– Прекрасно. Отправляйтесь!
Аллейн выждал секунду-другую и, убедившись, что Брейлинг поспешил с поручением, опустился на колени и посветил в серое мертвое лицо старика.
– Мистер Браун-старший, полагаю?
Извинившись и сокрушенно покачав головой от своей неделикатности, Аллейн перешагнул через обряженного по всем правилам мертвеца и быстро пошел вперед. Он не хотел заставлять Бикса слишком долго дожидаться в морге.
Глава 29
Когда Аллейн закончил объяснять свое предложение, в мертвецкой наступило молчание: сыщик даже засомневался, достаточно ли ясно он все изложил. Бикс уставился на него, нещадно морща лоб, будто силясь разгадать особо заковыристое слово из кроссворда. Аллейн уже хотел пуститься в дальнейшие объяснения, когда до Бикса дошло: детектив не шутит. Сержант захохотал, качая головой. Грудь его ходила ходуном от облегчения.
– Вы не заболели, Бикс? – осведомился Аллейн.
– Простите, сэр. Нет, я здоров, – ответил Бикс, утирая глаза тыльной стороной мощной пятерни. – Наверное, я слишком устал, чтобы правильно воспринимать ваши слова, но то, что вы сказали, выглядит… – он покачал головой, подбирая слова, – не очень-то по скотленд-ярдски.
– Я тоже не считаю это «скотленд-ярдским», как вы изволили выразиться, Бикс, – отозвался Аллейн. – Но время работает против нас, а я не могу придумать иного способа выявить виновного. Пусть с моей стороны это шаг отчаяния, но, кроме него, мне не приходит в голову решительно ничего, даже теоретически способного справиться с задачей.
– Справедливо сказано, сэр.
– Так вы со мной, сержант?
– Еще бы! В жизни такого не пропущу.
– Учитывая, что мой план неосуществим без вашего содействия, я счастлив это слышать.
В транспортном отделе на первый взгляд мало что изменилось. Сидни Браун так и смотрел в окно, только теперь рядом с ним стояла сестра Камфот с бесстрастным лицом, на котором жили лишь глаза. Сара Уорн по-прежнему сидела за своим столом; перед ней лежала стопка заполненных списков дежурств. Розамунда лежала на диване, но не спала, чуткая, как кошка. Мистер Глоссоп и отец О’Салливан состязались за звание воплощенного терпения – постаментами им служили жесткие деревянные стулья. Сидевшие на полу Брейлинг, Сандерс и Поусетт поспешно поднялись, когда дверь открылась.
Аллейн оглядел комнату, подмечая небольшие, но красноречивые изменения: кусочки головоломки становились на место. У Сары Уорн закончилась работа – не только бумажная, но вообще любая, способная отвлечь от присутствия доктора Хьюза, и Аллейн заметил, что ее хрупкая фигурка чуть развернута к Люку; в свою очередь, Люк сидел, едва заметно повернувшись к Саре. Стало быть, лед тронулся. Волнение мистера Глоссопа и отца О’Салливана дошло до предела: побагровевший Глоссоп истекал по́том, а викарий сидел с посеревшим, вытянувшимся лицом, стиснув руки на коленях. Угрюмый Сидни Браун остался неподвижен – он лишь мельком оглянулся на Аллейна и вновь отвернулся к окну, будто ища что-то в собственном отражении. Трое солдат вытянулись по стойке смирно лицом к Аллейну, но смотрели они на Бикса, вошедшего за сыщиком.
– Вольно, Цербер, – скомандовал Аллейн.
Солдаты встали вольно, хотя, по наблюдениям детектива, шутку оценила только Розамунда. Они обменялись легкими кивками, и Аллейн, изредка прерываемый Биксом (некоторые пояснения сержанта были полезны, другие нет), объяснил свой план.
На лицах присутствующих отразился не меньший ужас, чем на лице самого Бикса несколько минут назад.
– Вы же не ждете, что мы согласимся? Это неслыханно! Немыслимо! После череды чудовищных вчерашних событий я отказываюсь принимать участие в этом абсурдном предприятии!
Возмущенную тираду отца О’Салливана поддержал бурливший негодованием мистер Глоссоп:
– Да что мы, идиоты – головы подставлять? Убийца и вор бродит на свободе, а вы взялись тут спектакли устраивать?!
Реакция мистера Глоссопа была предвиденной, однако его поддержали и другие. Доктор Хьюз тоже разволновался.
– Должен сказать, инспектор, предложение и в самом деле не выдерживает никакой критики. Вы уверены, что нет иного способа добыть улики?
– Добыть улики? – взвился Глоссоп. – Он допрашивает нас всю ночь, держит взаперти против нашей воли – и против здравого смысла, смею вас заверить! – а теперь выходит, что «большая белая надежда» Скотленд-Ярда топчется на том же месте, где он топтался в начале треклятой заварухи!
– Мы вас услышали, мистер Глоссоп, – вмешалась сестра Камфот. – Вы предельно ясно изложили ваше мнение всеми доступными стилями. Между тем никто из нас не располагает ни необходимыми уликами, ни более удачными предложениями. Мы поддержим инспектора Аллейна в надежде, что эта страшная ночь завершится ко всеобщему удовлетворению… или хотя бы просто завершится.
Сара Уорн и доктор Хьюз кивнули. Трое солдат пожали плечами куда менее уверенно.
Розамунда Фаркуарсон села на диване, твердо поставив ноги на пол. Ее голос зазвучал гораздо мягче, чем до сих пор доводилось слышать Аллейну.
