– В смысле – бережно и осторожно!
Кулиджанов раздражённо повёл плечами. Отчего-то в этом расследовании ему вообще всё казалось неправильным, от поведения фигурантов до приданных стражников, молодых, весёлых и ничего не боящихся. Он бы им мог рассказать, как едва остался жив при попытке задержания тёмного мага, как трое суток приходил в себя после того, как зачаровали его русалки на озере Ильмень, как ругательски ругал его целитель, когда капитан-лейтенант едва не ослеп, распутывая наверченное школяром-недоучкой заклинание… Но ничего этого он не сделал, а только сухо предложил:
– Алекс, ты умеешь беседовать с трепетными пожилыми дамами, возьми это на себя, а?
Верещагин пожал плечами: он был совершенно свободен до завтрашнего полудня, когда следующий поезд отправится в сторону Кракова.
– Пошли, я тебя провожу, – предложил Габленц.
– Ладно, – кивнул Кулиджанов. – А мы пока в монастыре закончим. Встречаемся возле аптекарского огорода.
Травница оказалась молоденькой смешливой девушкой с серыми глазами и туго заплетёнными пшеничными косами. Визитёров она встретила вежливо, но после предъявления стражницкой бляхи посуровела и сообщила:
– Бесплатно только неимущим выдаём. По справке!
– Помилосердствуйте, прекрасная! – расхохотался Алекс. – Неужели так вас допекли здешние стражи порядка?
– Допекли или нет, это мои с ними дела. Вас что интересует? Мазь на бодяге и арнике от синяков – серебряный, свечи противогеморройные – два гроша за десяток, успокоительные настойки – вот, отличная фасовка, литровая бутыль! Берите, всё свеженькое!
Верещагин тем временем разглядел возле кассы табличку с именем травницы, набрал в грудь воздуха и пошёл на новый круг.
– Лилиана, мы с коллегой люди здоровые…
– А тогда и нечего вам тут делать! – девушка отвернулась к полкам, бурча под нос с тщательно рассчитанной громкостью, так, чтоб слышали. – Все здоровые, как руки тянуть куда не надо, а вот ежели подежурить ночью, чтобы татя поймать, так сразу больные.
– Так, – серьёзно сказал Алекс. – Стоп. А вот здесь поподробнее – что за гость незваный вас посетил, когда это было, и что он делал?
По рассказу Лилианы Мальперс, вот уже дней десять на территории монастыря наблюдалась необычная активность, и всё по ночам. Ничего особо не пакостили, но по утрам она находила перевёрнутый ящик, не до конца закрытую дверцу шкафа с травами, мужской след на свежевскопанной грядке.
– Дверца шкафа – здесь, в аптеке?
– Ну конечно! Больше-то в монастыре нигде и шкафов не осталось!
– Хорошо… А грядка какая, покажете?
Тут девушка слегка порозовела и созналась, что ещё её бабушка начала потихоньку прирезать к огородику клочки земли от монастырского сада. По чуть-чуть, вот Бригита свидетель, понемногу, что ж земле-то простаивать! Но к тому моменту, когда аптека перешла в руки Лилианы, это самое чуть-чуть уже сравнялось по площади с первоначальным аптекарским огородом, а коллекция трав пополнилась и вовсе изысканными и неожиданными образцами.
– Ну вот, и след был на самом краю… э-э-э… нового участка, возле входа в винный погреб, – закончила травница.
– Драгоценная, покажите, где это было? А если сможете зарисовать…
– Чего его рисовать, я слепок сделала, – гордо ответила девушка. – Думала, наши обалдуи будут искать, кто на закрытую территорию лазает, а они только отмахнулись!
– Итак, у нас есть доказательства того, что на территории бывшего монастыря происходит незаконная деятельность, – сказал Кулиджанов, выкладывая на стол обер-майора гипсовый отпечаток следа здоровенного поношенного башмака. – Есть время, когда предположительно фигурант появится в окрестностях Мюльбаха и Вильхеринга. Мы знаем, что должна произойти встреча Класхофена, сбежавшего из-под стражи в Москве, и Монтегрифо, спешно покинувшего Монакум, имитируя при этом свою гибель.
– Получается, что нам неизвестна только цель этой встречи, – дополнил Визенау. – Амулеты, фиксирующие проникновение, я вокруг территории раскинул, но периметр там большой, а кристаллов у меня было не так много. Да и послушать хотелось бы…
– Коллеги! – приподнял ладонь Штаумгартнер. – Если короче, что вам нужно от меня?
– Люди, – ответил капитан-лейтенант. – И поговорить с руководителем оркестра.
– Амулеты, – одновременно сказал Визенау. – И портал в Мюльбах.
– Хорошо, – обер-майор кивнул сразу обоим. – Всё будет. Предлагаю сейчас пообедать, потом встретиться с музыкантами, а часов в восемь отправиться на природу. Комары нас заждались!
Не выдержав, Суржиков отложил нож и ощупью нашёл рулон бумажных полотенец. Вытер слёзы, оглушительно высморкался и смог, наконец, что-то видеть вокруг себя.
– Слушайте, вы же тут почти все маги! – сказал он с некоторым раздражением. – Сделайте какие-нибудь фильтры, чтобы этот тьмой выращенный лук не выел мне глаза!
– Боюсь, земляная пробка тебе не подойдёт, – фыркнула Софья. – А воздушные будут пропускать эфирное масло.
