– Хочу вас попросить, Хьюз, – произнес он, направляясь к двери, где ожидал доктор. – Не могли бы вы устроить мне небольшую обзорную экскурсию? А то мне постоянно приходилось сидеть взаперти в том отдельном боксе первой военной палаты.
– По вашему таинственному другому делу, инспектор?
– Совершенно верно, – быстро ответил Аллейн. – И мне бы очень хотелось осмотреть территорию. Если вы не возражаете, мы можем прогуляться и поговорить, а я воспользуюсь возможностью выкурить трубку.
– Вы всегда предлагаете потенциальным подозреваемым самим выбирать место для допроса? – улыбнулся Хьюз, впервые за вечер слегка расслабившись. Он подумал, что в иных обстоятельствах, пожалуй, общество этого собрата-англичанина могло бы стать для него приятным.
– Только когда чувствую, что они хотят что-то сказать.
– Вот как, – нахмурился Хьюз. Его плечи и живот вновь мгновенно напряглись. – Не думал, что выгляжу настолько открытой книгой.
– Ну-ну, молодой человек. Не надо на меня дуться. – Инспектор подошел ближе. – Просто я достаточно поднаторел в своем деле и предпочитаю беседовать с теми, кто хочет говорить, а не с теми, из кого приходится вытягивать их секреты. Итак, что скажете?
– Да какие… какие у меня от вас секреты? – Доктор Хьюз заикался, его голос звучал сбивчиво.
– Не хотите прогуляться, Хьюз?
– Ах да. С удовольствием. Да, спасибо, сэр.
– Вот и прекрасно.
Теперь, когда ветер разогнал вечерние облака, света от недавно взошедшего полумесяца и широкой полосы Млечного Пути хватало, чтобы идти без фонарика. Аллейн подумал, что в полумраке Хьюз, возможно, будет более склонен к откровенности.
– Вам удобно без фонарика, Хьюз?
– Мне так даже лучше, сэр. Особенно когда вы приступите к допросу.
– Думаю, преступник чувствовал бы то же самое, – небрежно заметил Аллейн.
– Какой преступник сам указал бы на это? – невесело хмыкнул Хьюз.
– Возможно, хитрец – в надежде одурачить старика.
– Но вы не старик и не дурак, инспектор.
– Вы мне льстите. Ладно, давайте начнем.
Сперва доктор Хьюз односложно отвечал на вопросы Аллейна – о своей учебе, работе в полевых условиях и первоначальном нежелании задерживаться в Новой Зеландии. Он открыто признал, что стал весьма искусным специалистом по латанию молодых людей для отправки их обратно на войну, но занимается этим со смешанными чувствами.
– Мне нравится исцелять их, это моя работа, можно сказать, призвание. Сколько себя помню, я всегда хотел стать врачом. А хирургом – с тех пор как поступил учиться. И в то же время я очень сильно хочу уберечь их, и я знаю, что здесь, в больнице, им намного безопаснее. Хотя они не слишком-то благодарны за это.
– Себя вы тоже хотите уберечь? – спросил Аллейн.
– Я не трус, инспектор! – возмутился Хьюз при таком предположении.
– Я знаю, – просто ответил Аллейн. – Но вы видели войну своими глазами. Нет ничего постыдного в желании сохранить собственную жизнь, точно так же как и в желании сохранить жизнь других.
Аллейн надеялся, что сумеет воспользоваться ситуацией с кражей заработной платы и вероятным убийством главной сестры, чтобы пролить свет на расследование дела о шпионаже. А Хьюз, похоже, трудится здесь в стесненных условиях добровольного обета молчания. И как раз в тот момент, когда инспектор готовился перейти к роли «злого» полицейского, Хьюз внезапно застыл на месте как вкопанный.
– Мне нужно вам кое-что сказать, сэр.
– И мы должны торчать тут, пока вы будете это делать?
– О, нет, простите. Конечно нет.
Они прошли дальше по двору и свернули к главному входу, где Аллейн ранее приметил удобную скамейку. Шум разлившейся реки становился все ближе. Инспектор скорее чувствовал, чем видел страх Хьюза – слышал в его осторожных шагах, в раздраженных вздохах. Он надеялся, что молодой человек тут же выложит все, что собирался, но этого пока не происходило.
– Давайте начистоту, Хьюз, – неужели вы хотите, чтобы я на вас надавил? Я сделаю это, если придется, но считаю эту часть работы ужасно неприятной и предпочел бы к этому не прибегать.
– Я скажу, скажу. Я – чертов идиот, инспектор.
– Идиот, но не вор?
– Вам судить.
В темноте впереди бурлила река, набирая скорость. Аллейн представил, как высока она сейчас, и удивился: какая же сильная гроза разыгралась в самих горах, если там до сих пор так много воды, которая стекает по склонам к больнице, разбиваясь о грубые валуны и вливаясь в поток.
Инспектор и доктор уселись на скамейку, предусмотрительно поставленную для посетителей, которым, возможно, захочется отдохнуть здесь от внутрибольничной суеты. Они по-приятельски сидели рядом, пока Аллейн старательно набивал и раскуривал трубку. Наконец детектив глубоко затянулся, подождал, пока Хьюз прикурит сигарету, и произнес в ночной воздух:
– Я проявил столько терпения, сколько возможно, доктор Хьюз, но еще несколько человек ждут своей очереди на исповедь. Ну же, выкладывайте!
– Ладно. В общем, я люблю Сару, инспектор. По-настоящему. Но знаю, что недостаточно хорош для нее.
– Вот как?
