Обещание «Молчи» вернуть сына, сейчас было больше похоже на какой-то блеф, чем на слово настоящего мужика, а тем более офицера КГБ. Всего четыре часа на сон, и Русаков вновь готов к поискам Шабанова.
– Всё, я больше не могу – едем, – сказал он «Ташкенту».
– И куда ты надумал, – спросил Демидов.– Ни свет – ни зоря….
– Возьмем тепленького, пока не он врубился. Допросим папашку. Я уверен, что старикашка что-то знает о выкрутасах своего отпрыска.
Позавтракав на скорую руку, компания погрузилась в машину, и Русаков, выехав на окружную дорогу, покатил по МКАДУ, пока движение транспорта было не столь активно, будь это часом позже. Всего сорок семь минут и небесного цвета «Опель- Фронтера», вкатилась в район Барвихи. Там в частном доме в одном из бывших садовых товариществ, проживал Шабанов старший. Дожидаться того момента когда пенсионер КГБ Шабанов проснется и откроит дверь, Русаков не стал. Он лихо перемахнул, через двухметровый забор вместе с «Ташкентом», и подошел к входной двери. Ясно было, что войти без взлома он не сможет, но даже этот факт не мог, остановил его.
– Ломать придется, – сказал он Демидову.
– А замок?
– Боюсь, что закрыто изнутри – на щеколду, – сказал Русаков.
Достав нож, он подковырнул фрамугу и, отжав раму, открыл замок окна.
– Санчело, что ты творишь, – спросил «Ташкент». -Нас же сейчас возьмут с поличным.
– Мы из ФСБ! Не ссать, – сказал Суворов, но тысячи струй взметнулись над забором…. Но было поздно – забор поплыл качаясь на волнах…. Ни кто ни куда жаловаться не будет. В этом рассаднике изменников Родины, живут умные люди, которые сами на себя заявлять не станут. Ну что посмотрим, что это за хавира.
Русаков влез в окно, и открыл дверь «Ташкенту» с внутренней стороны. Жестами рук – молча, как это было выработано службой в спецназе, он показал Демидову, что приступил к поиску. Тихо ступая на ступеньки, он поднялся на второй этаж. «Ташкент» остался осматривать первый этаж.
Русаков открыл двери в кабинет – там, рядом в спальной комнате, совмещенной с кабинетом, он обнаружил старшего Шабанова. Старик мирно спал. Он не мог ничего слышать, как Александр присел рядом на стул сиделки. Приставив трофейный «Вальтер» к виску своего старого знакомого, он тронул его за плечо. Шабанов опешил. Потянувшись к тумбочке, он надел очки, и только тогда рассмотрел человека с пистолетом в руке. Русаков приложил палец к губам и показал пистолет.
– Здравствуйте Аркадий Леонидович, – сказал Русаков.– Вы, наверное, меня помните?
– Здравствуй Саша, – сказал бывший полковник КГБ.– Как мне не помнить тебя, если мы когда-то вместе были на охоте. Ты же помнишь, как я дал тебе жизненный старт. Ты Саша, был не по годам смышленый. А сейчас ты Я возмужал. Стал настоящим мужчиной, и у тебя теперь есть пистолет.
Шабанов откинул одеяло и приподнялся на руках, чтобы прислониться к спинке дивана.
– Ты убери пистолетик, разве не видишь, что я инвалид. Я не куда не убегу, – сказал пенсионер. -Я ведь знаю зачем ты ко мне пришел….
– Зачем, – спросил Русаков, пряча оружие.
– Ты хочешь знать, где мой Мишка прячет твоего сына….
– Да хочу, – ответил Русаков.
Сожалею, но я тебе ни чем помочь не могу. Раньше он прятал парня у своего друга детства Щукина. Но когда Щукина убили, то он перепрятал мальчика. А куда, я не знаю, – сказал беспомощный старик – Я предупреждал его, что он получит новый срок, но он даже не хотел меня слушать.
– Ваш сын Аркадий Леонидович, сумасшедший. Он одержим идеей, найти какое-то сокровище, и стать богатым. Эта идея сделала из него настоящего монстра, и он опасен для общества.
– Но он мне обещал не трогать парня, – сказал Шабанов.
Русаков подошел к окну посмотрел на улицу и, не повышая голоса, сказал:
– Красиво у вас здесь. Природа, воздух – хоть ложкой ешь, а главное Москва рядом. Только я вашему сыну не верю. Он убьет Мартина, а я убью его….
– А что я могу сделать? Я парализован, и дальше этой комнаты никуда не смогу выйти. А твой отец Саша, еще жив, – спросил бывший особист, стараясь свести разговор к своей персоне, которая была поражена недугом.
– Отец мой жив. Он сейчас в деревне живет, пчелок разводит, на рыбалку ходит.
– А мне не повезло…. У меня был инсульт, и вот теперь я инвалид, – сказал особист, и вытер слезу. -Ты передай ему от меня привет. Скажи, что полковник Шабанов передает ему привет.
Русакову хотелось вспылить и даже попытаться выстрелить в этого человека, но он не мог. Он вспомнил молодость, вспомнил охоту и разговоры с этим полковником, когда собирался поступать в военное училище. Он был нормальным человеком, и поэтому испытывал только сочувствие и никакой ненависти.
– Ну что, он сказал, – спросил вошедший в комнату «Ташкент». – Узнал где Мартин, или этот хрыч «Молчи» т, как рыба об лед?
– Сказал, что не знает….
– А ты пробовал ему иголки под ногти вставить, – с острил Демидов. -Или может, мы ему сыворотку правды ввести, как его сынок невинному фрицу.
