— Это какое? О котором до сих пор спорят? — вмешался долго молчавший Гридин.
— Оно самое — вывезенное из Петрограда еще в тысяча девятьсот пятнадцатом году частью в Казань, частью в Нижний Новгород. Вывозить его продолжали и потом, и сложилось так, что основная часть оказалась в Казани. А потом началась чехарда не только политическая, но и «золотая». Запас оказывался то в Казани, то в Нижнем, то в Уфе, то в Самаре. Наконец, его в Казани захватывают белые и отправляют в Омск. А там вскоре власть берет Колчак. Это, друзья мои, сюжет не только кинофильма или приключенческого романа, а докторской диссертации, и не одной. А потом, у Колчака, с золотом начинают происходить странные вещи, и куда-то оно исчезает. Ищут его по сию пору, правда, безрезультатно.
Последние фразы Скорняков произносил громко и порывисто, потом замолчал, резко перевел дыхание и продолжил:
— Возможно, что часть золота была, грубо говоря, «отщипнута» где-то в наших краях во время перевозки в Омск. Может быть, во время борьбы с повстанцами в двадцать первом этот особист что-то узнал и действовал на свой страх и риск, а может быть, выполнял приказ начальства и продолжал поиски. Что там было — не скажу. И Иван толком не знал, это я вам совершенно точно говорю.
Он посмотрел на пустой стакан, и Воронов разлил остатки водки из бутылки.
Выпили, и он поднялся со словами «У меня тут дело», отправился к бережку, к тому месту, где лежала в воде, охлаждаясь, вторая бутылка.
В этот момент из-за деревьев стали выходить полицейские. Вышло их человек шесть-семь. Потом появился Кашуба. Следом за ним майор, начальник Кашубы, но видно было, что в этот раз он тут не главный. Последним из леска вышел полковник. Внешним видом своим он выделялся настолько очевидно, что сразу стало ясно: он тут главный.
Все — и полицейские, и Кашуба, и майор — встали в некую цепь, будто окружив покрывало и людей, сидящих вокруг него, и прижимая их к воде.
Полковник подошел вплотную, сказав негромко, солидно:
— Документы ваши предъявите, пожалуйста.
Воронов ответил, не поднимаясь:
— Мы находимся на отдыхе, не привлекаем внимания окружающих, среди нас нет несовершеннолетних, которых мы приучаем к распитию спиртных напитков. Что мы нарушаем?
— Документики предъявим, — повторил полковник. — Иначе вынуждены будем вас задержать.
— На каком основании? — повторил Воронов.
— Я непонятно выражаюсь? — все так же негромко спросил полковник.
Видно было, что это его обычная манера поведения.
— Вы не могли бы представиться, — подал голос Гридин.
— При оказании сопротивления я прикажу применить силу, — полковник сделал шаг в сторону, будто открывая дорогу полицейским.
Воронов поднялся:
— Хорошо, идем.
Скорняков и Гридин поднялись следом.
Полковник махнул рукой:
— Обыскать всех.
Когда обыск был окончен, подошел к Воронову:
— Ты тут главный. Где устроились?
Воронов усмехнулся:
— Пошли, и тебе койку найдем.
32
Полковник шагал сзади на отдалении и с кем-то негромко разговаривал по телефону.
На дворе Нателлы он, майор и все трое — Воронов, Гридин, Скорняков — устроились за столом. Остальные, включая Кашубу, стояли вдоль забора в тени.
— Ну, майор, давай фиксируй, — велел полковник и улыбнулся. — Допросим алкашей.
Майор послушно достал папку, раскрыл ее, достал ручку.
— И учтите, вранье буду наказывать строго! Значит, документов у вас нет, и личности ваши никто подтвердить не сможет? — ухмыльнулся полковник.
Ему очень нравилась его роль во всем происходящем.
— Ну, начнем с тебя, — посмотрел он на Воронова. — Ты кто?
— Представьтесь, — ответил Воронов.
— Законник, что ли?
— «Законник», дружок, — это вор, введенный в высшее воровское общество, — откровенно усмехнулся Воронов. — Вам бы это знать надо.
— А зачем мне представляться? — демонстративно удивился полковник. — Вот мы побеседуем, потом я приму решение. Может, вообще отпущу.
Воронов молчал, и полковник, решив, что сопротивление подавлено, продолжил:
— Когда и с какой целью прибыли сюда?
— Часа три прошло? — повернулся Воронов к Гридину. — Часа три назад прибыли.
— И сразу на бережок водку пить? — понимающе улыбнулся полковник.
— Запрещено?
— С какой целью посещали место преступления, доступ к которому запрещен?
— О чем речь? Уточните, — попросил Воронов.
Полковник посерьезнел, подался вперед:
— Ты мое терпение не испытывай! Вон, видишь, ребята мои застоялись, им скучно. Хочешь с ними в сарай прогуляться, а?
Он посмотрел обозленно, потом сказал:
— Надо будет, у меня найдутся свидетели, которые вашу шайку видели позавчера в Петропавловске-Камчатском во время ограбления, понял!
Он ударил ладонью по столу, и Воронов ощутил, как покачнулся Скорняков.
— Вы видите, до чего довели пожилого человека? — спросил он.
— Довели? Да я еще работу-то и не начинал, — прищурился полковник и крикнул, — Веденеев, бегом ко мне!
Мигом подлетевший прапорщик мог напугать и без слов.
