– Весьма великодушно с вашей стороны, рядовой. Думаете, кто-то или что-то могло находиться там с самого начала, надежно скрытое от посторонних глаз?
– Легче легкого что-нибудь проглядеть, особенно если не знать, что оно там лежит.
– Подождите-ка минуту. Мне нужно отдать распоряжения этому несчастному юноше. – Он вернулся к Сидни и Брейлингу. – Все в порядке, Сидни, мы почти у лаза в морг. По моим догадкам, ваш связной либо ждет там, готовый выскочить, как черт из табакерки, либо стережет вас на пути к пабу – там, где из тоннеля можно попасть в погреб. Вы точно помните, что не получали инструкций относительно того, где вам ждать связного?
– Никаких, сэр.
– Хорошо. Тогда вам нужно идти одному. Мы следуем за вами. Что сделано, то сделано, но сейчас вы можете начать понемногу исправлять свой курс.
Аллейну показалось, что Сидни услышал его слова и осознал, сколько еще ему предстоит исправлять. Сыщик мягко взял юнца за плечо и повел вперед. Сидни покорно двинулся по тоннелю в сторону морга и паба «Бридж-отеля».
Аллейн выждал, пока тихие шаги немного отдалились, и повернулся к солдатам. Говорил он едва слышно, но отчетливо:
– Если мои расчеты верны, Сидни окажется у морга меньше чем через пять минут. Я считаю, что связной ждет его там. Нельзя терять времени.
Выслушав по-военному четкие распоряжения, солдаты побежали по тоннелю обратно к пещере. Аллейн спохватился, что улыбается, и покачал головой:
– Еще не время, старина Родерик. Рановато вывешивать флаги.
Глава 34
Много позже Аллейн признался Трой – дальнейшие события показались ему столь же абсурдными и нарочитыми, как последний акт «Сна в летнюю ночь», когда актеры одновременно вваливаются на сцену, проведя ночь в лесу в окрестностях Афин, волшебные чары развеиваются, любовники обнаруживаются, а разоблаченные тайны поспешно заметаются под ковер ради видимости полного порядка. Но перед финалом – и перед тем как Пак предложит считать случившееся сном – в пьесе имеется еще одно небольшое отступление.
Аллейн отправился за Сидни Брауном, а Брейлинг и Сандерс добежали до морга. За время спринта от пещеры с препятствием в виде розовых кустов глаза успели привыкнуть к редеющей мгле – рассвет вступал в свои права. В морге же, когда за ними плотно закрылась тяжелая дверь, царила кромешная тьма. Солдаты на ощупь спустились в мертвецкую и стали ждать. Они ничего не видели и не слышали, кроме ритмичного шума крови в ушах и своего осторожного дыхания. Оба солдата бывали в бою и знали, что значит подвергаться смертельной опасности. Сейчас обстановка ничем не напоминала боевую, однако ощущения весьма походили на те, к которым Брейлингу и Сандерсу предстояло вскоре вернуться.
Вглядываясь в темноту и стоя спиной к стене, а лицом, как они оба надеялись, к пустым нишам для мертвых тел, Брейлинг и Сандерс неслышно двинулись вперед. Шагая плечом к плечу, они вскоре подошли к нишам и забрались в крайние слева, ногами вперед и головами к двери. Извиваясь, они заползли поглубже, коснувшись подошвами монолитной скалы, после чего задернули тонкие занавески, скрыв себя из виду. Так им велел сделать Аллейн, и, хотя солдаты ничего не поняли, приказы они выполнять умели. И теперь оба лежали на животах, напряженно вслушиваясь.
Долго ждать не пришлось: через минуту-другую из соседней ниши донеслось царапанье и шорохи. Сандерс пожалел, что не может шепотом предупредить Брейлинга, а Брейлинг сожалел о том же самом. Затаившись, они ждали. Спустя несколько секунд шорохи прекратились и послышалось кряхтенье: неизвестный, уперевшись руками в каменный пол, ужом выполз из своей ниши и распрямился, отряхивая одежду. Новое поступление что-то буркнуло себе под нос, сделало несколько шагов, выругало темноту, и солдаты услышали щелчок зажигалки – один, другой, пока кремень наконец не высек искру. Теплый язычок пламени немного рассеял холодный мрак. Брейлинг и Сандерс затаили дыхание: тонкие занавески, просвечивавшие от огонька зажигалки, висели всего в паре дюймов от их лиц. С неимоверным облегчением солдаты услышали, как неизвестный вытянул из пачки сигарету и постучал ею по картону. Каждый стук казался притаившимся солдатам громом. Послышался глубокий вдох и с наслаждением сделанный выдох. Огонек погас, и солдаты снова оказались в темноте: крошечный светлячок, конец горящей сигареты, едва виднелся через жидкую ткань.
«А наглости у него побольше, чем у Уилла Келли, – подумал Сандерс, осторожно втягивая воздух. – Ну, пошла жара».
Тишину нарушил шепот в темноте. Солдаты узнали молодого Сидни. Он говорил взволнованно и со страхом, причем голос исходил из тоннеля:
– Эй, здесь кто-нибудь есть? Я видел свет!
Неизвестный курильщик снова щелкнул зажигалкой и подошел поближе к каменным нишам. Он был в нескольких футах от солдат, и Брейлинг гадал, сдерживает ли и Сандерс желание протянуть руку и поймать негодяя на горячем, положив конец этой чертовщине. Они умели проявлять инициативу и переступать через приказы высокого начальства, диктовавшего, куда им поворачиваться; они умели делать то, что требовалось, и когда это требовалось. Брейлинг готов был помереть от досады в своей нише, но инспектор Аллейн высказался предельно ясно: им надлежало находиться в морге в качестве резерва и прийти на помощь по первому сигналу, а лишнего на себя не брать.