– Можно слегка заморозить луковицу, – предложила Катя. – Или сделать щит-полусферу вокруг рук и ножа, тогда весь запах будет оставаться там.
– Давай всё! – вздохнул Влад. – Иначе бифштексы останутся без жареного лука, или я лишусь зрения.
Подмороженные луковицы резались легко, и совсем скоро все члены этой неродственной семьи торжественной процессией потянулись в столовую.
– Может, надо было на кухне сесть? – вслух подумала Барбара. – Таскаем туда-сюда…
– Нет уж! – отрезал один из близнецов. – Пока нет нашего Аркадия, будем всё равно жить по правилам. Положено ужинать в столовой!
Горячая картошка в глубокой фарфоровой миске исходила паром, и в ней таяли кусочки сливочного масла. Бифштексы, политые луковым соусом, ласкали глаз, нос и язык. Красное вино темнело в бокалах, отливало вишнёвым и алым. Словом, можно было сказать, что жизнь идёт как должно, и Суржиков привычно уже погрузился в обдумывание дела.
Собственно говоря, он понял для себя, что между обдумыванием новой роли и нового дела разница совсем невелика. Вот и сейчас нужно было только понять, как вытянуть из Скавронского информацию… Сам Суржиков к нему пойти не может, вряд ли режиссёр забыл их конфликт пятилетней давности. Даже не конфликт, а скандал, грандиозный скандал, который и через двадцать лет не вызвал бы чувства умиления. Был бы в Москве Алекс, проблема бы была решена, но его нет, и когда появится – неизвестно…
Тут Владимир понял, что его вилка никак не может подцепить новый кусочек еды, посмотрел на тарелку и понял, что бифштексы и картошка закончились, а серебряные зубцы скользят в каком-то розовом желе.
– Я ж говорил, что он заметит! – довольным голосом сказал Стас.
– Если бы твой фантом можно было подцепить на вилку, не заметил бы! – парировал Серж. – Плотнее надо было делать.
Хмыкнув, Суржиков отодвинул тарелку и сказал:
– Раз вы такие умные, идите и ставьте самовар. И сушки не забудьте!
– Вообще-то мы их съели, – потупились мальчики.
– Я купил ещё, всё на полке в буфете!
Толкаясь и споря на ходу, близнецы умчались на кухню, а Влад посмотрел на своих сотрапезников.
Софья молча улыбалась чему-то, глядя в окно на густеющие сумерки, Макс спорил вполголоса с Катей, Барбара собирала тарелки. «Семья, – подумал Суржиков. – Самая настоящая семья».
– Дамы и господа, мне нужна помощь, – сказал он.
– Куда-то пойдём? Я могу опять быть секретаршей! – отвлеклась от спора Катя.
– Нет… пока нужен совет. Есть такой режиссёр, Скавронский…
В несколько коротких фразах Влад обрисовал ситуацию в театре, присовокупил предположения Певцова о причастности к событиям бывшего руководителя и смущённо добавил:
– Я с этим типом поссорился насмерть ещё пять лет назад, из-за этого и из театра ушёл. Так что сам пойти к нему не могу, а поговорить, расспросить его надо.
– Проще простого, – тут же сказала Софья. – К этому Скавронскому должен придти журналист. Всё честь по чести, договориться об интервью, и в ходе этой беседы задать, в том числе, и нужные вопросы.
– Разумно, – поддержала её Барбара. – Я могу сыграть журналистку из какого-нибудь глянцевого издания, а Макс изобразит фотографа.
– Запросто! – воскликнул молодой человек. – Мам, а ты?
– Я попробую добыть удостоверение внештатного сотрудника журнала «Свет и тень», – таинственно улыбнулась Софья.
– А я? Я тоже хочу участвовать! – воскликнула Катя.
– А ты неси бумагу и ручку, будем вопросы придумывать, – предложил Суржиков. – Ну, держись, Скавронский!
Обед, он же ужин, пришелся на пять часов дня, то время, когда большинство ресторанов закрывается, а в тавернах и трактирах залы почти пустуют. Вроде как есть уже поздно, а пить ещё рано…
– А пить будем завтра, – мрачно прокомментировал Кулиджанов, отдавая официантке листок с перечнем сортов местного пива.
Обер-майор с сожалением проводил меню взглядом и кивнул:
– Думаете, всё пройдёт как надо?
– Посмотрим.
– Распорядитель оркестра ждёт нас в семь.
– Вот и отлично, – и, чтобы прекратить эту беседу, капитан-лейтенант вгрызся в жареную колбаску.
Все выступления популярного музыкального коллектива, оркестра герра Бахнера, были расписаны на год вперёд, и руководил этим сложным расписанием тощий маленький человечек с печальными глазами.
– Господин Мунц? – осведомился Габленц, по-прежнему сопровождавший капитан-лейтенанта и его команду. – Вот славно, что вы здесь!
Печальный человечек кивнул.
– Ага! – радостно сказал стражник. – Мы с вами договаривались встретиться! Служба магбезопасности и городская стража Линца, разрешите представиться.
– Проходите, господа. Правда, боюсь, рассадить вас не смогу, стульев мало… Только предупреждаю вас, у меня очень мало времени! Сегодня вечером духовая группа оркестра отправляется в Мюльбах…
– Господин Мунц, не переигрывайте, – ласково посоветовал Габленц. – До Мюльбаха не больше пятнадцати километров, они даже устать не успеют.