– Не знаю, милая. Всё перевернулось с ног на голову. – Китти обняла Марту и поцеловала в лоб.
Остальные последовали её примеру, прильнув друг к другу и взявшись под руки. Даже Мрачная Элинор прижала к себе Рябую Луизу, чьи покрасневшие глаза полнились слезами.
– Неужели пришёл конец нашему сестринству? – вздохнула Луиза.
– Это невозможно, – возразила Глупышка Марта. – Мы не допустим.
Невозмутимая Китти поджала губы.
– Не знаю, сумеем ли…
– Бедняжка Барнс, – пробормотала Элис.
– Бедняжка миссис Плакетт, – подхватила Душечка Роберта.
– Луиза! До конца дней своих я больше не стану попрекать тебя унылыми нарядами. Сегодня ты была изумительна! Самый юный и самый проницательный детектив во всём Кембриджшире! – воскликнула Мэри-Джейн.
Луиза постаралась спрятать улыбку, однако губы её предательски дрогнули.
Офицеры, усадившие Снеллинга в фургон, вернулись за следующей задержанной.
– Стойте!
Голос принадлежал миссис Годдинг. Аманда Барнс удивлённо вскинула голову.
Элейн Годдинг глубоко вздохнула.
– Мисс Барнс. Я искренне верю, что на преступление вас толкнул мой деверь. Я выступлю перед судьёй в вашу защиту и попробую всё ему объяснить. – Она немного помолчала и продолжила, качая головой: – Что же касается убийства вашей хозяйки… Она не была к вам добра?
Аманда не осмелилась на неё посмотреть.
– Да, мэм, но… Как бы сказать – как любая другая хозяйка.
– А несчастный адмирал… Не знаю, мисс Барнс, есть ли надежда спасти вас или вашу бессмертную душу, однако я попытаюсь.
– Пойдёмте, мисс Барнс, – велел констебль Твиди. – Нам пора.
Вскоре дверь за ними закрылась, а потом по гравию загрохотали колёса. Миссис Годдинг опустилась в кресло и спрятала лицо в ладонях. Джулиус подошёл к матери и погладил её по плечу, внимательно глядя на Китти.
«Как, должно быть, он сейчас меня презирает, – подумала она. – Сколько горя я ему причинила. Я одна виновата – весь этот фарс был моей затеей».
Она постаралась успокоиться. В сущности, познакомились надлежащим образом они только сегодня, и Китти была уверена, что после того, как всё кончится, она никогда больше его не увидит. Так какая разница?
В комнату снова заглянул констебль Квилл.
– Боже, Фредди, – улыбнулась Мэри-Джейн, – блестящая работа! Вот-вот обзаведёшься новыми нашивками. Взял за один вечер грабителя, букмекера и убийцу. Не успеешь оглянуться, повысят и переведут в Скотленд-Ярд.
Квилл не обратил на неё ни малейшего внимания.
– Миссис Годдинг, мистер Годдинг, мы отправляемся в город. Викарий поедет с нами. Не желаете составить компанию?
– Я останусь здесь, – заявила миссис Годдинг. – Однако Джулиус в нынешних обстоятельствах едва ли может последовать моему примеру. Поэтому он вернётся с вами и проведёт ночь в отеле «Лэмб», где мы арендовали апартаменты. А утром привезёт мои вещи.
Констебль кивнул.
– Я на это и надеялся. В таком случае, могу ли я оставить сих юных леди под вашим надзором?
Барышни возмутились.
– «Под надзором»? – возмутилась Мэри-Джейн. – Что ты хотел сказать, Фредди?
Констебль продолжал вещать, будто девочек в кабинете вовсе не было:
– Хоронить тела в саду, выдавать себя за покойницу, вести дела от её имени – обвинения серьёзные. У меня к этим барышням много вопросов. Однако сначала придётся уделить внимание более тяжким преступлениям. Вернусь утром.
– «Сих юных леди»! – клокотала Мэри-Джейн. – Как вам это нравится? Внезапно мы стали пустым местом. А ведь всего несколько часов назад…
Во взгляде констебля мелькнула тревога.
– Всего доброго, мадам, вернусь рано утром, – поспешно откланялся он, повернулся на каблуках и ушёл.
Джулиус Годдинг поцеловал мать и, не оглянувшись, отправился за офицером. Китти, тяжело сглотнув, посмотрела ему вслед.
– Пойдёмте, девочки, – позвала она, – пора спать.
Глава 29
Невозмутимая Китти сидела на краю постели, застёгивая платье. Пробило пять часов утра, а проснулась она около трёх. Что происходило до момента пробуждения, она точно не знала. Возможно, ей и удалось ненадолго забыться беспокойным сном – Китти не помнила.
Накануне все девочки собрались в их с Мэри-Джейн комнате и принялись строить нелепые планы побега и избавления от наказания. Ни в одном из них не было ни капли смысла. Наконец миссис Годдинг просунула в дверь голову и велела всем отправляться по кроватям и помалкивать.
Китти было физически дурно. Теперь слишком поздно сожалеть о своём выборе.
«Я никого не убивала! – яростно твердила она себе. – Не я всё это начала. Мы лишь стремились остаться вместе. А я хотела, – думала Китти, терзаясь угрызениями совести, – чтобы меня не отправили домой. А теперь уехать к отцу – лучшее, о чём можно мечтать. Даже ледяное безразличие куда предпочтительней тюрьмы».
Китти расчесала волосы, скрутила в пучок и скрепила шпильками. Пристегнула чулки к подвязкам, натянула и зашнуровала ботинки. Что принесёт сегодняшний день, как в тумане гадала она. Стоит ли паковать вещи?