Куривший ответил негромко, но четко и угрожающе:
– Ты должен передать мне сообщение. Некогда болтать. Ну, что там у тебя?
Кулаки у Мориса Сандерса сжались сами собой, а на виске забилась жилка, потому что курильщик был не кто иной, как Дункан Блейки, брат Сьюки, принимавший ставки вместе с Бобом Поусеттом и владевший акциями городской радиокомпании. Узкая полоска земли Сноу Джонсона примыкала к старой ферме Блейки с каменистой почвой и скалами, с которых окрестные равнины видны как на ладони, – скалами достаточно высокими, чтобы отправленный оттуда сигнал поймали за много миль в ясный день середины лета…
Сидни ответил громче и увереннее:
– Штукарь, передавший мне сообщение, сказал, чтобы я сперва поглядел на вас и убедился, что это вы.
В голосе Дункана Блейки появилось раздражение:
– Чертова трата времени! Кто еще, скажи, будет тут тебя дожидаться?
– Так мне входить? – настаивал Сидни.
– Да уж входи, черт тебя дери! – огрызнулся Дункан, сплюнув на пол и затушив окурок.
Брейлинг и Сандерс снова услышали стон от напряжения, когда Сидни, подтянувшись на руках, забрался из тоннеля в нишу, и знакомые шорохи о камень, когда он пополз к выходу.
– Шевелись ты там! – грубо поторопил Блейки, но тут же добавил: – А, нет, стой. Кого-то черт несет. Ползи назад, пусти-ка меня сюда. Жди в тоннеле и держи рот на замке.
Солдаты услышали, как Сидни пополз обратно, а Блейки занял его место в каменной нише. Через несколько секунд в мертвецкой снова стало абсолютно тихо: пустота, наполненная ожиданием. Брейлинг и Сандерс гадали, не сейчас ли появится Аллейн, но дверь морга открыл не детектив, безупречно владеющий собой и ситуацией, а совершенно неожиданный персонаж – суетливый, нервничающий и очень спешащий.
– Быстрее, во имя Господа!
Брейлинг и Сандерс сразу узнали голос отца О’Салливана, но его манера говорить – резкая, категоричная, приказная, как у командира на поле боя, при этом с отчетливыми нотками страха – разительно отличалась от прежней сдержанной рассудительности.
– Оставим ее здесь – и ноги в руки. Если поторопимся, мы еще успеем, – говорил отец О’Салливан.
Если он ожидал ответа, то ни Брейлинг, ни Сандерс ничего не расслышали. Но, видимо, спутник викария согласился с предложением: что-то зашуршало о каменный пол, донеслось бормотанье, будто кому-то мешали говорить громко, – и снова звуки волочения или толкания чего-то тяжелого, шарканье подошв и глухой звук увесистой ноши, непочтительно сваленной на пол. Раздался приглушенный стон, почти крик: кричала женщина, причем от боли. Брейлинг и Сандерс невольно напряглись. Помня инструкции, они не выдали своего присутствия, однако им понадобилась вся военная выдержка. Оба горько сожалели о полученном приказе, лишившем их возможности вмешаться.
Они не только услышали, но и почувствовали то, что произошло следом: от резких ударов по каменной стене завибрировали стенки ниш, где они прятались, затем послышался противный скрип камня о камень, будто тяжелый жернов тащили по полу, снова звуки чего-то передвигаемого, приподнимаемого – и бешеный шепот викария:
– Дверь! Живей сюда.
Сандерс успел подумать: «Да это не морг, а проходной двор!» – когда дверь отворилась и послышался голос доктора Хьюза, шарящего в поисках газовых рожков:
– О’Салливан, вы здесь? Черт побери, да где вы? Что вы с ней сделали? Где Сара?
При упоминании имени Сары Уорн Сандерс не выдержал. Терпение, видимо, лопнуло и у Брейлинга, потому что оба солдата синхронно рванулись из своих каменных ниш. Свет газового рожка, который удалось нащупать Хьюзу, стал ярче, и солдаты с ужасом разглядели прислоненный к стене мешок для трупов, внутри которого бился человек, стараясь что-то выкрикнуть. Сандерс и Хьюз бросились развязывать мешок, но Брейлинг энергично хлопнул обоих по плечам и, приложив палец к губам, кивнул за их спины: из восьмой ниши, у дальней стены, бесшумно и неторопливо появился инспектор Аллейн. Он занял свою позицию до того, как солдаты вошли в морг, пробежав по тоннелю под кабинетом главной сестры и опередив их буквально на минуту. Аллейн тоже приложил палец к губам, указав на пятую нишу, заканчивающуюся лазом в подземный ход. Сандерс кивнул: конечно, предстояло еще разобраться с Дунканом Блейки и молодым Брауном, ждавшим в тоннеле.
Хьюз развязал мешок и вытащил кляп изо рта взбешенной Сары Уорн. С расширенными, дикими от ярости глазами, она мгновенно поняла необходимость не шуметь. Аллейн повернулся, сделал три шага и одним движением откинул занавеску на пятой нише. Тут же Сандерс и Брейлинг вдвоем схватили проворно попятившегося Дункана Блейки и вытянули его из ниши на пол.