– Керстин, ты можешь пригласить своего русского «ивана» к нам в гости? – лукаво спросил старый немец. –Мне нужно с ним поговорить –это очень важно.
– Да, пожалуй могу, мы же иногда встречаемся, – сказала девушка. –Вот и прекрасно….
В голове старика, крутились мысли, которые сводились только к одному, как поведать русскому ту тайну, которую он хранил с лета 1942 года. Тайну, которая коренным образом, повернет жизнь дорогих ему людей. Ведь не зря все эти годы он помнил – помнил слова, сказанные его командиром в те трагические для них минуты, когда жизнь висела на волоске. Поседевший от старости ветеран второй мировой войны, взял с полки внучки учебник русского языка, «Мы говорим по–русски» и, открыв страницу, прочел:
– «Здравствуйте товарищ! Дайте мне, пожалуйста, адрес Сергея»….
Старик закрыл книгу, и ухмыльнувшись, погрузился в воспоминания. Словно прозрев, он щелкнул выключателем, и спустился в подвал дома. Там среди старых вещей он нашел на полке покрытую пылью времени жестяную коробку с надписью на русском языка «Монпансье». Сдув пыль, Грассер вытер её и, открыв крышку, достал то, что с такой бережностью хранил. Это был кусок шелковой материи размером метр на метр с изображением карты, исполненной картографами третьего рейха для диверсионных подразделений «абвера» и блокнот с монограммой GR. Поднявшись к себе в комнату, старик разложил все на столе, и не смотря на то, что прошло столько времени с конца войны, безошибочно нашел место, где были спрятаны сокровища. Старик посмотрел в блокнот с координатами, и в этот миг в его памяти всплыли картинки последних минут жизни майора Шперрера.
Глава двадцать шестая
Прорыв фронта
– Мартин, козья морда, быстрее можешь, – орал майор Шперрер, хватая свои вещи.–Давай шевелись, «иваны» пошли на прорыв фронта. Скоро их танки будут здесь, и нам всем будет капут.
Вокруг ЗКП, от разрывов тяжелой артиллерии, кипела земля. Огромные фонтаны огня, поднимали на воздух, технику, тела людей и тонны обожженной тротилом земли. Все это, моментально с новой силой, обрушивалось с неба, дождем из камней, бревен и раскаленного металла. Окровавленные части тел, были разбросаны взрывами повсюду. Жалостные звуки умирающих лошадей, и стоны раненых, перемешались с гулом рвущихся артиллерийских снарядов. Ужас и паника, охватили солдат и офицеров: кто бежал в лес, стараясь спрятаться за деревьями. Кто подобно тараканам скрывался в окопах и блиндажах, ища спасение от смертельного разящего металла, который сыпался с неба. Животный ужас, сковал их движения, и парализовал мышцы. Иные, получив смертельные увечья и истекая кровью, ждали своей участи, ни на что не надеясь.
– Давай Грассер, пошевеливайся – мы уходим…. Русские будут здесь с минуты на минуту. От Ржева до Великих Лук «иваны» пошли в наступление. Дождавшись когда русская артиллерия перенесет огонь дальше –в глубь линии обороны, майор Шперрер, принялся складывать амуницию в «Кубельваген». Лейтенант Лютц заняв место водителя, ждал, командира, чтобы уже втроем вырваться из этой кровавой бани.
Вдруг, словно в замедленном фильме, денщик Мартин Грассер, увидел её – смерть. Она предстала в образе реактивного снаряда от «сталинского органа». Блеснув на солнце искрой, он с воем попал в стоящую рядом сосну разметав её на миллионы щепок. В тысячные доли секунды его стальной корпус надулся, и лопнул с оглушающим грохотом, раскидывая вокруг себя тяжелые и расплавленные куски железа. Подобно вырвавшимся из гнезда осам, они понеслись в разные стороны, сея смерть на десятки метров вокруг себя.
В тот самый момент, совсем недалеко от места взрыва, майор Шперрер и лейтенант Лютц, на какой-то миг замерли около машины. Они не успели укрыться от взрыва. Взрывная волна настигла, и сбила с ног Грассера, – он упал на землю. Задыхаясь от дыма и пыли он, словно рыба на суше он открыв рот, глотал горячий дым тротила, задыхаясь от нехватки выжженного кислорода.
Офицеры оглянулись на хлопок, и в этот миг, острые, как бритва осколки, пронзили их обоих. Все произошло настолько внезапно, что Мартин даже не успел испугаться. Кусок металла, попав в голову лейтенанта, разорвал её на части. Мозги вперемешку с кровью, забрызгали лицо майора. Грассер, приник к земле, и сквозь пыль, и дым метнулся к тяжело раненому офицеру, чтобы поддержать его. Схватившись за правый бок, тот валился на спину. Мартину удалось подхватить хозяина, но тот находился уже на грани жизни и смерти. Умирая, Шперрер прохрипел:
– Дерьмо собачье…. не повезло…. Карту в штаб передать…. В кармане там….
Кровь пеной потекла изо рта майора, и его тело, задрожав в агонии, странно вытянулось, и замерло, испустив дух. Как показалось Мартину –душа, покинула офицера. Но через мгновение тот пришел в себя и последний раз глубоко вздохнул. Открыв глаза, он словно вернулся с того света, чтобы сказать последние слова:
– …. золотой ангел….