Впрочем, казалось, не важно, что она предпримет, и Китти от этой мысли отмахнулась. Заметив учебники, лежащие на подоконнике, Китти предалась ностальгии по тем дням, когда девочки тонули в учёбе под руководством унылой и скучной миссис Плакетт.
Китти, прислушиваясь, постояла у порога, признаков жизни не заметила, вышла из комнаты, спустилась по лестнице и миновала коридор. Затем распахнула парадную дверь и встала на крыльце, полной грудью вдыхая свежий воздух. За дорогой, в стороне Или, утренний свет озарял шпили кафедрального собора. Клубы тумана, стелющиеся по траве, исподволь таяли, уступая лучам солнца. Природа знать не знала и не тревожилась о произошедшем прошлой ночью.
– Доброе утро, мисс Хитон, – вдруг раздался голос позади Китти.
Она повернулась и увидела миссис Годдинг с двумя чашками чая.
– О, вам известно моё имя? – удивилась Китти.
Миссис Годдинг протянула ей чашку.
– Должно быть, кто-то его при мне упоминал. Похоже, утро будет чудесное. Не выпьете ли со мной чаю в саду?
По влажной траве Китти проследовала за миссис Годдинг. Они отправились на задний двор к садовым креслам, стоявшим спинками к разрытым могилам. Примчался Олдос и погнался за кузнечиками.
– Кажется, злоключения ему не слишком повредили, – заметила миссис Годдинг и уселась. – Ну вот мы и на месте. Расскажите о себе, Кэтрин. Или лучше называть вас Китти?
Китти тоже осторожно присела.
– Кэтрин, пожалуйста. – А потом под влиянием порыва добавила: – Но если угодно, Китти.
Мадам пригубила чаю.
– Так что ж?…
Китти помедлила. Сказать ей было почти нечего, и она не знала, с чего начать.
– Я единственный ребёнок, – наконец приступила Китти. – Моя мать умерла много лет назад. Я её почти не помню.
Миссис Годдинг пристально взглянула на неё.
– Мне так жаль. Ещё когда я была юной невестой, тоже потеряла мать. Очень часто о ней вспоминаю.
Китти поразмыслила об этом.
– Хотела бы и я чаще думать о маме. Просто воспоминаний у меня почти не осталось.
Миссис Годдинг кивнула и наградила Китти долгим взглядом, повергнув её в замешательство.
– Как же вы до этого дошли, Китти?
Та, скрывая смущение, поднесла кружку к губам.
– Я не знаю, что ответить на ваш вопрос.
Мадам посмотрела вдаль, на поля Баттса.
– Разум, который решил тайно закопать моих родственников в саду, либо совершенно испорчен и не питает ни малейшего уважения к людям, либо… Даже не знаю, что.
Китти вспомнился отец. Она представила, как он сидит за столом в кабинете, руководит клерками, секретарями и младшим персоналом фирмы. Каким он был деятельным! Каким успешным. И холодным…
Насколько Китти соответствует его образу и подобию?
– Мистер Годдинг был неприятным человеком, – сказала она, – грубым и невоспитанным. Он никогда не разговаривал с нами вежливо. Мы догадывались, что у них с сестрой имеются разногласия, хотя не знали причин. Однако это не мешало ему довольно часто наведываться сюда, уничтожать всю её еду и выпивать вино.
Миссис Годдинг понимающе кивнула.
– Некоторые люди никогда не меняются. Когда мы с супругом впервые отправились в Индию, я всё гадала – хватит ли полмира, чтобы разделить нас и младшего брата моего мужа?
– Миссис Плакетт была респектабельной леди, – продолжила Китти. – Но мы никогда не чувствовали от неё хоть малейшего участия. В основном она держалась сурово и неприветливо и часто предавалась собственным мыслям. Сомневаюсь, что ей нравилось управлять пансионом. – Китти обхватила кружку ладонями, наслаждаясь теплом. – Самое странное, мне кажется, теперь, когда мадам нет с нами, мы узнали её лучше – с хорошей стороны.
– А эта сторона у неё была?
– А разве нет? – удивлённо взглянула на миссис Годдинг Китти.
– Порой я думала, всё, что делает мою золовку человеком – лишь необъяснимое пристрастие к морякам, – хихикнула миссис Годдинг. – Когда мы познакомились, она была весьма мрачной особой.
Китти улыбнулась. Ей стало любопытно, какой была миссис Плакетт лет двадцать назад или даже больше, когда они впервые повстречались с миссис Годдинг.
– Полагаю, она старалась помочь брату, хоть и знала, что спасти его невозможно.
– В семьях часто такое случается, – кивнула миссис Годдинг.
– Я не оправдываюсь, однако, возможно, сказанное объясняет, почему мы не проявили к усопшим никакого сочувствия. Их смерть была так ужасна… Так внезапна и поразительна. Но к этим людям мы добрых чувств не питали. А потом поняли, что всех нас отправят по домам. Одна лишь мысль о возвращении была невыносима. И о том, чтобы расстаться с подругами.
Миссис Годдинг ждала продолжения. По высокой траве с гордым видом промаршировал, поквохтывая, мистер Шамблс. Его заметил Олдос и погнал прочь.
– Свое отношение к миссис Плакетт я могу описать двумя словами: досадная помеха. Затем помеха вдруг исчезла, но если бы мы кому-то рассказали, нас бы отослали к родителям. А там отец снова отправил бы меня в очередную ужасную школу. Или, что хуже, оставил бы дома. Я не желала больше торчать в этой ловушке!