На корме, под скамеечкой-банкой, виднелись ее сброшенные кеды.
— Ты бы лучше на корму перебралась, — выгребая из камышей, обернулся Макс. — А то как же мы разговаривать будем? Неудобно как-то… спиной-то.
Девушка послушно перебралась на корму, едва не упала — хорошо, Максим поддержал, подхватил за талию.
— Рубашку-то сними — жарко, — поудобней устроившись на корме, девчонка вытянула загорелые ноги и, закатав майку, завязала на животе узлом. Потянулась, прищурилась:
— У меня вот тетрадка… — Женька вытащила из сумки толстую клеенчатую тетрадь. — Тут все записывать буду. Чтобы не забыть.
— А если кто прочитает? — озаботился Макс. Снял рубашку, бросил напарнице:
— Держи. Эх, намокла…
— Да высохнет, — девушка беспечно засмеялась и, нагнувшись, опустила руку в воду. — Теплая… Можно будет искупаться. Я тут знаю одно местечко… Вон к тем ивам греби!
— Говорю, может, не надо ничего записывать? — послушно развернув лодку, повторил Максим.
Женька лишь отмахнулась:
— Прочитают, говоришь? Да кому мы нужны?
— Вообще-то да, — согласно кивнул Максим, вдруг поймав себя на мысли, что почему-то он во всем соглашается с этой мелкой девчонкой, даже вот вроде бы в мелочах. Выходило, что она как-то исподволь, тихой сапой стала в их тандеме главной? Почему? Понравилась, что ли? Вообще-то Женка — девчонка ничего, симпатичная, красивая даже. Но вот… соплячка же, еще совсем маленькая. Ишь, сидит, сверкает глазищами своими синими.
— Еще, еще левее… ага…
— Так сосна-то не там.
— Я кувшинку хочу сорвать!
— А-а… — Максим сделал пару гребков. — Ну?
— Еще чуть-чуть… Достала, ага!
— Кувшинка-то тебе зачем?
— Так… Венок потом сплету — пригодится.
Венок она сплетет… Тетрадку завела… Дите малое. Вот ведь угораздило же связаться! Была бы постарше, хотя бы десятиклассница, а так… Соплячка — соплячка и есть. В сыщиков поиграть решила. С другой стороны, хоть какая-то помощь. Девчонки вообще во всех новостях больше парней в курсе. Даже не в новостях — в сплетнях. А сплетни сейчас важны!
— Ты что замолк? — сорвав кувшинку, Женька склонила голову набок. Темные волосы ее упали на левое плечико, тронутое первым золотистым загаром. — Все насчет тетрадки волнуешься? Так мне так легче. Люблю, что все по порядку, чтобы по пунктам записано, — так нагляднее как-то. Ты вот уверен, что все запомнишь? Мы тут ведь много чего придумаем, а?
— Да пиши уж, — юноша махнул рукой и скривился. Вот ведь — мелочь, а уже все по-своему делает. Девчонка!
— И я вот тут еще… — Женька протянула парню тетрадь. — Да брось ты весла. Смотри!
— «Детективная повесть», — взяв в руки тетрадь, вслух прочитал Макс. — Ну ты это… конспиратор!
— А то! Ну, давай, поплыли. У мыска встанем, позагораем и все спокойно обговорим. Там ветер всегда — нежарко и слепней сносит. Максим, а ты чего кепку не носишь?
— А ты?
— Я вообще головных уборов не люблю.
— И я. А лодку там не отнесет ветром?
— А мы зацепимся! Вон веревка. Ну, давай, греби!
У мыска Женька выпрыгнула из лодки, благо глубина-то была — по пояс. Взбаламутив воду, привязала лодку к коряге. Улыбнулась:
— Ну, вот теперь хорошо. Искупаться не хочешь? Айда!
В чем была — в спортивных трусах и в майке, — в том и нырнула, поплыла… перевернулась на спину, фыркнула:
— Ах! Хорошо!
Максим живо скинул сандалии и брюки. Нырнул прямо с лодки, вынырнул рядом с напарницей:
— Ну да, неплохо… Главное — нет никого.
— Так я же и говорю. Наши сюда не ходят, а местные, из Михайлова, за мысом купаются или на мостках. Давай до того берега наперегонки?
— С тобой?!
— Ага! Слабо? Испугался? Ладно, не хочешь — не надо А я поплыву!
Макс все же поплыл за ней, крупными быстрыми гребками… догнал… перегнал…
— Нечестно! Нечестно! Ты не тем стилем плывешь!
— Так насчет стиля мы не договаривались!
Искупавшись, молодые люди вновь забрались в лодку.
— Ну вот, — тряхнув мокрыми волосами, со всей серьезностью промолвила Женька. — С чего начнем? — Сама спросила — сама же и ответила: — С главного! У нас сколько дел? Два. Вот так и запишем. Здесь вот — «Фотоаппараты», а вот тут… — девушка быстро пролистнула пару страниц. — Вот здесь — «Дядя Федя».
«Дядя Федя» — название немного коробило. Честнее было бы как-то по-другому назвать. Хотя… Детский сад какой-то! Эх, Лидия Борисовна… Лида… Знала бы ты…
Максиму вдруг остро захотелось бросить все это детское «расследование», плюнуть, уйти. Жалко было Женьку. Вон она как… Так и черт с ней, с мелочью! Ишь, удумала — «Детективная повесть». Ну, точно — детский сад!
— О чем задумался?
— Так… Жень, тебе сколько лет?
— Четырнадцать… в июле будет. А почему ты спросил?
