С Джулиусом они встречались редко, обыкновенно лишь за воскресным обедом. Годдинг-младший снимал апартаменты в Или и посещал репетитора, готовясь к поступлению в Оксфорд. Теперь «Школа Приквиллоу» могла позволить себе включить в меню мясные блюда, и даже не пришлось тратить дублоны, надёжно хранившиеся в резном дворце, – ведь нынешней директрисе не требовалось то и дело бросаться на выручку порочному родственнику, так что плата за обучение с лихвой покрывала расходы.
Через неделю после Клубничного суаре миссис Годдинг заказала поминальную службу по миссис Плакетт и мистеру Годдингу. Для юных леди этот день стал тихим и печальным. Тела упокоились на кладбище Святой Марии отдельно друг от друга, миссис Годдинг на этом особенно настояла.
– Убийца не должен оскорблять память своей жертвы, пребывая с ней бок о бок до Судного дня, – провозгласила она.
Мрачная Элинор лично проследила за захоронением и заверила, что всё исполнено надлежащим образом.
Как-то раз в воскресенье после великолепного обеда, приготовленного Глупышкой Мартой, миссис Годдинг предложила отправиться на пикник в сад и отведать десерт из клубники со сливками там. Она расстелила на земле старые одеяла, все уселись и принялись наблюдать, как Олдос гоняет цыплят. Побег вишнёвого дерева, которое полиция вырвала с корнем, извлекая на свет божий тела, миссис Годдинг предложила пересадить. Оно всё ещё не засохло.
– Как продвигается ваша учёба, мистер Годдинг? – осведомилась у Джулиуса Рябая Луиза.
Тот улёгся на покрывало, раскинув руки и подставляя лицо солнцу.
– Прекрасно, мисс Дадли, благодарю вас, – отозвался он. – Представьте, я решил пойти по стопам матери и изучать медицину.
– Превосходно, – улыбнулась чрезвычайно довольная Луиза. – Так или иначе, я найду способ сделать то же самое. Говорят, в Кембриджский университет всё же поступило несколько женщин.
– Вам следует поторопиться с учёбой, – заметила Крепышка Элис. – В Или как раз вакантна должность хирурга.
– Слышала сегодня в церкви новости, Элис? – полюбопытствовала, обрывая лепестки с фиалки, Беспутная Мэри-Джейн. – Твой противный клерк, Леланд Мерфи, получил у мистера Уилкинса повышение.
– В новом костюме он выглядит удивительно элегантно, – добавила Невозмутимая Китти.
– Слышала. – Элис попыталась скрыть улыбку, но у неё ничего не вышло.
– К слову, о новых костюмах, – вмешалась миссис Годдинг. – Я придумала, как провести время тем из вас, кто решит остаться на летний семестр. Мы будем улучшать навыки шитья! Современная женщина не должна целиком полагаться на портных. Научившись шить собственную одежду, вы гарантируете правильную посадку костюма!
Глупышка Марта тревожно навострила ушки.
– Летний семестр?
– Никакой латыни, уверяю вас, Марта. – Миссис Годдинг откусила большую клубничину, украшенную сливками, и помахала ягодным хвостиком в направлении Крепышки Элис. – Что касается вас, Элис. Мне не терпится сшить вам платье. У вас чудесная фигура, вы не должны её скрывать, одеваясь как шестидесятилетняя вдова.
– Ничего подобного! – побагровела Элис.
– Мама, ты опять смущаешь своих учениц, – рассмеялся Джулиус.
– Я не смущена, – заявила Элис. – Просто… мне пора сходить в дом за кувшином воды и чашками.
– Я с тобой! – воскликнула Мэри-Джейн.
Глупышка Марта и Душечка Роберта упросили Рябую Луизу и миссис Годдинг сыграть с ними в крокет. Ко всеобщему удивлению, к ним присоединилась и Мрачная Элинор.
Китти и Джулиус остались молча сидеть и смотреть, как каждый раз, стоит кому-то попасть молотком по мячу, Олдос крадёт его и мчится прочь.
– Полагаю, нам тоже следует сыграть, – предложила Невозмутимая Китти.
– Или нет, – откликнулся Джулиус.
Мир вокруг приобрёл небывалую чёткость, словно Китти смотрела на него сквозь увеличительное стекло, трели птиц разносились трубным эхом. С той жуткой ночи, когда обнаружили трупы, она не имела возможности поговорить с Джулиусом наедине. При мысли, что он о ней должен теперь думать, Китти содрогнулась. Она ненавидела сознавать, насколько это её тревожит.
– Как ваша учёба, мисс Хитон? – осведомился Джулиус.
– Что? – Китти вскинула голову. – Учёба? Прекрасно. – И улыбнулась. – Ваша мать талантливый преподаватель.
– Я так и думал, – заметил Джулиус. – Полагаю, она удивилась, обнаружив, какое удовольствие приносит ей это занятие. Руководство школой пошло маме на пользу. В Индии она в основном хандрила, кроме тех дней, когда работала добровольцем в клинике.
Китти взяла клубнику.
– Должно быть, вам теперь недостаёт её внимания.
– Думаю, мне просто нашли замену, – рассмеялся Джулиус. – Полагаю, семь дочерей вместо одного сына – приемлемый обмен.
Дочери… Китти мысленно ухватилась за это слово и несколько раз его повторила. Дочери. Сёстры… Ей понравилось!
– Намереваетесь остаться на летний семестр?
– Да, – откликнулась Китти. – Отец не станет возражать.
Джулиус повернулся и посмотрел ей прямо в глаза.
– И долго вы собираетесь оставаться в школе?
