– Понимаю, – отозвался Аллейн. – А после редкой минуты уединения?..
– Мы разошлись по делам. Главная сестра вернулась к своим обязанностям, а я отправился посмотреть, могу ли чем-либо утешить молодого мистера Брауна.
– И как, утешили?
– Оказалось, в моей помощи нет нужды – юноша уже спал, как он и сказал. Забылся сном младенца прямо на полу. – Викарий улыбнулся и прежним ясным голосом добавил, указывая на Сидни: – Молодость способна вынести многое.
Расслышав последнюю фразу, Сидни с пола недобро поглядел на отца О’Салливана:
– Да уж повыносливее вас буду. Вы за меня не переживайте.
Договорив с викарием, Аллейн перебросился парой слов с окончательно проснувшимся Уиллом Келли, попросив его повторить свои действия, а именно дойти до двери главной сестры, постучать и снова уйти. Ирландец с готовностью согласился помочь, не преминув сообщить, что в юности он был заводилой в деревенских играх.
– Я свою роль сыграю как настоящий актер, сэр!
– Не сомневаюсь, – ответил Аллейн.
Напоследок он раздал роли сестре Камфот и сержанту Биксу. Медсестра должна была обойти дежурных сиделок и строго-настрого предупредить: что бы они ни услышали в ближайшие полчаса, им ни под каким видом нельзя покидать свои посты и выбегать на крыльцо. Также сиделкам надлежало не разрешать пациентам вставать с коек, пока Аллейн лично не отменит запрет. Засим сестре Камфот предстояло выйти на исходную точку и выбежать, когда мистер Глоссоп закричит: «Воры!» – обращая самое пристальное внимание на любые отличия действий окружающих от их же действий шестичасовой давности. Было решено, что Бикс, шесть часов назад усердно работавший в своем кабинете, не примет участия в воссоздании событий, но будет наблюдать с другого конца двора, встав между моргом и армейскими складами. Бикс и сестра Камфот кивнули, и Аллейн пересек двор, намереваясь пригласить всех занять исходные места. Декорации были на месте, актеры готовы, и Аллейн как режиссер искренне надеялся, что кульминация не станет для них чересчур шокирующей. Все стремились найти и разоблачить вора или убийцу, однако пока никто не догадывался об истинной подоплеке появления Аллейна в Маунт-Сигер. Инспектор очень надеялся, что всеобщее неведение продлится еще некоторое время.
Глава 31
По сигналу инспектора Глоссоп подошел к порогу хирургического отделения и выглянул во двор. Стараясь выжать максимум из своей минуты славы, он, уставясь на офис главной сестры, демонстративно вытер лицо своим носовым платком, с которым не расставался. С того места, где стоял Глоссоп, двор казался пустым. С точки, где стоял инспектор Аллейн – между крытыми входами в третью палату гражданских и в первую военных, – можно было видеть доктора Хьюза и Сару Уорн, которые вели тихую беседу на пороге транспортного отдела, глядя друг другу в глаза, с напряженными лицами. У Мориса Сандерса и Розамунды Фаркуарсон разговор шел в регистратуре – также sotto voce, но с куда большим оживлением. Аллейн поднял руку. Заметив это, сестра Камфот направилась от третьей военной палаты к офису начальницы, но повернула и нырнула под навес крыльца военной палаты номер один. По следующему сигналу Уилл Келли с совершенно ненужным энтузиазмом развязно подошел к кабинету главной сестры, подубасил в дверь, крикнул: «Есть кто дома?» – и рысцой припустил обратно к третьей палате гражданских, встав в нескольких ярдах от Аллейна.
Чуть повернув голову, инспектор напомнил стоявшему сзади отцу О’Салливану:
– Теперь вы, викарий. Ваш выход.
Отец О’Салливан поглядел на окна главной сестры и вновь на Аллейна. Даже в полумраке сыщик заметил его пугающую бледность.
– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил он.
– Д-да, конечно, – заикаясь, ответил викарий. – Извините. Я же объяснял, Изабель была для меня…
Аллейн спокойно перебил его:
– Я знаю, что многого прошу, но мы надеемся, что этот небольшой спектакль поможет добыть бесценную информацию, которая прольет свет на случившееся с мисс Эшдаун и на обстоятельства кражи. Чрезвычайно важно, чтобы вы сыграли свою роль. Так что, если не возражаете… Остальные ждут.
Отец О’Салливан со вздохом кивнул и встряхнулся, как мокрый пес, которого вытащили на поводке под дождь для долгой прогулки.
– Ну что ж… Я шел к главной сестре с новостью о мистере Брауне.
Он осторожно спустился во двор и неторопливо направился к офису. Аллейн со своего места наблюдал за одновременным развитием нескольких сцен.
Розамунда сложила руки на груди и с вызовом приподняла подбородок:
– Ну и отправляйся к своей Сьюки Джонсон! Я в полном порядке, Морис, мне не надо, чтобы всякие тут за меня переживали!
Сандерс огляделся.
– Говори тише, Роузи! Мы сошлись тут по просьбе инспектора, не устраивай сцен.
– Да пожалуйста! – Розамунда подалась к нему. – Я, между прочим, не шучу. Раз тебе нужна она, к ней и иди, а то жизнь слишком коротка. Разве не так рассуждали твои дружки, когда ты отлучался?
