ился свет. Генри Баттс остановил повозку и поспешил на выручку барышням.
– Ах, Генри, я обойдусь, – кокетливо отмахнулась Беспутная Мэри-Джейн, подобрала подол, обнажив прелестную лодыжку, и принялась спускаться.
– Как пожелаете, – поклонился Генри и поспешил вызволить залившуюся румянцем Глупышку Марту.
Беспутная Мэри-Джейн отнюдь не ожидала, что её слова воспримут буквально, и было нахмурилась, но тут же оживилась.
– Поглядите, это же констебль Квилл! Он всё ещё в форме…
Душечка Роберта сидела очень прямо, держа на коленях вышитую скатерть, завёрнутую в папиросную бумагу. При выходе из повозки драгоценную ношу пришлось доверить Мрачной Элинор.
После уличных сумерек зала приёма слепила глаза. На столах, застланных белоснежными скатертями, декорированных искусственными ягодами и букетиками роз и маргариток, горели свечи и лампы. Фуршетный стол с закусками украшала гора клубники и тарелки с лакомствами. Там же стояла и сверкающая чаша с рубиновым пуншем. Однако кушанья до сей поры оставались нетронутыми: на праздник пока явилось слишком мало народа, и никто не рисковал угоститься. Публика жалась по углам, глазея на еду и наряды прибывающих.
– Ну вот мы и на месте, – прошептала Невозмутимая Китти. – Молите небеса, чтобы ночь обошлась без происшествий.
– Тебе-то легко говорить! – Крепышка Элис постучала по руке Китти китайским веером – именно так поступила бы директриса. – Тебе нет нужды ни старухой притворяться, ни распевать перед толпой унизительные песни.
– Впредь следи за словами, – посоветовала ей Китти. – За наше присутствие здесь ты можешь винить только себя. Остаётся надеяться лишь на приличное угощение.
И тут вдруг Элис увидела, как в залу входит Леланд Мерфи. Лицо его сияло чистотой после недавнего бритья, о чём свидетельствовали несколько порезов на подбородке. Глаза мистера Мерфи немедленно устремились к группке барышень из Святой Этельдреды – на Элис, затем прочь, и снова на Элис. Брови его озадаченно сошлись вместе. Кого-то явно недоставало! Бедное сердечко Элис подпрыгнуло, не зная, радоваться или горевать.
Мысли её прервала Глупышка Марта, нежно погладив по плечу.
– Постарайся сегодня не дать себя прикончить, – заботливо прошептала она. – Иначе мне придётся рыдать до скончания своих дней.
От желания захлопнуть ей рот пальцы Невозмутимой Китти так и зудели.
– Будь добра, перестань нести вздор, – прошипела она. – И ни в коем случае не зови сегодня Элис по имени.
– Никакой это не вздор. – Мрачная Элинор, насупясь, оглядела помещение. – Кто бы ни укокошил миссис Плакетт, скорее всего, сегодня он здесь.
– Тс-с!
– Мы не спустим с неё глаз! – Рябая Луиза многозначительно кивнула Мрачной Элинор.
Их подошла поприветствовать миссис Рамси, жена викария – невысокая, стройная и прямая, с суровым лицом. Именно ей приход был обязан волшебным преображением, однако строгие манеры этой дамы совсем не вязались с пышным убранством залы.
– Констанс, – кивнула миссис Рамси Крепышке Элис, на миг позабывшей, что ей следует откликаться на имя директрисы.
С ужасом она поняла, что имя миссис Рамси совершенно вылетело у неё из головы. Кивнув в ответ, Элис стала лихорадочно обдумывать ответную реплику. Ей на выручку пришла Душечка Роберта.
– Мы закончили скатерть, миссис Рамси. – Она вручила драгоценный свёрток жене викария. – Надеюсь, вам понравится.
Миссис Рамси отодвинула краешек папиросной бумаги и внимательно изучила вышивку.
– Скатерть надлежало доставить ещё полчаса назад. Придётся снять всё с одного из столов. Однако, полагаю, мы не можем позволить вашим трудам пропасть втуне. Непременно обратите внимание на скатерть юных леди из школы миссис Ашер. Она сплошь заткана ягодами.
Жена викария направилась к столам, попутно подозвав на помощь ещё одну даму из Женского Комитета. Они освободили стол от лампы и цветов, а затем сменили простую белую скатерть на вышитую – ту, что принесли с собой девушки.
– Чума на этих девчонок Ашер! – пробормотала Беспутная Мэри-Джейн. – Ясно, почему викарий закладывает за воротник – с такой-то жёнушкой.
– Что?! – поразилась Глупышка Марта.
– Да ничего.
Поприветствовать леди из пансиона Святой Этельдреды примчался и сам преподобный Рамси. Он расточал им улыбки, а нос и щёки его пламенели едва ли не ярче клубники.
– Милейшая миссис Плакетт, как славно, что вы смогли почтить нас своим присутствием! – Он всё тряс руку Крепышки Элис. – Как мило выглядят ваши девочки в этих весенних платьях! – Быстрым взглядом он окинул унылые наряды Рябой Луизы и Мрачной Элинор. – Отрадно лицезреть молодёжь, собравшуюся ради благих развлечений, что мы приготовили.
– Благодарю, преподобный, – ответила в духе миссис Плакетт Крепышка Элис. – Рады вас видеть. Что за очаровательный вечер вы устроили!
– Отнюдь не я, не я, – торжественно затряс головой викарий. – Это всё Патриция.