– Я согласна с сестрой. – Она улыбнулась сестре Камфот, которая не смогла скрыть изумления: заклятая врагиня встала на ее сторону. – Даже если в игре, затеянной инспектором, не отыщется мой выигрыш – хотя я очень надеюсь, что деньги найдутся, – я готова на все, лишь бы выбраться из этой комнаты. Никому не становится лучше от сидения взаперти, не говоря уже о том, что здесь положительно нечем дышать.
Она договорила, в упор глядя на Глоссопа, будто подбивая его возразить. Несмотря на вызов, читавшийся во взгляде Розамунды, Аллейн чувствовал, что она почти без сил. Маска притворного безразличия, которой она щеголяла всю ночь, утомила ее, и теперь проглянула настоящая Розамунда, не столь самонадеянная – и от этого гораздо более привлекательная.
– А вы что скажете, Сидни? – спросил Аллейн юношу, по-прежнему смотревшего в окно.
Сидни Браун медленно обернулся. Взгляд, которым он обвел собравшихся, обжигал презрением.
– А, теперь вы меня спрашиваете! Да вам всем плевать, что я думаю! Я для вас мальчишка, которому нужно указывать, что делать, куда идти, где сидеть, где стоять и когда уходить. На черта вам далось мое мнение?
– Это я объясню вам позже, – спокойно ответил Аллейн. – Что вы скажете о моем плане?
Сидни пожал плечами, скривив рот в злобной усмешке.
– Ну, давайте заодно сыграем в полицейских и воров! Здесь всех только и заботит, что чертова касса, а тело старика пусть хоть пропадает! – Оглядев комнату, Сидни обрушил свой гнев на присутствующих: – Одни всезнайки собрались! Прям сразу найдете, и где деньги лежат, и где труп старого перечника, и куда делась ваша бестолковая главная сестра! Может, вы и войну закончите, если дать вам волю, блин?
Аллейн подошел к нему и положил руку на плечо.
– Сидни, я искренне прошу прощения за любую бестактность с моей стороны. Для вас это особенно долгая ночь, но, раз необходимо разбудить воспоминания, воссоздав события непосредственно перед обнаружением кражи мистером Глоссопом, мы должны действовать сообща.
Сидни, дернув плечом, сбросил руку сыщика и хотел что-то ответить, когда Аллейн указал на часы над столом Сары Уорн:
– До рассвета уже недалеко. Если вспомнить, что́ произошло после заката, может показаться – солнце никогда не взойдет. Но уверяю вас, Сидни, беспощадный дневной свет уже не за горами, и я бы очень хотел, чтобы мы приступили к делу, пока у нас есть остаток ночи.
Старые больничные часы показывали без четверти четыре. Аллейн заметил, что Сидни не без тревоги следит за временем.
– Да пожалуйста, – буркнул юнец, с силой запустив скомканной подушкой в угол кабинета. Он заметно помрачнел и ни на кого не глядел. – Но меня ваша дурацкая затея бесит, и я участвую только для того, чтобы все скорее закончилось!
– Мы все этого хотим, мальчик, – отозвался мистер Глоссоп, поднимаясь на ноги. – Не сомневайся.
Глава 30
– Так-то лучше, – сказала Розамунда. Искренняя улыбка осветила ее усталое лицо.
Сара Уорн покачала головой.
– Я вообще перестаю тебя понимать, Рози. У нас катастрофа за катастрофой, а ты улеглась на диван и насупленно смотрела на любого, кто пробовал предложить тебе печенье или чашку чая. А теперь ты снова засияла улыбкой как ни в чем не бывало. Что на тебя нашло?
Они стояли у транспортного отдела, готовые занять свои места по сигналу сержанта Бикса.
– Может, мне надоело себя жалеть!
– О, если бы только это. Ты что-то задумала?
Розамунда широко ухмыльнулась.
– Ты меня насквозь видишь. Пока мы сидели под замком, у меня хватило времени поразмыслить. Вот почему мне не нужны были чай с печеньем – ни мне, ни моей фигуре. И у меня сам собой возник план. Я-то ломала голову, как мне перемолвиться словечком с Морисом наедине, пока красавчик инспектор не сказал, что мы должны вернуться на те места, где мы были, когда мистер Глоссоп разорался о покраже.
– Да зачем тебе Сандерс?
– Я скажу ему, что он может валить восвояси со Сьюки Джонсон или с кем хочет, хоть с целым военным оркестром. Мое им благословение, – отозвалась Розамунда с великодушным жестом.
– Разве ему нужно твое благословение? – с сомнением спросила Сара.
– Оно нужно мне. Если Морис узнает, что я его сама отпускаю, я не буду чувствовать себя жалкой брошенкой.
– Так это только ради сохранения лица?
– Только? Люди много на что идут из гордости, Сара. Тебе ли не знать, – неожиданно серьезно сказала Розамунда.
Сара почувствовала, что краснеет, и надеялась лишь, что подруга не разглядит ее пылающих щек при свете ночников на сестринских постах в палатах напротив.
К счастью, Розамунда, вновь развеселившись, уже развивала новую мысль:
– Кроме того, я верю в нашего детектива-инспектора Аллейна, пусть даже он такой чопорный. Вот посмотришь, мой выигрыш найдется прежде, чем мы успеем толком вспотеть… – Розамунда подтолкнула Сару локтем. – А пока сойдет и твой Сидни Браун. Если его прилично подстричь, научить не сутулиться и не зыркать на людей волком, он только рад будет закрутить с той, которая отвлечет его от тяжкого бремени – свалившейся в наследство дедовой фермой.