Тайна старого морга — страница 13 из 47

Сестра Камфот сделала глубокий вдох, и, хотя ее самообладание было достойно всяческих похвал, даже ей в такой ситуации пришлось признать свое поражение.

– Ох, ради всего святого, неужели никто так и не найдет главную медсестру?

Глава 10

Когда солдаты первой военной палаты разошлись по койкам, обитатель отдельного бокса вышел и повернулся к дверям, ведущим на крыльцо.

– Лучше тебе сейчас туда не соваться, приятель, – сказал один солдат.

Другой добавил:

– Ты все равно уже пропустил все самое интересное. – И понизил голос, чтобы шепнуть соседу с ближайшей кровати: – Типичный офицер, черт бы его подрал.

– Ага. Ты полегче, парень, а то схлопочешь наряд вне очереди.

Оба рассмеялись и повернулись на другой бок.

Джентльмен, похожий на офицера, вскинул свою трубку, как бы демонстрируя, что просто идет покурить, а в том, что бойцы из первой палаты приняли его за классического представителя верхних чинов, не больше здравого смысла, чем у новорожденного. Ну, раз он рискует вызвать гнев сестры Камфот и главной сестры, поскольку та уже наверняка к этому времени должна появиться и выйти на тропу войны, это его дело. Они предупредили его, как могли, – им самим никто толком не рассказал, что происходит. Они всё выспросят у санитарок утром, а сейчас пришло время немного вздремнуть.

Аллейн встал в тени с подветренной стороны крыльца первой военной палаты, откуда хорошо просматривался кабинет главной сестры. Какое-то время он наблюдал за сестрой Камфот и мистером Глоссопом. Толстяк обхватил голову руками и горестно раскачивался из стороны в сторону, а сестра Камфот на мгновение ослабила бдительность, не подозревая, что за ней следят, и растерянно огляделась по сторонам. Инспектор также видел, как Глоссоп поднял голову и произнес что-то слишком тихим голосом, чтобы его можно было расслышать с другой стороны двора, – и к сестре тут же вернулась строгая манера поведения, исчез любой намек на уязвимость.

Аллейн заметил, как Розамунда Фаркуарсон и Сара Уорн обменялись взглядами, коротко соприкоснувшись руками, после чего Розамунда отправилась в регистратуру с одной стороны от кабинета главной сестры, а Сара – в транспортный отдел с другой. Доктор Хьюз последовал за Сарой, и у инспектора мелькнула мысль, что молодой врач хочет поговорить с ней наедине, но Сара обернулась, сказала несколько слов, и доктор побрел по двору в обратную сторону – к хирургическому блоку, без всякой на то необходимости.

На секунду все стихло – шум бури превратился в глухой гул, и самым громким звуком оставалось клокотание поднявшейся реки: бурлящий поток мчался всего в нескольких сотнях футов отсюда. Время приближалось к полуночи. Аллейн задумчиво потер нос. Он слышал разговор про телефонную линию и мост – очевидно, случилось что-то, требующее вмешательства местной полиции. Поскольку здесь не было больше никого, кто мог бы руководить расследованием, ему стоило бы пройти в кабинет главной сестры и предложить помощь, но инспектором овладело странное чувство, что он узнает гораздо больше, а также сохранит свое прикрытие, если немного повременит. Он также прекрасно знал, что ночь летнего солнцестояния будет короткой, а его основная задача – следить за любыми возможными зацепками или несоответствиями в течение этой ночи. Аллейн видел, как сестра Камфот наклонилась ближе к Глоссопу, и не сомневался, что вот-вот станет свидетелем чего-то важного, когда этот интимный момент оказался нарушен скрипом кривых колес и дребезжанием тележки, знававшей гораздо лучшие дни, в сопровождении неуместной любовной песни, исполняемой с удивительно мягким акцентом. Уилл Келли, спотыкаясь, появился из-за будки ночного дежурного, напевая о том, как заключал свою любимую в объятья и страстно целовал. Он толкал тележку, на которой лежал завязанный полотняный мешок с трупом. Впрочем, лучшие дни знавали все трое: и Келли, и мешок, и тележка.

И точно в этот момент в поле зрения появился отец О’Салливан, быстро приближающийся к месту действия с северной стороны двора. Аллейн предположил, что он вышел из третьей военной палаты, где тяжелораненым молодым парням становилось хуже по ночам – несомненно, некоторые из них нуждались в словах утешения во время бури.

Сестра Камфот, встревоженная пением и скрипом, выскочила из кабинета и кинулась через двор к дежурному санитару.

– Что, черт побери, происходит, мистер Келли? И почему этот бедный джентльмен не в морге? – прошипела она.

Ответ Уилла Келли представлял собой пьяную мешанину из оправданий, среди которых затерялся и совершенно разумный ответ: он отвез старого мистера Брауна к моргу, но по прибытии обнаружил, что тот заперт.

– А ключ-то только у главной сестры! Я развернулся и пошел обратно, оставив тележку с телом на крыльце морга, чтобы дождь не попадал. Не то чтобы этот бедняга чувствовал теперь холод или сырость, а просто из уважения к покойному…

Сестра Камфот попыталась его перебить, чтобы высказать возмущение по поводу столь ужасающего нарушения правил, из-за которого мертвое тело оставалось без присмотра независимо от причины, но мистера Келли оказалось невозможно сбить.