«Патриция!» – Элис сделала себе зарубку на память.
– Она на диво энергична, – продолжил преподобный. – Выдающаяся женщина! Лучшей спутницы жизни и друга нельзя и желать.
Беспутную Мэри-Джейн одолел внезапный приступ кашля. Невозмутимая Китти незаметно пнула её по ноге.
Краем глаза Крепышка Элис увидела, как в залу, прихрамывая, вошла мисс Фрингл.
– В самом деле, – отозвалась Элис. – О талантах Патриции слагают легенды.
Беспутной Мэри-Джейн разговор казался невыносимо скучным. Она всё выглядывала констебля Квилла, который так и не зашёл внутрь. Должно быть, по-прежнему беседует с джентльменами, что остались выкурить сигару на улице. Единственным новоприбывшим гостем мужского пола оказался доктор Снеллинг. Фу!
– Не хотелось бы злоупотреблять вашей добротой, миссис Плакетт… – Взволнованное лицо преподобного покрылось испариной. – Я намеревался в сегодняшней речи отметить щедрость добрых прихожан, таких, как вы, упомянувших в своей духовной церковь Святой Марии.
Словно удар молнии пронзил Невозмутимую Китти от самой макушки безупречно причёсанной головы до подошв замшевых туфелек. Церковь! Почему никто не вспомнил о церкви? Китти покосилась на девочек. Рябая Луиза определённо думала о том же. Она как раз полезла за блокнотом, припрятанным в ридикюле. Китти тревожно округлила глаза и строго покачала головой – ну не здесь же!
К викарию присоединилась миссис Рамси.
– Ваш стол готов! – объявила она барышням.
– Так я могу упомянуть вас, миссис Плакетт? – не отступал преподобный. – Хотелось бы отдать дань вашей щедрости! Пусть послужит остальным примером, ведь наш приход едва сводит концы с концами.
В залу при помощи камердинера вошёл высокий пожилой джентльмен и сразу же помахал Элис. Узнав адмирала Локвуда, та мучительно сглотнула, а потом снова обратила взгляд на выжидающее лицо викария.
– Я… Не стоит меня упоминать, – пробормотала она. – Не хочу впадать… в гордыню. – Пытаясь отыскать более веские причины, Элис прибегла к катехизису: – Разве Христос не говорил: «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не ведает, что делает правая»?
Рот миссис Рамси вытянулся в жёсткую прямую линию. Она не могла и вообразить, что кто-то осмелится наставлять при помощи Священного Писания её мужа, викария! Однако сам преподобный с готовностью ухватился за возможность использовать Слово Господне, чтобы доказать собственную точку зрения.
– Ваша скромность делает вам честь, мадам. Но не забывайте, что Иисус сказал о вдове, положившей в сокровищницу лишь две лепты. Он публично признал вдов, отдающих всё имущество Церкви. Пожалуйста, обдумайте мою просьбу. Этот приём – самое крупное торжество в приходе вплоть до преддверия Рождества Христова.
– Прошу меня извинить, – бросила со взглядом, полным неприязни, миссис Рамси. – Я должна поприветствовать остальных гостей.
– Как и я. – Викарий поцеловал руку Крепышки Элис. – Побеседуем позже.
Элис с трудом сдержала порыв отряхнуть руку или вытереть её о подол. Барышни прошли за стол, уселись, и она наконец выдохнула.
– Вечер будет бесконечным.
– Зато мы кое-что узнали, – заявила Рябая Луиза. – Наследником по вашему старому завещанию, моя дорогая директриса, была Церковь!
– Прошу, не называй меня так.
– Но разумеется, ты же не думаешь, будто Рамси… – Душечка Роберта понизила голос, – подозреваемые?
– Будь это так, – прошептала Китти, – он не стал бы упоминать завещание.
– Только не викарий! – ахнула Роберта.
– Отписать всё Церкви? – повторила Луиза. – Нельзя не принять подобное в расчёт.
Гости прибывали быстро. На сцену вышла дама и заиграла на скрипке, но лишь для фона, а не начиная концерт.
– Девчонки из Королевской Школы пожаловали, – махнула головой Рябая Луиза. – Гляньте, как носы задирают. Отвратительно! Будто они лучше нас только потому, что их школа больше и располагается в центре города. И у них есть библиотеки, лаборатории, настоящие преподаватели латыни…
– А богатые отцы могут платить такую высоченную цену за обучение и посылать им каждый месяц новые платья, – вставила Крепышка Элис.
Невозмутимая Китти внимательно рассмотрела наряды учениц Королевской Школы и нашла их без сомнения превосходными.
– Почему они не привели с собой мальчиков?
– У них регби вечером по средам, – объяснила Луиза. – Полагаю, мне бы понравился этот спорт!
– Такая грубая и грязная игра, Луиза, – ужаснулась Глупышка Марта. – Мне никогда тебя не понять.
Запинаясь, к ним поковыляла мисс Фрингл. Тростью при ходьбе она пользовалась давно, однако Китти исполнилась уверенности, что стоило регентше остановить взгляд на столе барышень из Святой Этельдреды, как её хромота тут же усилилась.
– Что ж, Констанс, – обратилась к Элис мисс Фрингл, – ты меня поразила. Мы не виделись несколько дней! Я получила от тебя записку, однако после того, как твоя воспитанница нанесла мне травму, всё же ждала, что ты телефонируешь мне лично.
Элис беспомощно посмотрела на Китти. Что же ответить?