Полковник оглядел всех троих, спросил:
— Кто первым хочет дать показания?
Воронов шумно вздохнул.
— Дай-ка позвонить, хлопчик.
Полковник не сразу понял сказанное, потом напрягся:
— Этого горлопана забирай.
Прапорщик шел к Воронову, когда тот заговорил наконец серьезно.
— Перед тобой, полковник, сидят двое пожилых людей, над которыми ты измываешься! Позади старуха, у которой скоро приступ начнется! Кто тебе дал такое право?
Полковник побагровел:
— Веденеев, исполнять!
Воронов резко поднялся, повернулся к прапорщику.
Оказалось, что он ничем ему не уступает — ни ростом, ни шириной плеч! Посмотрел глаза в глаза.
Спросил негромко:
— У тебя, «щегол», третья или уже вторая?
Прапорщик замер с широко раскрытыми глазами: «щеглом» его нарекли в первый день пребывания в элитном подразделении, и он вспомнил майора, который их напутствовал в тот день.
— Тебя спрашиваю! — повысил голос Воронов.
— Вторая…
Полковник явно был удивлен, и это его злило:
— Веденеев, в чем дело? Выполнять!
Воронов повернулся к полковнику:
— Дело в том, что твои подчиненные умнее тебя и сразу понимают, с кем имеют дело, — отчеканил Воронов. — Телефон!
Полковник вскочил было, потом сообразил, что он тут главный:
— Я тебе сейчас такой телефон устрою…
Воронов совершенно спокойно повернулся спиной к прапорщику, сел.
— Ты, полковник, наверное, уже решил, что в Москве погоны с двумя просветами поменяешь на погоны без просветов? А на погоны лейтенанта поменять не хочешь?
— Я тебя сейчас…
— Ни хрена ты со мной не сделаешь ни сейчас, ни позже. Телефон давай!
Полковник, кажется, начал понимать, что Воронов все это делает не с испуга, а с полным осознанием происходящего, и попытался сохранить хорошую мину при плохой игре.
Он криво улыбнулся и спросил насмешливо:
— Адвокату звонить хочешь?
— Назовем его защитником, — ответил Воронов. — Телефон дай.
— А я сам с твоим защитником поговорю, — решил полковник и спросил, подвинув все три изъятых телефона. — Который твой?
Потом так же насмешливо спросил:
— Ты чего же таким старьем пользуешься? На новый денег нет? Кому звонить будем?
Теперь усмехнулся Воронов:
— Найди там Витю М.
— Мудак, что ли? — усмехнулся полковник, набирая номер.
Телефон у Воронова был отрегулирован на максимальную громкость. Видимо, на аппарате абонента Воронов тоже значился вполне панибратски, потому что ответ был вполне мальчишеский:
— Леха, ты? Ты куда пропал, твою мать?
Полковник смаковал ситуацию:
— Витек?
Видимо, собеседник не узнал голос и спросил уже не так радостно, скорее с тревогой:
— С кем говорю?
— Ты, Витек, говоришь с полковником Урванцевым, и будь добр умерить свою веселость, понял!
На другом конце повисла пауза.
Потом послышалось:
— Какое управление?
— В чем дело? — возмутился полковник.
Ему-то как раз сейчас был на руку такой ответ «защитника».
— Может, я тебе еще и ключи от сейфа должен показать?
— Полковник… Впрочем, не уверен уже… Вы позвонили министру внутренних дел Российской Федерации. Где хозяин телефона, с которого вы звоните?
Во время краткой, но энергичной речи министра полковник вытянулся, совершенно упустив из вида, что на него смотрят все.
— Товарищ министр, я нахожусь тут…
— Да мне по хрену, где вы находитесь, Урванцев! Я спросил: где Воронов?
Полковник протянул телефон Воронову и сел. Кажется, ему было хуже, чем Скорнякову.
Воронов начал коротко, сурово:
— Я!
— Леша, что происходит?
— Не знаю, Витя, не знаю. Я в отпуске, в глуши, в лесах. Сижу с друзьями на бережку, пью водку, вдруг появляется этот… настоящий полковник со своими орлами, вяжет нас.
При слове «вяжет» полковник умоляюще посмотрел на Воронова.
— А мои товарищи, Витюша, ровесники Федора Степановича — отца твоего. Вот, как бы ему это понр… А я понимаю, что не понравилось бы, потому и говорю! Вертолет с доктором? Погоди…
Он повернулся к Скорнякову:
— Вы как, Михал Иваныч?
Скорняков едва разлепил посеревшие губы:
— Лучше бы водочки.
Воронов кинул в трубку «подожди» и с упреком посмотрел в сторону хозяйки.
Нателла только сейчас, кажется, сообразила, что беда миновала, и скрылась в избе, чтобы тотчас вернуться с бутылкой и стаканом.
Поставила все перед Скорняковым:
— Ты наливай, я на закуску принесу, — и убежала.
Воронов проговорил в трубку:
— Не надо врачей, тут люди наши. Сами поправимся.
Потом долго слушал, повернулся к полковнику:
— Кто отправлял?
— Генерал Фаридов, — вскочил полковник.
— Ты слышал? — спросил Воронов трубку, а полковнику махнул: сидеть.
Тем временем Нателла вернулась, неся на тарелках нарезанные помидоры, огурцы, зелень, запеченную курицу, наломанную на куски. Поставила все перед Скорняковым.