– А вы Виталий Петрович, лучше пристрелите меня, – сказал бывший полковник. -Что вам стоит? Вы же меня ненавидите хуже фашиста….
– Я бы пристрел вас, господин Шабанов, – но я в отличие от вас офицер ФСБ. Я давал присягу защищать Родину, и таких обездоленных, как вы. Пусть суд решает, как вам жить дальше.
– Миша, что-то говорил о Красногорске. Там у него какая-то женщина, живет, с которой он якобы переписывался, когда сидел на зоне. Может он у неё прячет, – сказал Шабанов.
Русаков с «Ташкентом» переглянулись, сосредоточив слова на последней фразе.
– Адрес, – спросил «Ташкент».
– В том то и дело, что я адреса не знаю, – сказал Шабанов. -Я говорил ему, что он не прав, и чтобы он остановился, но он уперто твердит, что найдет сокровища и станет богатым и счастливым.
– Не найдет, – со вздохом сказал Русаков.
– Что вы имеете в виду, – спросил отставник.
– То и имею, что мы его уже нашли – сказал Русаков, и, вытащив из кармана золотую монету, показал её Шабанову.
Глаза отставного КГБешника вспыхнули искрой, и тут же как-то странно потухли, словно он потерял к этому интерес. В душе он признал поражение сына, и теперь понимал, что Русаков с Демидовым на правах победителей, могут сделать с ним и его сыном всё, что захотят. Было видно по изменившимся глазам пенсионера, что эта новость его огорчила. Теперь – время, деньги и фортуна были на стороне тех, кто был более молод, и более удачлив в этой жизни. Шабанов старший как-то сразу поник и потерял интерес. Он протянул руку к тумбочке стоящей рядом. Достал какие-то таблетки, и бросив их в рот, запил.
– И много там такого, – спросил он, стараясь сквозь силу улыбаться.
– Очень много…. Настолько много, что нам хватит на сто лет безбедной жизни.
– Поехали, Санчело, что с ним базарить, – сказал «Ташкент». – Он один хрен ничего не знает…. –Телефон – то где?
– Телефон у моей сиделки, она придет через час, – сказал Шабанов.
Я один хрен ничего в нем не понимаю….
По глазам «Ташкента», Русаков понял, что у друга возник в голове, какой-то план, который безотлагательно подразумевал обсуждение его с глазу на глаз.
– До свидания Аркадий Леонидович, – сказал Русаков. –Передайте вашему сыночку пламенный привет. Пусть Миша поспешит, сдастся, а то если он мне попадется на мушку, я уже не промахнусь….
Парни удалились, постукивая по паркетному полю военными берцами, оставив бывшего полковника один на один с инвалидным креслом и своими мыслями на тему нравственности.
– Что ты хотел мне сказать, – спросил Русаков.
– Что с ним не хрен заморачиваться? Сегодня – а точнее сейчас, я пробью по УФСИН, где он сидел, и мы найдем адрес этой бабы, – сказал Виталий. -Это Саша, дело одного часа.
– Ты так считаешь, – спросил Русаков.
– Я так знаю….
Время бежало против всех законов физики. Выскочив на улицу, парни захлопнули за собой дверь, и вернулись в машину, где их ждал Штирлиц.
– Ну, что там, – спросил Тихонов. -Узнали?
– А ничего…. Старик парализован, и ничего не знает. Сказал, что баба у него где-то в Красногорске. Надо звонить на зону, и узнать её адрес.
Виталий достал мобильник, и тут же позвонил по своим каналам.
– Алло, Сергеевич, привет – это майор Демидов тебя беспокоит.
Виталий включил громкую связь, чтобы друзья слышали весь разговор: -Извини, что отрываю от дел. У меня к тебе небольшое дельце, на бутылку коньячка. Леня, дружище, можешь пробить, какой бабе, и куда, писал бывший старший лейтенант КГБ Шабанов Михаил Аркадьевич, Он был осужден выездной коллегией суда в Западной Группе Войск. Статьи 260 и 218 третьи части. Сделай мне пожалуйста справочку, -сказал «Ташкент». -А то мы тут сидим рядом с Красногорском и желаем навестить какую-то тетю, а какую мы не знаем.
– Так слушай, диктую, что я записал, – сказал телефон.
Шабанов Михаил Аркадьевич, выездная коллегия суда в ЗГВ девяностый год, статья 218 и 260 и обе части третьи…. Правильно?
– Совершенно верно, – сказал «Ташкент», – все правильно….
– Ждите товарищ майор. Мне понадобиться минут пятнадцать, я тебе перезвоню, – сказал телефон.
– Ну что парни, через пятнадцать минут мы будем знать, что это за тетка такая, которая могла очаровать «Молчи».
– Заочница, наверное, – сказал Тимофеев.
Русаков завел двигатель, и вальяжно покатил из садового товарищества, взяв курс на Красногорск. Он ехал не спеша, давая времени обогнать себя.
Оставшись один на один со своей душой, полковник Шабанов, сполз с дивана, и взобрался на инвалидную коляску. Это было для него не трудно. Пережитый им инсульт, не смог лишить его движения, как это обычно происходит. Болезнь, словно оставила ему последний шанс. При должном уходе и лечении, отставной полковник Шабанов, мог вполне встать на ноги, и даже вернуться к нормальной жизни. Он подкатил к шкафу, в котором хранился парадный китель с золотыми погонами и наградами за службу Родине. Вернувшись на свое спальное место, он аккуратно и бережно разложил мундир, на диване, поправив медали.