Китти набралась решимости отвести взгляд от его тёмных кудрей и загара, который Джулиус умудрялся каким-то образом сохранять даже в Англии.
– До тех пор, пока позволит отец. Если я стану слишком стара для ученицы, возможно, ваша матушка разрешит мне преподавать. Она говорила, что планирует когда-нибудь взять младших девочек.
– Замечательная мысль! – улыбнулся Джулиус.
– Какая? Что я стану учительницей?
Он покачал головой:
– Что вы останетесь в пансионе. Матушка вас так любит.
Китти посмотрела на миссис Годдинг: та как раз выбила мяч куда-то за пределы лужайки. Олдос помчался за ним, а мадам принялась взволнованно звать его обратно.
– Мне она тоже нравится.
На блюде осталась последняя ягода. Джулиус окунул её в сливки и предложил Китти.
– Таким образом, – продолжил он, – я всегда буду знать, где вас найти.
Китти чуть не уронила клубнику. Она сунула её в рот вместе с хвостиком.
Из-за угла дома показались Мэри-Джейн и Элис с кувшином и чашками. Посмотрели на сидевших в одиночестве Китти и Джулиуса и направились к игрокам в крокет, оставляя Китти заливаться краской.
Дождавшись, пока они удалятся достаточно далеко, Китти сделала глубокий вдох.
– Мистер Годдинг…
Он мученически взглянул на неё.
– Пожалуйста… Джулиус.
– Мистер Годдинг, – настойчиво повторила Китти. – Я должна кое о чём вас попросить. Сможете ли вы когда-нибудь меня простить за то, что я причинила вашим родственникам? Простить мою дерзость и эгоизм?
Джулиус снял шляпу и примостил её на колено.
– Вы действовали не в одиночку, насколько я понимаю. Если и есть в том чья-либо вина, разве она не делится на семерых?
Китти покачала головой:
– Я придумала план и убедила остальных ему следовать. Я была зачинщицей.
– Я не удивлён.
Китти пыталась разгадать, что выражает его лицо, и потерпела неудачу, а затем заметила, как миссис Годдинг с девочками прошли мимо живой сиреневой изгороди и исчезли из виду.
– Не стану отрицать, что от открывшейся картины я надолго потерял аппетит, – сообщил Джулиус, подмигнув Китти. – Но когда размышляю обо всём с вашей точки зрения, то завидую вашей отваге. У вас был выбор: отправиться домой или попытаться самостоятельно устроить свою жизнь. Вы решили рискнуть.
– Так по-глупому… – возразила Китти.
– Задним умом – возможно, – согласился Джулиус. – Прошу лишь об одном: если когда-нибудь увидите, что я задохнулся, подавившись куском трески или куриной ножкой, немедленно уведомьте гробовщиков. Обещаете? – И протянул ей руку.
Она улыбнулась и приняла рукопожатие, но после Джулиус не выпустил её ладонь.
– Друзья? – уточнил он.
– Надеюсь, – кивнула Китти.
Джулиус оглянулся: они всё ещё были одни, поблизости никого не наблюдалось. Тогда он прижал её руку к губам.
– Хорошо! Я на этом настаиваю.
От автора
Я выбрала город Или как площадку для своего загадочного убийства в пансионе из-за тамошнего кафедрального собора Святой Этельдреды. Мне хотелось написать историю о компании умных, верных и отличающихся возмутительным поведением девочек, и святая Этельдреда показалась подходящей покровительницей моему проекту.
Когда подвернулась возможность отправиться в Европу, я воспользовалась шансом посетить Или и влюбилась в этот город. Мы путешествовали вчетвером с подругами, собственным маленьким возмутительным сестринством. Осмотрели собор, заглянули в магазины и рынки на уличках, где некогда прогуливался Оливер Кромвель, прошлись по набережной Грейт Уз и поднялись на настоящую Приквиллоу-стрит. Я всё ещё под впечатлением от невероятного английского завтрака, который нам подала миссис Смит, хозяйка изумительной домашней гостиницы. (В тридцатой главе я попросила миссис Годдинг приготовить точно такой же завтрак для девочек, и она с радостью пошла мне навстречу.)
Благодаря путешествию в Или и близкому знакомству с Невозмутимой Китти, Беспутной Мэри-Джейн, Крепышкой Элис, Рябой Луизой, Мрачной Элинор, Глупышкой Мартой и Душечкой Робертой этот проект стал для меня истинным наслаждением. А в исследовании Викторианской эпохи, изучении, как люди жили, ели, работали, ходили за покупками, учились, женились, играли в азартные игры, одевались, попадали в тюрьму, умирали и хоронили близких, заключалось отдельное очарование. Каждую замысловатую деталь – от швейцарского шоколада мистера Нестле и держателя осанки Элинор до удивительного косметического средства, новинки из Америки, вазелина, – я узнала, проштудировав тексты, книги и журналы конца XIX столетия.
В конце Викторианской эпохи отравление ядами стало серьёзной проблемой, отчасти потому, что широко распространилось страхование жизни. Увы, некоторые отчаянные люди стали мечтать ускорить встречу своих неугодных родственников, обладателей страховых полисов, с Творцом. Случаи отравлений было тяжело доказать, поэтому многим удавалось выйти сухими из воды. Методы определения ядов ещё только развивались, но учёные и следователи добились большого успеха в идентификации цианида и других токсинов. Подробности эксперимента Рябой Луизы, где она доказала, что телятина отравлена, я взяла из книги, опубликованной в 1849 году. Она предназначалась для докторов, которым приходилось проверять доказательства полиции и давать показания по уголовным делам.