– Я постучал к главной сестре и подождал, но мне никто не открыл. И я понял, что ее нет ни в транспортном отделе, ни в регистратуре, поскольку и там и там разговаривали на повышенных тонах с изысканным акцентом те две девушки, которые побывали в Англии. В общем, я сообразил, что никто из них не главная сестра. Она ведь так гордится своим новозеландским произношением. Ну и вот, я торчу здесь без ключа, а бедный старый мистер Браун, да упокоится его душа с миром вкупе с верными праотцами, остался возле морга, и я просто заскочил в одноместку, где он испустил последний вздох, – знаете, на тот случай, вдруг главная сестра с его молодым внуком. Таким расстроенным выглядел парень, а у нее, честно говоря, слишком мягкое сердце для такой строгой женщины. У вас, сестра Камфот, тоже сердце мягкое – глубоко внутри… – Келли умолк на мгновение, будто изумляясь собственному предположению, что у сестры Камфот может быть мягкое сердце, а затем продолжил: – Но ее там не оказалось. Там лежал только этот несчастный парнишка – крепко спал, свернувшись на полу, лицом к стене, прижимая к груди подушку своего дедушки. Душераздирающее зрелище. Я хотел укрыть его одеялом с кровати – знаю, что вы заругали бы меня, сестра, ну и пусть – и уже протянул руку, но потом подумал: это же одеяло мертвеца, оставь его в покое, Уилл Келли. А дальше началась суматоха, этот ваш мистер Глоссоп орет как зарезанный, и как мне получить ключ у главной сестры среди этакой суеты, я вас спрашиваю? А никак. Я обошел палаты сзади и потащился под дождем обратно в морг, избегая всей этой толпы во дворе. Там на задах темно и жутковато, скажу я вам, ну да ничего. Поднялся я на крыльцо морга, а мистер Браун так и лежит себе на каталке. Я дождался, когда вы разогнали всех по постелям, и, как только горизонт очистился, я его привез, чтобы не бросать там одного. И вот мы здесь, ваш усопший и я, – смиренно просим ключ от морга. Моя рука протянута, а его рука, надо думать, уже не такая ловкая. Мне не стоило оставлять его там в первый раз, я чувствовал себя довольно паршиво из-за этого – и не нужно бросать на меня такие укоризненные взгляды, сестра! И вот я стою перед вами – парень, который хочет просто поскорее избавиться от своего подопечного, потому что это очень тяжкая работа: возить трупы. Да, это так. В общем, отыщите главную медсестру и найдите мне ключ, и я уберусь с ваших глаз быстрее, чем баран чихнет.

Высказав все это, Уилл Келли хлопнул ладонью по мешку со стороны ног, весьма гордый собой. Вероятно, он стукнул сильнее, чем намеревался, поскольку каталка с ужасным скрежетом накренилась сперва влево, а затем вправо. В итоге самое ненадежное из колес отвалилось и покатилось по мокрому асфальту под крыльцо, где и затерялось в зарослях сорняков – непорядок, вызванный, по словам главной сестры, нехваткой садовников во время войны. Когда колесо замерло под крыльцом, все сооружение – тележка, мешок и тело – медленно и печально опрокинулось на асфальт. Уилл Келли попытался удержать труп, отчаянно спотыкаясь, но возраст и алкогольное опьянение сделали его неподходящим противником для мертвеца в мешке в этом неожиданном поединке. В итоге он оказался распростертым на спине, а мешок с трупом лежал поперек. Тележка громоздилась поверх них, и три ее оставшихся колеса неспешно вращались в ночи.

Аллейн, по-прежнему притаившийся у крыльца, мысленно застонал при виде этой нелепой сцены и покачал головой, размышляя о предстоящей задаче. Судя по всем признакам, отмеченным во дворе, здесь произошла кража, и у него не оставалось иного выбора, кроме как представиться полицейским, причем сделать это нужно, не объясняя истинных причин своего присутствия в Маунт-Сигер. Он взглянул на мешок и вновь на кабинет главной сестры с пустым сейфом.

Глоссоп вызвался перевернуть тележку в правильное положение, чтобы не мешала снять труп с Уилла Келли, который, похоже, потерял сознание – то ли от шока, то ли от волнения, вызванного своим рассказом, а скорее всего, просто наконец-то подействовала убойная доза алкоголя, выпитого на ночь. Отец О’Салливан, больше вопреки, чем благодаря помощи Глоссопа, втиснулся под крыльцо за отвалившимся колесом, затем подсунул его под хромую стойку и умудрился водрузить мешок обратно на тележку, подпирая ее собственным массивным телом.

Аллейн, стоя в тени, поморщился: пришло время выйти на свет.

Мистер Глоссоп побагровел еще больше, прежде чем выпалить:

– Кто это еще такой? Шпионит за нами из темноты! Что происходит, черт побери?

Сестра Камфот приблизилась к Аллейну:

– Мистер Глоссоп, этот джентльмен – английский писатель, он лежит у нас в отдельном боксе. Но я согласна с вами вот в чем – интересно, какого черта он не в постели. Отвечайте!

Аллейн спокойно произнес:

– Благодарю вас, сестра, но боюсь, история о том, что я писатель, выдумана в надежде, что мне предоставят полный покой. Я уверен, что очень немногим из ваших солдат захотелось бы поболтать с писателем. А правда в том, – продолжал он, оглядывая всех собравшихся вокруг, – что я прибыл в Новую Зеландию по одному полицейскому делу, которое, к счастью, теперь раскрыто, но увы: в процессе я умудрился подхватить круп. Маунт-Сигер мне рекомендовали как тихое место для восстановления здоровья, и я рад сообщить, что таким оно и являлось. До настоящего момента, – добавил он с кривой улыбкой, обращаясь ко всем стоящим под дождем. – Вижу, что вам не помешают мои услуги – по крайней мере, сегодня вечером. К счастью, я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы их предложить. Позвольте представиться: старший детектив-инспектор Аллейн, уголовный отдел, Скотленд-Ярд.