Тело майора обмякло. Глаза неподвижно уставились в бездонно –голубое небо, и потухли, потеряв живой блеск. Мартин расстегнул френч, достал из него документы и блокнот убитого накануне полковника Риттера в котором рукой майора Шперрера были вписаны заветные цифры. Карту, не отправленное письмо жене майора Карин, он спрятал, запихнув под свой мундир, ближе к телу. Застегнув полевой ремень, он оттащил тело в сторону, ближе к свежей воронке, которая еще дымилась.
Артподготовка закончилась. Тут же наступила странная тишина. Мартину повезло – он остался жив. Он расстегнул китель мертвого майора Шперрера, и, сняв с его шеи алюминиевый жетон, спрятал его себе в карман. Не обращая внимания, на мечущихся выживших, крики и стоны раненых, треск горящих машин и блиндажей, он лопатой раскопал воронку и втянул туда тело майора Шперрера и лейтенанта Лютца, прикопав их вместе в одной яме. Водрузив на могилу офицерскую фуражку майора, Грассер с чувством выполненного долга, перевел дух. Пот градом катил по его лицу и телу, пропитав нижнюю нательную рубаху. Только после этого он осмотрелся, обнаружив, что полевого лагеря команды «Пехфогель-209» больше нет. Русские перепахали его как могли. Увиденное повергло его в ступор. Кругом зияли совсем свежие еще дымящиеся воронки, оставленные снарядами русской артиллерии. Мертвые люди, убитые лошади валялись в тех позах, в которых их застала смерть. Сняв с себя кепи, Грассер достал носовой платок и им вытер пот, который катил по его лицу. Присев на крыло искореженного осколками «Кубельвагена», он достал из жестяной коробки окурок сигары «Корона», и закурил.
Только сейчас он рассмотрел, что рядом с развороченной взрывом машиной связи – «Хеншель-33», стоящая, невдалеке от командирского блиндажа валяется в пыли обезглавленное тело. Это был знакомый ему связист, который еще вчера вечером откликался на имя Отто Плоцке. Осколок реактивного снаряда по самые плечи срезал ему голову. Бедолага Отто, так и не понял, что умер. Это произошло настолько молниеносно, что отрезанная голова не успела даже напоследок закрыть рот. Так и лежал он с открытым ртом, который почему-то очень быстро облепили рыжие лесные муравьи. Запекшаяся бардового цвета кровь, подобно расплавленному шоколаду, стекала на песок, а в это время из наушников, которые висели на кронштейне «радиорелейки», доносились звуки победоносных немецких маршей.
Не успев докурить сигарету, как полевой лагерь, где размещалась группа, вновь наполнился звуками хаотичных выстрелов. Русские штурмовые группы просочились через линию обороны, и при поддержке танков пошли в наступление.
– Ты что сидишь – давай заводи, –орал гауптман Вильгельм Драгерт, командир группы «Кобальт». –Где майор Шперрер, где лейтенант Лютц?
Мартин Грассер кивнул головой в сторону свежей могилы, на которой лежала фуражка, и глубоко вздохнув, сказал:
– Они господин гауптман, погибли….
– Так давай, быстрее заводи, не видишь, русские близко. Еще пять минут и будет поздно, – орал гауптман. –Танки отрежут нам все отходы….
Грассер пожал плечами, и показал на колеса, которые были пробиты осколками.
– К черту, – заорал гауптман. –Уходим камрады! Уходим!
– Я должен похоронить обер – фельдфебеля Отто Плоцке, это мой товарищ по школе, –сказал Мартин.
– Делай что хочешь, – ответил гауптман Драгерт, и махнул рукой своим людям. Вместе с группой он скрылся в сосновом лесу, уходя в сторону Запада. Мартин взял лопату, и закопал в соседней воронке тело связиста знакомого по школе «абвера».
Бежать, как бегут все, Мартин не хотел. Он устал. Устал от войны. Устал бояться, и поэтому решил сдаться. Он хотел вернуться домой к маме в Германию. Мартин присел на подножку машины. В стороне от леса, доносился рев танковых моторов, русские Т-34 нельзя было ни с чем спутать. Дизельные моторы ревели совсем иначе. Мартин всем своим существом ощутил, приближение какой-то страшной и неведомой ему силы. В таком отрешенном состоянии он прибывал не долго. Через несколько минут на лесной поляне возникла штурмовая группа русских. Увидев вооруженных людей, он поднял руки:
– Нихт! Нихт! Нихт шиссен…. Гитлер капут!
Так в мае сорок второго года, война, развязанная фашистской Германией против Советского Союза, для Марина Грассера, закончилась навсегда. Известие о конце войны, о которой мечтали миллионы немцев, застало его в лагере военнопленных №97 в Елабуге где он провел несколько лет.
Нет, не чувствовал Грассер себя побежденным, и никогда не испытывал ненависти к тем русским, которые пришли в его Германию. Каждый день он благодарил судьбу, что остался жив, и что теперь может видеть счастливые глаза своих детей и внучек.
От нахлынувших воспоминаний, слезы текли по щекам старика. Все эти годы от момента пленения, и до настоящего времени, хранил Мартин Грассер эту тайну, тепля надежду, что когда-нибудь, придет то время, и он сможет вернуться в Россию, чтобы найти то, что так долго хранила его память.
Старик водил пальцем по карте читая, знакомые названия городов, и деревень где прошла его молодост