Ален начал рассказывать — сначала неуверенно, спотыкаясь на каждом слове, потом, успокоившись, заговорил так, что его трудно было остановить.
— Как вы считаете, для чего девушке было приходить к вам? — спросила Аморе, когда он закончил. — Может, она влюблена в вас?
— Разве в этом случае она стала бы наговаривать на меня? — вопросом на вопрос ответил Ален. В голосе лекаря звучала ирония.
— Знаете, женщины, если влюблены, творят такие странные вещи. Энн Лэкстон наслышана о вас. И посему рассчитывала, что сумеет завлечь вас. Не сомневаюсь, что ею двигало определенное намерение, когда она пришла к вам. Возможно, для нее было очень важно забеременеть именно от вас.
— Почему, позвольте спросить?
— Чтобы женить вас на себе. Причина может быть какой угодно. Не верю, чтобы в ее планы входило обвинить вас в изнасиловании. Наверняка так вышло случайно, вследствие какого-то непредвиденного поворота событий.
— И что же мне теперь, дать надеть на себя оковы брака?
— А это так страшно для вас? — снисходительно улыбнулась Аморе.
— Вам этого не понять, мадам, — ответил лекарь. И про себя добавил: «Вы женщина».
Не мог он объяснить ей, отчего у него сама мысль о супружестве вызывала чуть ли не тошноту.
— Нет ничего на свете слаще свободы! — убежденно пояснил он. — Свободы днем и ночью посвящать себя работе, постигать новое, собирать опыт и не думать ни о женах, ни о детях. Не желаю никакого вмешательства в мою жизнь, каковое мне даже пытаются прописать в качестве лекарства, не желаю, чтобы кто-нибудь час за часом планировал все мое время…
— …или читал мне гневные проповеди о греховности плотских утех вне лона брака, — игриво закончила за него Аморе.
Ален опустил голову.
— Нет, вы не можете меня понять.
— Как раз я-то и могу, друг мой, — с улыбкой продолжила леди де Сен-Клер. — Хоть я и женщина.
Пораженный столь неожиданным признанием, Ален непонимающе уставился на свою собеседницу.
— И женщина способна оценить свободу, если уж на нее снизошло счастье познать ее, — негромко продолжала Аморе. — Вы что же, верите, что все женщины только и грезят о том, как бы поскорее попасть под строгий надзор супруга и, что ни год, подбрасывать ему очередного наследника? Нет уж, как раз я очень хорошо вас понимаю, поверьте, и не завидую положению, в котором вы оказались. Что вы намерены в этой связи предпринять? Ведь стоит вам отказаться взять в жены эту девицу, как на вас непременно надавят со всех сторон.
— Это я понимаю. Но пусть будет так, — решительно заявил он.
— Думаете, этот тип, который явился сюда избить вас, снова нагрянет? — озабоченно спросила Аморе. — Может, все же лучше будет оставить здесь у вас моего Уильяма?
Ален благодарно улыбнулся, тронутый заботой этой женщины.
— Нет-нет, думаю, в этом нет нужды. Мастер Лэкстон явно посвятил своего сынка в то, что Энн Лэкстон солгала насчет изнасилования, и Мартин сюда не явится. Что же мне теперь, бегать от него всю оставшуюся жизнь?
Лекарь силился вложить в эти слова всю свою решимость, но Аморе, будучи женщиной проницательной и тонко чувствующей, мгновенно уловила, что он просто пытается успокоить ее. Нет, теперь он будет просыпаться по ночам от малейшего шороха, а на улице постоянно озираться, не увязался ли за ним Мартин Лэкстон.
Глава 13
Карета сэра Орландо Трелони проехала через ворота Ладгейт, направляясь в центр города, миновала Чипсайд и Поултри и добралась до Корнхилла. Здесь располагалась Королевская биржа, основанная одним из богатейших лондонских купцов, сэром Томасом Грэшемом, по примеру антверпенской.
Карета судьи угодила в толчею — улицу заполонили повозки, верховые, пешие, и Трелони решил выйти и вместе с лакеем пробиваться к бирже пешком. Через высокую двойную арку пришедшие попадали во внутренний двор, образованный флигелями здания. Здесь встречались купцы, торговцы, представители дворянства, сюда наведывались и простые домохозяйки и экономки. Одни заключали сделки, другие приобретали все необходимое в пристроившихся тут же лавках торговцев сукном, полотном, шелком, в мастерских ювелиров, модисток и прочих ремесленников. Над зданием возвышалась башня колокольни с часами, увенчанная золотым кузнечиком — гербом дома Грэшемов.
Сэр Орландо укрылся в колоннаде, охватывавшей четырехугольник биржи, не желая попасть под зарядивший с утра нудный, моросящий дождь. К великой досаде, его примеру последовали и другие, и вскоре в собравшейся здесь толпе невозможно было повернуться. Скульптурные изображения королей Англии, начиная с Эдуарда Исповедника, невозмутимо взирали из ниш на людскую толпу. Рядом с ними в камне был увековечен и основатель биржи.
Не выдержав, Трелони решил пробиться к лавке своего часовщика и уже проклинал себя за то, что не поручил эту миссию кому-нибудь из своих слуг. Единственное, что удержало его от этого, — вероятность покупки новых часов, если старые окажутся никуда не годными. Но стоило ему заметить мелькнувшее в толпе знакомое бледное личико, глаза неповторимого изумрудного оттенка, изящный ротик и эти пепельные кудри, как раздражение судьи будто рукой сняло.
