные вести. Быть уволенной школьницей – чуднóе дело. Не хочу навязываться, но за годы верной службы я заслужила хоть какого-то уважения. На худой конец, узнать причину увольнения из уст самой директрисы. – Барнс кивнула, довольная тем, как сумела подобрать слова.
Китти помедлила. Требование Барнс звучало справедливо. Отказ только вызовет подозрения. Справится ли с испытанием Крепышка Элис? Ей придётся!
– Ну что ж, понимаю. Подождите, я проверю, может ли она вас принять.
Помедлив немного, Барнс резко качнула головой. Ага, вот оно! Первая трещина в её броне. Китти готова была поклясться: Барнс и сама боялась встретиться с миссис Плакетт.
– Пожалуйста, оставайтесь здесь.
Китти закрыла за собой дверь и торопливо зашагала по коридору.
«По крайней мере, – мрачно думала она, бросая взгляд на окна в столовой, – солнце уже село, а темнота – наш друг».
Из двери спальни миссис Плакетт украдкой выглянула Крепышка Элис.
– Всё кончено? Ты её уволила, она ушла?
– Элис, голубушка, – вздохнула Китти. – Ты на меня разозлишься.
– Я и так злюсь, – пожала плечами Элис. – Чего тебе?
Китти пересказала ей свою беседу с Барнс. Натянув оборки ночного чепца миссис Плакетт пониже на лоб, Элис забралась под одеяло в кровать директрисы. Невозмутимую Китти одолел приступ бурного веселья. Что ж, оно и понятно: день выдался тяжёлый.
– Ах, бабушка, – захихикала она. – Какие у тебя большие уши!
Элис закатила глаза.
– Это чтобы лучше слышать стоны уволенной прислуги, Красная Шапочка!
– Помни: ты больна! И сердце твоё просто разбито от того, как всё повернулось.
Крепышка Элис, в точности подражая усопшей мадам, властно указала на дверь и провозгласила:
– Прочь! Веди сюда Барнс, и покончим с этим.
Невозмутимая Китти привела Барнс в спальню. На каминной полке горела единственная свеча, укрывая лицо Элис завесой тьмы. Казалось, мадам без сил рухнула в подушки, словно, предприняв героическую попытку сесть, так и не нашла сил сохранить вертикальное положение.
При виде хозяйки Барнс будто пала духом. От стула, предложенного Китти, она отказалась. Глянула на миссис Плакетт и быстро отвернулась.
– Как жаль, что вы так слабы, мадам, – запинаясь, выдавила Барнс. – Зря я вас потревожила.
– О нет, – донёсся безрадостный голос из-под чепца. – Это мне следует перед вами извиниться за столь прискорбное положение дел. Душа болит за вас.
Барнс совсем растерялась.
– Ваш брат правда уехал в Индию?
– Уехал, – кивнула Элис. – Дай ему бог вернуться поскорее с добрыми вестями. Ах, Барнс… – Дрожащей рукой она поднесла к глазам платок. – Я так за него боюсь! Сердце подсказывает, что в этом мире мы с ним больше не свидимся.
– О нет! – Барнс с усилием сглотнула. – Разве можно такое говорить… Вы и так слишком слабы.
Элис вытерла платком нос.
– Как только окрепну, напишу вам рекомендательные письма с объяснением всех обстоятельств, сопутствовавших вашему уходу. Это поможет вам в поисках работы.
– Буду весьма обязана, мэм. – Барнс низко склонила голову. – Надеюсь, вы с юными леди сумеете управиться с хозяйством.
С кухни донёсся запах гари, торопливые шаги и разочарованные голоса, оплакивающие судьбу несчастных кексов.
– Мне пора, – тихо сказала Барнс.
– Мы пошлём вам письмо и жалованье за месяц вперёд.
Барнс кивнула и открыла дверь. В спальню сразу же ворвался дух горелой выпечки. Впрочем, экономка была слишком горда, чтобы закашляться, и прошествовала прямо к выходу.
Услышав, как за Барнс закрылась парадная дверь, Китти от облегчения едва не лишилась чувств.
В спальню заглянула Беспутная Мэри-Джейн.
– Как всё прошло?
– Скверно, – отозвалась Крепышка Элис, стягивая чепец. – Как ужин?
– Кексы не совсем удались, – пожала плечами Мэри-Джейн, – зато пудинг выглядит прилично. Ну, может, немножко комковат. Но есть пирог с угрём, который принесла Барнс. Она испекла его специально для тебя.
– Проверили на яд? – осведомилась Элис.
Тут Невозмутимая Китти наконец разрыдалась.
– Нам незачем проверять пирог, – простонала она, уткнувшись в подушку. – Он в полном порядке. Бедная, бедная Барнс!
Глава 13
На следующее утро ученицы школы Святой Этельдреды, вооружась зонтиками от солнца и корзинками, отправились в Или, дабы выполнить несколько жизненно важных задач.
День выдался ясный, и тёплое солнце вполне смягчало прохладу свежего ветерка с болот. Когда за девушками закрылась дверь пансиона, колокола церкви Святой Марии как раз пробили десять часов. Барышни, сопровождаемые ликующим криком мистера Шамблса, заперли за собой калитку и отправились в путь.
– Неплохо для разнообразия, – заявила Беспутная Мэри-Джейн, шагая по Приквиллоу-стрит в направлении Или. – Дом уже надоел до печёнок.
На дальней станции жизнерадостно прогудел поезд.
– Давайте как-нибудь сядем в этот поезд и отправимся в путешествие, – размечталась Крепышка Элис.
– Да, – поддержала её Беспутная Мэри-Джейн. – В дальние экзотические страны.
– Но до поры, пока мы не сядем в поезд, нам предстоит много дел, – строго напомнила Китти. – Сегодня покупки, завтра – стирка. Платья в ужасных пятнах, к тому же мы обещали Элис постирать вещи миссис Плакетт.
– Кстати, – оживилась Элис, – о вещах миссис Плакетт. Китти, милочка, куда ты спрятала слона адмирала Локвуда?
– В шкаф с сувенирами в гостиной, – отозвалась Китти. – А почему ты спрашиваешь?
– Даже не знаю, – нахмурилась Элис. – Он ведь очень ценный…
Почувствовав необходимость защищаться, Китти показала шипы.