– Повидав, что мы видели, и совершив то, что совершали? Да уж можешь мне поверить! Как только я выберусь отсюда, первым делом позабочусь, чтобы Сьюки уехала на север, пока меня опять не отправили на фронт. Рози, ведь старик бьет ее смертным боем!
– А ты, значит, благородный защитник? – съязвила Розамунда. – Тебе б сперва подучиться благородству.
Морис слегка втянул голову в плечи.
– Ты права, детка, нехорошо я с тобой обошелся. Но с ней я стану лучше.
– Валяй-валяй, Морис. Благословляю тебя на все четыре… хотя тебе и не нужно мое благословение.
– Не нужно, но спасибо на добром слове.
Розамунда протянула руку, и Морис Сандерс крепко ее пожал. Ему захотелось притянуть девушку к себе, как раньше, но при виде выражения ее глаз он передумал. Сейчас Рози хотела уважения.
Менее бурная сцена происходила в транспортном отделе. Сара Уорн горячо говорила что-то Люку Хьюзу, который понуро стоял, свесив руки по бокам. Аллейн невольно засмотрелся, как Сара тихо и настойчиво разговаривала с молодым врачом. Видимо, ее слова попали в цель: доктор поднял голову, кивнул и заключил Сару Уорн в объятья. Аллейн отвел взгляд: очевидно, выбор был сделан, и выбор этот не имел отношения к расследованию, но инспектор не смог удержаться от легкой удовлетворенной улыбки. Справа, на крыльце первой палаты гражданских, стояла сестра Камфот – как-то она отнесется к новости? Порадуется ли за Сару и Люка? Аллейн в этом сомневался. Сестра Камфот не производила впечатления особы, которая умеет радоваться чужому счастью.
Отец О’Салливан уже стоял у кабинета главной сестры. Аллейн смотрел, как он постучал один раз, другой, открыл дверь и вошел в кабинет. Узкая полоска тусклого света на секунду легла на асфальт. Свет исчез, как только за викарием закрылась дверь.
Время будто остановилось. Аллейн внимательно смотрел на пары в разных кабинетах. Глоссоп на ступенях хирургического блока ждал, когда отец О’Салливан выйдет вместе с призраком главной сестры. Сестра Камфот поднялась на крыльцо первой гражданской палаты. Брейлингу и Поусетту было велено ждать за дверью первой военной палаты и присоединиться к Сандерсу, когда начнется заваруха, на этот раз беззвучная (солдаты торжественно поклялись не подвести).
Аллейн огляделся. Что-то было не так – он видел, как мистер Глоссоп теряет терпение на своем посту. Неужели викарий неправильно понял инструкции? Он говорил, что зашел в кабинет, сообщил о смерти старого Брауна, после чего главная сестра взяла необходимые бумаги и пошла с ним в первую гражданскую палату. Глоссоп в своих показаниях говорил то же самое. Прошло еще несколько секунд. В ночи грустно прокричал морпорк. Аллейн услышал, как Уилл Келли шепотом зовет его по имени – тихо и встревоженно.
– Что вам, Келли? – спросил сыщик.
– Простите, сэр, я понимаю, это не мое дело…
– Чего вы хотите? – спросил Аллейн резче, чем намеревался, не отрывая взгляда от двери главной сестры.
– Оно не так было, сэр!
Аллейн повернулся к санитару:
– Что было не так?
– Викарий, сэр! Он тут разыграл из себя всю такую медлительность и нерешительность, а ведь вечером не так было. Вчера он прилетел к начальнице, будто ему пятки жгло. Я хотел ему крикнуть, что ее в кабинете нет, но он мне такой возможности не дал. Я бы ему сказал, что уже стучался, и мне не открыли, но он опрометью метнулся через двор, быстрый, как лисица. Мы, конечно, сейчас как бы роли играем, но вы ж просили показать, как оно было взаправду! Так вот, викарий не так себя вел.
С тихим стоном Аллейн кинулся к кабинету главной сестры. Бикс, увидев движение инспектора, бросился за ним с другого конца двора и влетел в пустой кабинет сразу за Аллейном, успев расслышать яростное английское проклятье.
В бешенстве покачав головой, Аллейн повернулся к Биксу:
– Я свалял такого дурака, сержант! Так старался сохранить место преступления в неприкосновенности для вашей местной полиции, что даже не осмотрел его толком! Вопиющее головотяпство, за которое я устроил бы разнос любому подчиненному!.. Я лишь надеюсь, что моя идиотская оплошность обойдется нам не слишком дорого. Зовите троих солдат и прикажите им вывернуть здесь все наизнанку. Сейф пусть не трогают – там наверняка остались отпечатки, которые еще предстоит снять местным детективам, но я хочу, чтобы все остальное было поднято и сдвинуто, пока мы не найдем второй выход, которым воспользовался викарий. Конечно же, отсюда есть лаз в тоннель, который мы пропустили. Срочно, медлить нельзя!
Бикс кинулся звать солдат, а Аллейн не преминул отчитать себя:
– Гениально, Родерик. Ума палата, молодец! А теперь прекрати посыпать голову пеплом и берись за дело.
Он обернулся на топот нескольких пар ног. В дверях стояли Бикс, Брейлинг и Сандерс. Бикс выглядел неважно, зато солдаты были готовы взорваться от ярости. Брейлинг еле сдерживался, стиснув солидные кулаки.
– Что еще, Бикс? – устало спросил Аллейн.
– Рядовой Поусетт, сэр. Нигде не можем найти. Сбежал.