Секунду или две Трелони стоял как вкопанный, не в силах сдвинуться с места. На его счастье, мисс Джейн Райдер в сопровождении лакея и служанки направлялась как раз в его сторону и вскоре уже стояла перед сэром Орландо, приветливо улыбаясь.
— Какая приятная встреча, милорд!
В голосе Джейн слышалась нескрываемая радость.
— Что привело вас на Королевскую биржу?
— Да вот хочу зайти к мастеру Эймсу, ювелиру и часовщику, забрать из ремонта часы, — смущенно ответил сэр Орландо. Он не понимал, отчего в присутствии Джейн Райдер его охватывало непонятное стеснение. — Ну а вы, мисс, собрались за покупками?
— И да и нет. Вы же знаете моего кузена Джеймса, милорд, — с иронией заговорила девушка. — Он настолько поглощен развлечениями, что не в состоянии выбрать время, чтобы купить себе новый галстук.
— Ну что вы! Наверняка он просто решил довериться вашему безупречному вкусу, мадам. Разрешите проводить вас? А то, не дай Бог, в здешней толчее с вами что-нибудь случится. Тогда я буду безутешен.
— Ваше общество делает мне честь, милорд.
И девушка последовала за решительно двинувшимся вперед Трелони. Они остановились у лавочки, торговавшей шелком и кружевами. Джейн Райдер взором знатока принялась осматривать кружевные галстуки, и после недолгих поисков выбрала из них пару весьма симпатичных.
— Джеймсу они определенно понравятся, мадам, — по достоинству оценил выбор Джейн судья Трелони. — Не поможете ли вы и мне выбрать новые часы, если старые откажутся работать?
Как выяснилось, мастеру так и не удалось наладить часы судьи. Ювелир охотно выложил перед ними самые лучшие из всех имевшихся у него часов, и сэр Орландо попросил Джейн выбрать те, которые, на ее взгляд, подойдут ему лучше всего. Девушке не потребовалось много времени, и выбранные ею карманные часы отличались изящной формой и подчеркнутой скромностью отделки, что как раз отвечало вкусам сэра Орландо. Судья был приятно удивлен — оказывается, эта девушка не только мила и прекрасно воспитана, но и обладает вкусом, кроме того, каким-то образом угадывала его пристрастия.
Заплатив за часы, судья и мисс Райдер направились к выходу. На лестнице первого этажа толчея превратилась чуть ли не в давку — стольким людям сразу понадобилось спуститься вниз и подняться вверх. Сэр Орландо, стараясь оградить девушку от толпы, расставил руки, когда их буквально прижало друг к другу, и почувствовал, как она, пытаясь удержаться, инстинктивно обвила руками его талию, но как только стало чуть свободнее, поспешно убрала руки и отстранилась от него.
— Прошу прощения, что затащил вас сюда. Это место явно не для девушки из приличной семьи, так что вам лучше всего сейчас отправиться домой, мадам. Вы приехали в карете? Если нет, сочту за честь предложить свою.
— Нет-нет, наша карета дожидается там, у входа.
В голосе Джейн Райдер судья уловил нотки разочарования.
Сэр Орландо проводил ее к карете Дрейперов и помог Джейн усесться. Перед тем как захлопнуть дверцу, она вновь с откровенной грустью взглянула на него. Трелони вдруг ощутил желание раствориться в этом изумрудном взоре. Карета медленно тронулась с места, увозя Джейн. Трелони ощутил странное стеснение в груди — ему страстно захотелось не отпускать от себя девушку. Откуда было знать, когда им будет уготована очередная случайная встреча. Он стиснул зубы. Вот же вздор, мысленно произнес судья. Ерунда, да и только!
После бессонной ночи сэр Трелони решил нанести визит доктору Фоконе. Ему настоятельно требовался совет. Войдя в лечебницу, судья столкнулся с мастером Риджуэем. Ален кивнул ему в знак приветствия. Трелони сразу бросился в глаза измученный вид молодого человека. Ален был бледнее обычного.
— Похоже, у вас забот по горло, — заметил Трелони. — Есть что-нибудь новое в связи с этим обвинением семьи покойной повитухи?
— Она отозвала свое обвинение, — бросил в ответ Ален.
— Значит, все в порядке, насколько я понимаю.
— Да, милорд, — сдавленным голосом произнес Риджуэй.
Сэра Орландо удивило, что у хирурга, несмотря на хорошие новости, был такой вид, будто завтра ему предстоит взойти на эшафот, но поскольку Ален явно не был расположен к беседе, судья не стал докучать ему расспросами.
Когда Трелони поднялся к Иеремии в каморку, пастор сидел за столом и что-то сосредоточенно писал.
— Я вам не помешал, святой отец? — осведомился сэр Орландо, кивнув на густо исписанные страницы.
— Ни в коем случае, милорд, — улыбнулся иезуит. — Я готовлю воскресную проповедь, но уже заканчиваю.
— Никак не могу свыкнуться с тем, что вы римско-католический пастор и иезуит, — вырвалось у Трелони. — Для меня куда привычнее видеть в вас медика.
— Поверьте, иезуиты совсем не такие, какими их пытаются изобразить.
— Мне уже не раз приходилось слышать это от вас. И все-таки у меня мороз по коже от того, что о них приходится слышать. Впрочем, оставим это. Я не желал вас оскорбить, и вы это знаете.