— Просто… — Макс покусал губу… и вдруг улыбнулся. Ну а почему бы и нет? Раз уж задумали. В конце концов, что-то же надо делать! Женьке вон еще хуже, чем ему. У него что — просто «позор», а у нее родственника в убийстве обвиняют. Такие вот дела. Так что пусть уж — «Детективная повесть», хуже-то не будет.
— Итак, что нам известно по первому делу, — подняв голову, она задумчиво посмотрела вдаль. Синие глаза ее затуманились, тонкие пальцы забарабанили по борту лодки… — Пункт первый: кто мог украсть фотоаппараты из Дома пионеров?
— Не украсть, а взять, — протянув руку, Максим сорвал с берега травинку, сунул в рот, пожевал — так ему лучше думалось. — Они же списанные.
— Списанные… А кто там думает, списанные они или нет? — резонно возразила напарница. — Взяли — считай, что украли.
— Ну да, выходит так.
Кто бы это мог? Кому вообще старые фотоаппараты понадобились? Ладно бы там «Киев» или ФЭД, да тот же «Зоркий». У этих хоть камеры! Одна оптика чего стоит! Но широкопленочный «Любитель», «Смена» — там даже перемотки нет. Фотоаппараты для начинающих.
— Взял тот, у кого фотика нет. Но очень хочется, чтобы был, — высказала идею Женька. — Знаешь таких?
— Ну-у… фотографировать хотят многие. В том же Доме пионеров, — выплюнув изо рта травинку, Макс покачал головой. — Но они же пионеры все. Воровать точно не станут! Тем более фотики любой мог и так взять, на время. У Аркадия Ильича попросить — так многие делают.
— Но тут — как бы свой получается.
— Ага, свой. А что, фотоаппарат-то потом в чулане хранить? Это же тебе не брильянт, он работать должен, снимать! — не на шутку разволновавшись, Макс даже привстал, сильно качнув лодку…
— Ой! — Женька едва не свалилась с кормы в воду — хорошо, Максим успел схватить ее за руку:
— Держись! Извини.
— Да ладно. Хорошо, тетрадь не намокла.
— К тому же пойми, — усевшись обратно, он все так же взволнованно продолжил: — К фотоаппарату ведь еще много чего надо. Бачок, ванночки, увеличитель, красный фонарь. Это не говоря уже о химикатах. А где это все у нас в Озерске взять? В фотокружке только. Так что кто-то из ребят — вряд ли. Скорее ханыги местные, на пропой. Но зачем тогда украденные камеры мне подбрасывать? Как-то нелогично выходит…
— Вот и я о том! — девушка сверкнула глазами. — Значит, все же ребята. Скорее даже кто-то один. Просто взял… может, постеснялся у Аркадия Ильича спросить — есть ведь такие.
— Спросить постеснялся, а украсть — нет?
— Ну-у… может, он хотел лишь на время. А потом увидел милицию, испугался и подбросил тебе. Кстати, как?
Максим тут же припомнил оторванные доски и передвинутый чемодан.
— Эх, мне б его сразу открыть да глянуть! Видел же, что не так лежит. Да посмотреть лень было. Ну и… как-то не думал, да.
— Это уже у нас пункт второй будет, — послюнявив красно-синий химический карандаш, Женька сделала отметку в тетради. — Как похищенные фотоаппараты оказались в сарае. Кто-то подбросил — ясно. Почему именно тебе? Кто вообще знал, что ты летом в сарайке ночуешь?
— Ой! — искоса глянув на девушку, молодой человек неожиданно засмеялся: — А у тебя губы красные!
— Так это карандаш!
— Ну, это мы с тобой знаем, что карандаш, — спрятав улыбку, Макс сделал самое серьезное лицо. — А вот мимо магазина поедешь, где бабуси, они-то потом на весь город расскажут — мол, Женька Колесникова, от горшка два вершка, а уже губы красит! С этих-то пор! Сначала — губы, потом — вавилоны на голове, ну и дальше — по наклонной. Сегодня слушает он джаз, а завтра Родину продаст. Так-то, Женечка!
— Сам ты… от горшка два вершка, — напарница, похоже, обиделась.
— За прическу еще тебе от бабуль не попадало? — не отставал Максим. — Попадет. И за то, что без кос, и за то, что без платья, в трусах на велосипеде катаешься — это уж ни в какие ворота!
— Да ну тебя! Это же спортивные трусы… Щас ка-а-к стукну тетрадкой, будешь знать!
— Ладно, не обижайся. А вообще ты молодец — вопросы правильно поставила. Почему именно мне подбросили? Кто про сарайку знал? Ну, последнее, наверное, не очень-то важно. Просто на наш двор подбросили — и все. Тогда еще одна подозреваемая прибавится — Катька. Нет — и мама еще.
— Кроме фотоаппарата еще радиолампы, — напомнила Женька. — Знали, что ты приемники ремонтируешь.
— Ну, это многие знают.
— Тогда, может, к тебе — просто удобнее было. Узнали про милицию, и…
Макс подскочил:
— А ведь верно! Скорее всего, так оно и есть. Что тут думать-то! Никто меня специально не подставлял — кому я нужен? Просто вышло так, получилось. И тогда…
— …и тогда нужно посмотреть, кому это удобно? Соседям? Кто с тобой рядом живет? Доски-то с какой стороны оторвали?
— С огорода… — потер руки Максим. — Там почти сразу другой огород примыкает… не один — два даже. Раньше-то большие огороды были, это сейчас заросли. Репейник там, чертополох, крапива. Незаметно очень даже можно подобраться…
— Так чьи огороды-то? — Женька нетерпеливо вскочила, едва не выронив из рук тетрадь.
— Не прыгай так, — сурово набычившись, предупредил ее Макс. — Перевернешь лодку.
— Да что я, корова, что ли?
— Не скачи, говорю.