– Во время последнего полевого выхода мне пришлось очень нелегко. Ужасно. И боюсь, я сломался. Я просыпаюсь по ночам в слезах и поту, я вижу призрачные силуэты людей, которых пытался спасти, но не смог. Знаете, инспектор, главная сестра… черт побери, она была для меня отдушиной. Она проработала медсестрой много лет, она умела выслушать. Большинство людей не хочет знать, что да как, но она давала мне выговориться. Я рассказал ей… – доктор запнулся, – рассказал несколько историй. Кое-что о том, что нам приходилось делать там в силу обстоятельств, ну, вы понимаете… Мы использовали некоторые нетрадиционные методы. Я научился избавлять людей от страданий, но часто лишь на короткое время… Во многих случаях мои хирургические навыки оказывались бесполезны. Очень часто лучшее, что я мог предложить, – это облегчение боли, а иногда, возможно…
Его голос дрогнул, и Аллейн проговорил в ночь, не глядя на молодого человека, сидящего справа:
– Старайтесь не забывать, Хьюз, – я полицейский.
– Да, но вы, думаю, тоже видели войну?
– Да. И я знаю, что многие врачи используют свои профессиональные навыки, чтобы сделать все возможное для раненых, покалеченных и тех, кому уже не помочь.
– То есть вы поняли, что я…
В голосе детектива прозвучали предостерегающие нотки, когда он резко перебил доктора:
– Я понял только то, что вы мне сказали! – Немного подождав, Аллейн продолжил: – Испокон веков мужчины, пережив на войне всякие ужасы, возвращались домой сломленными, а женщины все равно любили их и поддерживали. Это все, что вы хотели мне сказать?
– Все? – в отчаянии воскликнул Хьюз. – Нет, далеко не все! Я обломок себя прежнего. Сперва я ненавидел жить здесь, в Новой Зеландии, ненавидел ощущение, что сбежал, пока мои товарищи в самом пекле. Но потом понадеялся, что здешнее спокойствие поможет, что кошмары прекратятся, если я сосредоточу силы на том, чтобы сделать все возможное для людей в этих палатах.
– У вас получилось?
– На какое-то время да, все шло хорошо, но в последний месяц или около того – собственно, как только я начал здесь обживаться – кошмары вернулись с удвоенной силой. Я не могу смотреть на труп, меня трясет, если я остаюсь наедине с покойником. Я едва смог справиться со смертью старика сегодня вечером, и вы видели, как я испугался, когда вы велели осмотреть тело главной сестры. Я не могу… – Он помолчал и продолжил очень тихим голосом: – Сара заслуживает человека, который лучше меня. Того, кто не трус.
– Вы ей говорили что-нибудь из этого?
Хьюз покачал головой:
– Я не могу. Я упоминал о проблемах с деньгами – пусть считает, что я в долгах. Я подумал, что если буду для нее менее…
– Выгодным женихом?
– О нет, что вы, она не такая!
– А ведете вы себя с ней так, будто она «такая», вместо того чтобы объяснить, что вас действительно беспокоит! – Аллейн немного подождал и, когда доктор Хьюз ничего не ответил, продолжил гораздо более строгим тоном: – Я не знаю мисс Уорн, но она не производит впечатления девушки, которая смотрит на жизнь через розовые очки. Думаю, она отнеслась бы с пониманием, если бы вы заставили себя сказать ей правду. Всю правду, имейте в виду, – добавил он тихо.
Хьюз в ужасе повернулся к Аллейну:
– Это то, что вы сами сделали бы на моем месте?
– Боже милостивый, к чему вам знать, что сделал бы я? – простонал инспектор. – Это то, что я советую вам! А мои собственные сердечные дела не имеют к этому никакого отношения! Вы поступаете глупо, Хьюз, и с самим собой, и с мисс Уорн и чертовски хорошо понимаете, о чем я говорю.
– Я не… я не…
Аллейн слушал, как Хьюз тщетно пытается возразить. Наконец доктор сдался. Инспектор твердо произнес:
– Да, именно так вы и поступаете. И есть еще кое-что, о чем вы мне не говорите, это ясно как божий день. Так же ясно, как Орион вон там! – добавил Аллейн, указывая на яркое созвездие над головой. – Вообще-то вам следует сказать это самому, будет намного противнее, если мне придется копать.
– Черт бы вас побрал, Аллейн, я не могу! – пробормотал Хьюз, наклонившись вперед и закрыв лицо руками. – Даже если из-за этого вы будете подозревать меня еще сильнее – я не могу сказать!
Аллейн вздохнул.
– Тогда нам лучше вернуться, и я займусь следующим фигурантом. Мне жаль, что вы страдаете, Хьюз, но вы такой не первый и не последний. Несомненно, подобных вам будет еще очень много, прежде чем закончится эта проклятая война. Но я действительно не думаю, что психическая контузия – или как там эта штука в наши дни называется – является основанием для того, чтобы лишить себя счастья с молодой дамой, которую вы, по вашим словам, любите. Рискну предположить, что ваши тяжкие угрызения совести могут иметь меньшее отношение к пылу сражения или последующим событиям, чем вы себе представляете. Рискну также предположить, что вы из тех идиотов, которые наговаривают на себя, дабы покрасоваться. И могу констатировать, что вы продолжаете вести себя как идиот, не рассказывая мне всей правды. – Аллейн энергично встал, размял свои длинные ноги и бросил через плечо Хьюзу, пока они быстрым шагом направлялись обратно к зданиям больницы: – Я отведу свою следующую жертву в регистратуру, а пока буду ее пытать, вам с Биксом поручается спуститься в морг. Сержант приглядит за вами, а вы быстро осмотрите главную сестру. – И добавил прежде, чем доктор успел возразить: – Извините за такую просьбу, но вам не придется делать ничего особенного: лишь заверить меня, что ее не ударили по голове и не перерезали ей горло. Все остальное мы оставим местным полицейским. Как думаете, вы справитесь, если Бикс будет рядом?